— Ты уверена, что идея напоить девушку вангирийским настоем была правильной? — Маска перекатил из руки в руку клубок. — Он серьезно увеличивает мышечную массу и силу.
— А еще возбудимость повышает, — поддакнула я, довязывая узор из милых всего с ноготь гробиков на шарфике. — У людей такая жажда активных физических нагрузок просыпается… — покачала головой и мечтательно улыбнулась.
Ругательства из-за двери и мольбы о помощи. Отчаянный стук. Стража высунулась из-за угла, увидела нас на прежнем месте и убралась обратно. С другой стороны коридора послышались нарочито громкие шаги. Пятно света выхватило кусок стены, проявило тень на ней. Следом в пределах видимости появился Снэйк. Он на секунду задержался, посмотрел на меня, спицы, демонов, запертую на засовы дверь в покои Властелина, пожелал доброй ночи и удалился, задув свечу. По идее моему помощнику свет не нужен, он прекрасно в темноте ориентируется, однако, из вежливости и воспитания предпочитает не подкрадываться к людям.
— Это была плеть? — Маска привязывал нить закончившегося клубка к другому, новому.
— Или тот удушающий захват, который ты объяснила ей по дороге? — встрял по большей части времени молчаливый Жнец.
— Утюг, — ответила уверенно. — Я же говорила, что Иллинойс предпочитает погорячее. Да и паленым пахнет! — неожиданно чихнула.
Что-то разбилось. Возрастающее любопытство стражи ощущалось на расстоянии так же, как и молчаливое неодобрение ошивающегося неподалеку Снейка. К ним присоединился тяжелый лекарственный дух Лассо и смачный запах алкогольных паров, всю сознательную жизнь сопровождающий Подалевича. Аромат жареной курицы витал в отдалении. Любопытство жестокая и предсказуемая штука. Слуги знают, что за компанию им на орехи достанется, но все равно наперекор доводам разума суют голову в петлю, ибо оттуда первые ряды зрителей их казни лучше видно.
— Когда действие настоя заканчивается? — Жнец обернул вокруг шеи четвёртую петлю шарфа.
— Через раз, два… — борьба в покоях Иля прекратилась, судорожный вздох, всхлип и затяжной выдох вместе с нытьем. — Уже.
Стулья исчезли по щелчку пальцев. Маска подхватил картинку, Жнец размотал шарф и зажал оба конца в левой ладони. Я скромно отошла в сторонку и встала в двух шагах от управляющего, придворного целителя и шеф-повара усиленно делающими вид, будто встретились они здесь случайно и вдруг решили обсудить ожидающийся взлет цен на пшеницу ближе к зиме, приснившийся им в кошмарах. Снэйк просто сидел на подоконнике и любовался видом из окна. Стража из вампиров азартно билась об заклад, ставя собственные золотые клыки на победителя. Демоны дернули засовы в разные стороны.
Первой выбежала испуганная кухарка, прикрывая пышное тело порванным платьем. Она промчалась мимо любопытствующих, даже не заметив их. Мои чуткие уши уловили среди всхлипов и сдавленных проклятий принадлежащее мне имя. Завтра его по всем углам кухни затаскают в суп обмакнут, в муке обваляют и на сковороду с кипятим маслом кинут!
И за что мне все это? Всего лишь за желание помочь трепетно любимому Властелину по его же просьбе. Казалось бы, моей вины вообще нет — от и до исполнила распоряжение, не преступив ни единой буквы клятвы подчинения, но кого в нетерпимости обвинят? Меня, ибо об мою шершавую и толстую шкуру языки чесать удобно, а Властелин у нас нежный добрый и вообще самый-пресамый!
— Кель! На минуточку зайди, — позвал Иллинойс из комнаты. Меня проводили тоскливыми взглядами. Подалевич отсалютовал бутылкой. Снэйк послал тайный знак, означающий готовность помочь по первому зову.
В комнате был кавардак. Перевёрнутая мебель, красное пятно раскочегаренного утюга на прожженном ковре, пятна от фруктов очерчивающие контур тела высокого человека на стене, сломанные раскоряченные ножки кровати в два мужских кулаках толщиной, свешивающаяся с балдахина потрепанная шевелюра Иля и распухшие кончики ушей.
— Это ты ей сказала про то, что уши у эльфов эрогенной зоной являются? А про ролевые игры? — я промолчала. — Мне скакун и наездница понравилось. Только я не планировал, как усталая лошадь, пасть в конце. А еще горничная и хозяин ничего. Она долго одежду погладить пыталась. Прямо на мне. Прямо настоящим горячим утюгом. Кажется даже дотянулась, — Иллинойс потрогал живот. — Меткий стрелок тоже ничего. Раза с десятого она пристрелялась. Про морячку забавно вышло. Морские узлы из веревок не каждый капитан вязать умеет, а она просто лучший специалист в этом деле…
— Помочь? — осведомилась я.
— Завязать?
— Обратную процедуру проделать.
Эльф устало хмыкнул.
— Сам справился. Мир? — сверху свалилась рука.
— Мир, — я приняла предложение и довольно улыбнулась. Общий счет противостояний шестьдесят три пятьдесят девять в пользу Властелина. Одно очко мне удалось отыграть. Жизнь налаживается!
Иллинойс.
Кель его уделала. Без жалости и сомнений вырвала очко в очередной битве полов в свою пользу. И сделала это в рекордно короткие сроки. Никогда прежде Властелин не ощущал себя вымотанным до предела всего за несколько часов столкновения. Надо отметить, что оружие, выбранное Осантейей для данного поединка, было точным, действенным и полностью соответствовало букве их официальных отношений, что не могло не радовать Императора. Правда радость его была с привкусом горечи — Кель по-прежнему не желала видеть дальше своего носа.
Да, она обиделась на приказ лично проводить к нему любовницу и неприкосновенность их отношений обеспечить, но причин, побудивших Иля отдать такой приказ, не поняла! Если бы были силы, то Иллинойс встал и тряхнул ее как следует, только силы все ушли на выживание. Остатка хватило лишь на то, чтобы сползти с продавленного дикими скачками балдахина и свернуться на сломанной кровати, прикрывшись рваным одеялом.
Иллинойс ворочался с боку на бок и никак не мог заснуть: ночи текущей осенью на редкость холодными выдались, а камин он разжигать не велел, надеясь на дополнительный обогрев в виде пышного девичьего тела под боком. Теперь вот лежит весь мурашками покрытый от сквозняка и с посиневшими губами, словно труп на леднике Кель. Может его и изобразить утром? Если не симпатию, так хоть совесть в душе Правой Руки получится разбудить? Ага, размечтался! Она же первым делом не к артерии на шее потянется, а к ушам, ибо искренне считает данные органы наилучшим индикатором состояния эльфийского организма!
Иллинойс встал, стуча зубами от холода выбрал из кучи на полу двое теплых штанов, три рубашки, обнаружил аккуратно сложенный на столе шарфик и добавил его к своему ночному гардеробу, в качестве стильного и согревающего начинающее першить горло аксессуара. Нырнул под рваное одеяло, прикрылся простыней и наконец-то заснул с недовольной морщинкой между бровями.
И снилась ему Кель, почему-то в платье (!), с венком из степных цветов на голове (!), вышивающая ему свадебную рубаху (!!!). Эльф тянул тянул к ней руки, но никак не мог дотронуться, поэтому просто сел рядом, любуясь ликом девушки, слушая оглушительный стрекот кузнечиков и вдыхая одуряюще сладкий аромат змеиных колокольчиков, клевера и тысячелистника.
— Иллинойс, — тихий шепот коснулся его уха. — Пора вставать.
Властелин улыбнулся, протянул руку и дотронулся до загорелого во сне лица девушки. Провел большим пальцем по нежной коже под глазом, погладил переносицу и скользящим движением дотронулся до покрытой жесткими щетинками щеки герцогини… Щетинками?!
Иль мгновенно проснулся. Не открывая глаз поджал ноги и резко выбросил их в ту сторону, где по ощущениям располагалось в пространстве тело самовольно проникшего в императорские покои гостя. Удар достиг цели и существо с воплем покинуло негостеприимную кровать эльфа. Осталось довершить начатое! Прыжком Властелин поднялся, вторым достиг распростертой на полу фигуры, провел болевой захват и ногой прижал голову пришельца к полу. Идеально. Кель бы им гордилась.
— Сдаюсь! — прохрипел гость подозрительно знакомым голосом.
Каштановые волосы. Безупречно сидящий удлиненный пиджак. Фамильный перстень со змеей держащей в открытой пасти изумруд…
— Ди Кассино, — констатировал Иллинойс и отпустил руку придворного целителя. — Стучать не учили? — Император кашлянул. Проклятая простуда. Скажете, эльфы не болеют? Угу, живущие в Лесу Вечности — конечно, не болеют. Они снега никогда не видели и вообще считают, что за пределами Леса жизни нет. Совсем.
— Учили. Стучал. Вы не ответили. Я решил разбудить вас согласно инструкциям герцогини де Крейлин, — оборотень массировал поврежденное запястье. На самом деле присутствие духа он сохранял с трудом. Из глубины его до седьмого слоя эпидермиса цивилизованного существа рвался дикий зверь и лишь железная воспитанная Отанасом и закаленная Правой Рукой воля сдерживала превращение.
