— Летти, всё превосходно! Море благодарностей всем вам!
— И ещё… — Летти обречённо вздохнула. — Наверное, я последней к вам вчера заходила. Цветы ставила.
— Я знаю, и что?
— И что?! Но я думала, что вы думали, что…
— Нет, не думал, Летти.
Всё понятно… Сан Дарьен нашёл виноватого в том, что ехидну проворонили, и влепил девушке выговор, а мерзавец Шантэль подлил масла в огонь.
— Я и решила всё объяснить и попросить прощения за недосмотр.
Вилль понимающе улыбнулся самыми уголками губ. Ага, значит, красавица Летти решила, что после бурной ночи с ней кто угодно забудет всё и вся?! Нет слов! Практика-то действующая, да только на людей. С аватаром, нашедшим свою Тай-Линн, в подобные игрушки играть бесполезно.
— Летти, разве я похож на шушеля, который существует ради того, чтобы подга… портить жизнь другим? Разве что мне захочется погулять в вашем парке под полной луной, и какой-нибудь умник решит похитить меня ради выкупа. Вот ему подга… жизнь попорчу с удовольствием. Охраны-то у нас нет, верно?
Девушка, сделав большой глоток, пожала плечами.
— А зачем нам охрана? Посольство надёжно укрыто магическим колпаком.
— Каким колпаком?
— Воздушным куполом! Это заклинание. Я не совсем понимаю, как оно работает, знаю только, что наложено на ограду для вашей же безопасности. Днём его снимают, а ночью активируют. Купол невидим и совсем не портит пейзаж, но в посольство никто не проберётся. Сюда даже никто не пролетит. И, — девушка хихикнула, — не вылетит тоже. Птицы чувствуют это и покидают территорию до активации купола.
— Понятно… Беспокоиться и впрямь не о чем… — пробормотал Вилль и сглотнул. С каким-то мстительным удовольствием память вернула его в Северинг, когда капитан Винтерфелл отдал приказ закрыть городские ворота, и будто воочию он увидел затравленный взгляд Алессы-оборотня, запертой в клетке. О-о, как он теперь понимал её!
— Л" лэрд Арвиэль, что с вами?
— Ничего, Летти. А если мне, скажем, захочется погулять ночью в городе?
— Ради Семи Ларов,[5] не ходите! Сан Дарьен выдаст вам кулон-ключ и провожатого наймёт, но… но не надо. Это небезопасно, л" лэрд Арвиэль.
Летти прихлёбывала вино слишком медленно, и Вилль понял, что перегнул палку. Не привык он слуг считать мебелью без чувств и эмоций, равно как и к самим слугам не привык. А ей явно не хотелось уходить от гостеприимного эльфа, поэтому второго бокала он предлагать не стал. Сам не пил, а лишь мочил губы, не желая обижать окончательно успокоившуюся девушку. Красное полусладкое вино отдаст потом брату, тот явно в полном от него восторге. И Алесса такое любит, почти как храмовое, терпкое, горячее. Южное. Ей бы понравилось…
Однако всё хорошее и чудесное имеет свойство заканчиваться, и пришлось Летти покинуть молодого л" лэрда. На пороге девушка обернулась, смущённо затеребила подол.
— Л" лэрд Арвиэль, не говорите никому, что я приходила. Пожалуйста…
— Ни слова! — подтвердил аватар. — Если пообещаешь не обносить меня красной икрой. Меня от неё тошнит.
— Ой! Я больше не буду, простите! Просто… Вы сами не звали, и… И не хочу, чтобы меня приняли за девку из Весёлого Переулка.
— Весёлого? Там живут весёлые люди?
— Они там работают, — Летти понизила голос до шёпота, — Там ещё фонтан такой… с фигурками.
— А-а, вот в чём дело! Не беспокойся, я ничего никому не скажу. Слово Перворожденного.
Вилль запер дверь за девушкой и осмотрел комнату. Так, на всякий случай. Он попытался лечь, но сон не шёл. Наконец понял, что его беспокоит аромат духов Летти. Запах чужой девушки из чужой страны. Подсобляя ночному ветерку разгонять воздух, Вилль покрутил над головой снятой наволочкой, попутно отметив, что со стороны наверняка выглядит идиотом.
Заложив руки за голову, откинулся на прислонённую к спинке кровати подушку. Вот что интересно. Ехидна уговаривала его пойти и снять девку. Не напиться в храме, не сплясать вприсядку нагишом посреди площади, не…
"Сними девку!"
"Ну хорошо, хорошо… Позову девку!"
"Пойди сними!"
…Не позвать девку, в конце концов! Совпадение или? Или… Интересно, что же там весёлого, в этом Переулке, помимо отвратного фонтана и ночных бабочек с мотыльками?
Аватар перевёл взгляд на южное небо, бархатисто-чёрное, более низкое, чем родное северное. Над проклятым куполом тосковала Белая Сестра, одинокая без своего верного Волчьего Глаза.
Невольно Вилль вспомнил первый и последний урок эльфийского, на котором в своё время настояла Алесса, и губы тронула улыбка.
…- Итак, ты называла моё имя собачьим? "Artenn" s vettea d" Ellea" означает "рассветный ветер над скалой Артенн". Повтори, ученица! — выделив последнее слово тем оттенком превосходства, с которым знахарка именовала его пациентом, поучал аватар.
Алесса проследила за ловким движением руки, подбросившей на сковороде очередной кружевной блин.
— Афтенн… виашш дэльэш, — она прожевала и добавила, высунув язык, — ссс…
— Шипишь зачем?!
— Ты ж шипел!
Вилль закашлялся, под жадным взглядом подруги стряхнул блин к румяной горке.
— Ты только что сообщила, что я с этой скалы рухнул с ветерком, едва родившись. Жуй уж лучше, хе-хе, ученица…
…- Летать охота, — вслух пробормотал аватар и, перекатившись на бок, прижал подушку к груди.
Чёрные волосы.
Голубые глаза.
Зелёные яблоки и мелисса.
Своё, родное…
Краснодол 1436 года от С.Б. Неверрийская Империя
Вурдалак был мелким, похожим на ощипанного волка с узким рылом и непомерно длинным туловищем. С ним девушка связываться не стала, равно как и тот, почуяв серебро в её руке, предпочёл отступить. Разошлись, побранившись для приличия, но Алесса, справедливости во имя, оставила метку в ближайших кустиках. Зато после отыгралась на упыре. Вампир нашёлся между деревнями Зыбкое и Бочаги, точнее, в обрамлённом морщинами дупле векового разлапистого дуба, чьи нижние ветви опирались о землю, будто ища поддержки. Заалевшее солнце ушло далеко на восток, вход в упыриное логово защищали тени, и знахарка на рожон не полезла. Насвистывая "Беспечную вдовушку", устроилась ночевать на противоположной обочине: привязала к молодой сосенке кобылу и обмазала её настойкой чеснока, развела костерок, соорудила двойной бутерброд с копчёной колбасой и съела его так аппетитно, что даже у нежити слюнки потекли. Когда солнце наполовину спряталось за горизонт, обошла стоянку с чесночным зельем в руках и горстью заговорённых косточек, изобразив двойной охранный круг. Из лапника и шерстяного плаща вышел неплохой лежак, на котором девушка и устроилась. Зевнула, томно потянулась и, свернувшись уютным клубочком, закрыла глаза. К слову, упырь пожирал её взглядом десятилетнего пацана, успевшего занять позицию в камышах до того, как девки придут на купальню.
Всю ночь упырь бродил, стеная, аки свекровкин призрак, натоптав к первым двум кругам густой третий — навозный, благо материалом его Перепёлка обеспечила. С рассветом убрался в гнездо, несолоно хлебавши, и знахарка перестала изображать сладко спящую девственницу. Первым делом, как истинная кошка и девушка, умылась да прихорошилась, затем забросала лапником кострище, а сочтя долг перед собой и природой выполненным, подошла к дубу.
— Тук-тук!
— Ссс… моё…
— Ну вот, вторая Берта! — умилилась Алесса и бросила в дупло баночку с чесночной настойкой.
Хрипящий упырь вылетел стрелой, едва не сбив девушку с ног, шлейфом за ним стлался вонючий жёлтый дым. Вампир опомнился уже на солнцепёке, рванул было обратно — и, картинно заломив руки, рассыпался золой. Перепёлка меланхолично перекатила жвачку.
Позже бочаговец Фрол, сына которого Алесса вылечила от бронхита травками, настоянными на магической воде, рассказал, что упырь этот с неделю назад повадился шляться под окнами да просить отжалеть кровушки. Никого пока не закусал, но надоел хуже чирья на причинном месте.
Дальнейший путь обошёлся без приключений. К Гусиным Прудочкам Алесса подъехала засветло, когда ущербный диск Сестры уже вышел в дозор, но был настолько слаб, что солнце ещё не решилось доверить ему свои владения. Деревня располагалась в неглубокой ложбинке, обрамлённой берёзами, которые ростом да статью могли поспорить с корабельными соснами. Двухэтажные хоромы и домики, а напротив — избушки, крытые соломой; добротные заборы из плотно согнанных досок чередовались с частоколами и протянутыми меж вбитых штакетин верёвочками, — отстраивались по принципу "где сяду, там и будет", то есть хаотично. Застывшими брызгами стекла тут и там блестели лужи и прудики, в которых полоскалась главная местная достопримечательность — гуси.
Прудовчане встречали путников кольями да вилами. Не сказать, чтоб совсем уж необычно, и всё же за год знахарка-оборотень успела отвыкнуть от подобного обращения, а потому злобно отпихнула ближайшую рогатину, назойливо тычущую ей в грудь. Остриё моментально уперлось в живот. Окружили девушку возле изогнутого полумесяцем пруда в центре деревни: только что пустое пространство как по волшебству заполнилось гомонящим вооружённым людом. И это явно был не розыгрыш.
