- Забудь обо мне, девочка. Мы слишком разные, - продолжил бросаться общепринятыми пафосными фразами главнейшество.
Да поняла я всё! Отпусти уже и забудь! – мысленно прокричала я. Но он продолжал пристально смотреть на меня и убеждать, что мы друг другу не подходим и не можем видеться вне учебной обстановки. И из разных миров мы, и по возрасту никак, и он ректор, а я адептка, и я ведьма, а он маг.
Кого он убеждает? Точно не меня!
- А, с кем я разговариваю! – простонал ректор, запустив пальцы в собранную в аккуратный хвост чёрную шевелюру. А причёсочка-то даже от ветра не растрепалась, пижон наше главнейшество.
Ректор ещё раз встряхнул меня за локоть, в который вцепился мёртвой хваткой и одарив ну очень злобным взглядом, повторил:
- Об этом никто не должен знать. Ясно?
Я покивала, как болванчик.
- Иди, - приказал он, указав на дверь. – Первый поворот налево, через анфиладу и выйдешь к экзаменационному залу. Ну? Вперёд!
Я посмотрела на него, на свой локоть и опять на него. Главнейшество будто опомнился и разжал пальцы. Я потёрла руку и поморщилась, наверняка синяки останутся от его бульдожьей хватки.
- Прошу прощения, - произнёс ректор, слегка смутившись. А, нет, показалось. Это он от раздражения взгляд отвёл.
Ну да и чёрт с ним! Главное, что отпустил. Развернулась и рванула в указанном направлении. Подбежала к двери, схватилась за ручку в виде кольца и потянула – заперто. Подёргала – ни в какую.
За спиной устало вздохнули, потеснили меня и толкнули дверь, которая тут же поддалась. И чего так пыхтеть? Каждый ошибиться мог, табличек с указанием толкать или тянуть тут не наблюдалось.
Не глядя на академическое начальство, буркнула «спасибо» и припустила по коридору. В какую сторону поворачивать я, конечно же, благополучно забыла, так что свернула наугад. Но в этот раз мне повезло и, пробежав по анфиладе, я вышла как раз к дверям экзаменационной аудитории.
Подошла и замерла, не зная что делать. Постучать и войти? Или подождать, пока кто-то выйдет? Я же оттуда уже куда-то перенеслась, когда прыгнула в огонь и прошла первое испытание.
Помощь подоспела неожиданно. По коридору пробегала какая-то женщина, видимо педагог. Она остановилась, осмотрела меня с ног до головы и строго спросила:
- Опоздала или выгнали?
И что тут ответить? Не то, и не другое. Но выгнанной быть хуже, чем опоздавшей, так что я развела руками и «честно» призналась:
- Опоздала.
- Так беги скорее, экзамен уже начался! – воскликнула она и распахнула передо мной дверь.
Я заглянула в зал и сглотнула. Пола-то тут всё ещё не было. И часть девушек продолжали визжать и топтаться на столах, под которыми разверзлась бездна.
- Ох уж эти ведьмочки. Так и быть, помогу, - шепнула женщина за моей спиной, и толкнула вперёд.
Опять полёт в огненные объятия и приземление на холодный стеклянный пол. Только я же не сама прыгнула, от толчка повалилась вперёд лицом. Чудом успела выставить руки, и твёрдая гладкая поверхность приняла меня на четвереньки.
Колени в кровь, из глаз брызнули слёзы боли и обиды. Так не честно! Я же уже прошла этот этап.
А над головой раздался знакомый недоумённый голос преподавателя:
- Ты же уже была тут. Совсем ведьмы разболтались, сами не знают, чего хотят. Иди дальше.
И я снова очутилась в тёмной комнатке с тенями, зловещими шорохами и замогильными шепотками.
- Это издевательство! – крикнула в темноту, из которой мне ответил нестройный хор многоголосого подвывающего шёпота. – Да иду я, - проворчала, ныряя во мглу. – Соскучились что ли?
Опять липкая вязкая тьма, до боли впивающаяся в кожу, усилие, рывок. И освобождение с оглушающим хлопком.
На этот раз я очутилась во влажном тумане, сквозь который едва угадывались очертания какого-то помещения. И тут было жарко, очень жарко, как… в парилке. Приближающаяся фигура не прибавила смелости. А когда эта фигура, весьма недурственная, кстати, приблизилась, и вовсе провалиться сквозь землю захотелось. Даже то, что я сейчас на летающем острове и, провались, полетела бы вниз, было предпочтительнее.
- Опять ты! – буквально прорычал обнажённый по пояс ректор, поправляя полотенце на бёдрах и сверкая нечеловеческими глазами.
- Мама, - прошептала я, и попятилась.
Нога потеряла опору, я пару раз взмахнула руками и полетела назад.
Бульк.
ГЛАВА 8. ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ
«Спасение утопающего дело рук самого утопающего». Но что делать, если ты практически не умеешь плавать, а вода ледяная? Тонуть, конечно же! Чем я в этот момент самозабвенно и занималась. Запаса воздуха у меня не было, весь потратила на визг в процессе падения, и тут же начала захлёбываться.
«Это конец» - пронеслась в голове скорбная мысль, и сознание начало угасать. Уже отключаясь, почувствовала горячие руки на талии и захлебнулась на радостях окончательно.
Сознание вернулось резко, рывком, вместе с раздирающей грудь жгучей болью. Изо рта хлынула вода, и меня кто-то повернул на бок. С минуту я отплёвывалась и откашливалась, сотрясаясь от болезненных судорог. В голове царила звенящая пустота.
Горячая рука убрала с лица мокрые волосы и легла на плечо.
- За что мне такое наказание? – тихо спросил господин ректор УМА, и вакуум в моей голове заполнился кучей мыслей.
Одну из них я не преминула озвучить.
- Видимо заслужили, - прохрипела, с трудом, опираясь на руки, приняв сидячее положение.
Меня всю трясло, зубы стучали, в груди будто бешенный ёжик поселился. А в голове случился жестокий бой за территорию между двумя группировками тараканов. Свои родные вопили о патологической невезучести, а пришлые иномирные скандировали «То ли ещё будет!».
- Как ты тут оказалась? – строго спросил академическое главнейшество, впрочем, довольно бережно и заботливо придерживая меня и помогая встать.
- У вас экзаменационное буги-вуги сломалось, - хрипло пожаловалась я, привалившись плечом к его груди.
Ноги держали с трудом, да и замёрзла неимоверно, несмотря на окружающую жару. А ректор тёплый, даже горячий, от него какое-то другое тепло исходило, живое, настоящее. Не удержалась и, в попытке согреться, прильнула к нему всем заледеневшим телом. Прижалась щекой к тёплой груди, а зубы продолжали отбивать дробь, устраивая тараканам в голове встряску.
- Ты такая холодная, - тихо произнёс он, обнимая меня.
Дрожь прекратилась, резко, от осознания, к кому я тут стою и прижимаюсь. И мало того, он же ещё и голый! Абсолютно! Я это «абсолютно» отчётливо животом почувствовала.
Замерла, боясь пошевелиться. И только моё хриплое дыхание нарушало установившуюся тишину. А нет, не только моё – он тоже громко дышать начал.
- Ваше главнейшество! Где вы там?! У нас чрезвычайное происшествие! – послышался знакомый квакающий голос, и мы с ректором отпрянули друг от друга, как застигнутые не вовремя вернувшимся мужем любовники.
Я пошатнулась и он придержал меня за локоть. А Прокопий продолжал горланить:
- Опять пара напустили, крылья же отсыреют! Ваше главнейшество! Вы тут?! Господин Рэдор! – подквакивающий голосок всё приближался. - У нас такое! Представляете, абитуриентку на экзамене потеряли! Ту самую, ведьму из другого мира!
- Скоро буду! – крикнул ректор, покосившись на «потерю», то есть на меня. – Подожди снаружи.
- Да как скажете. Так и знал, что с ней проблем не оберёшься. Сразу почуял, бедовая она, - ворчал Проша, удаляясь.
- И что же нам с тобой делать, бедовая? – с усмешкой спросил ректор.
Ответ у меня был. Пока лягуха слушала, столько мыслей дельных в голову пришло! А когда приходит хорошая мысль, надо её воплощать, пока не ушла.
- Вам одеться, а мне смыться отсюда незаметно. И да, помню, никто не должна об этом узнать. Только вы уж исправьте, что там у вас в экзаменационной машинке сломалось, а то ведь так и ещё кто-нибудь пострадать может, - проговорила, периодически переводя дух.
Дышать было всё ещё больно. Это только в кино после утопления все такие живенькие и цветущие. Я же себя чувствовала пропущенной через мясорубку. Болело всё, от кончиков пальцев на ногах (хотя чего им-то болеть?), до макушки. Ещё и левую туфлю потеряла, в бассейне осталась, наверное, на память о моём неудавшемся утоплении.
