«Ну Барсик. Ну погоди, все бабушке расскажу», — злорадно думала я. О чем в этот момент думал кот мне не известно. Зато я точно знала, что он кричал:
— Яся-я-я… не-е-етт…
Я так испугалась этого вопля, что рука, уже ухватившая бутылку за горлышко, от страха разжалась, и та полетела на пол.
Дзиньк.
Ой еее…
Барсик
О горе мне!
Боги, за что вы прогневались на меня, несчастного прекрасного кота-фамильяра? Жил же я как-то столько лет без этой пропахшей пылью и сыростью девчонки!
Фу… ну как же воняет эта ее шерсть, хорошо хоть, что снимается. Я даже подойти к ней боюсь, так несет от этой блохастой. Вот говорил я хозяйке, что моя бестия не может в этом странном мире жить, но разве ее переубедишь?!
Целый год Гильотина ее искала и вот нате, поди ж ты, отыскала какого-то мутанта, жутко воняющего мышатиной.
О, наконец-то, соизволила очухаться. Смешная такая, сидит глаза растопырила.
— Добро пожаловать домой, Василиса!
Это моя хозяюшка перед самозванкой расшаркивается.
— Я не Василиса. Меня Ярославой зовут.
Ишь ты, с норовом девчонка.
— Да хоть Манькой. Теперь ты Василиса и точка.
— В смысле?!
Вот это характер, тут и моя хозяйка спасует пожалуй.
— В коромысле, — грозно рыкнула бабушка.
А нет, не спасует! Даже мне страшно стало от таких клыков.
Ага, примолкла мышастая, испугалась. Вот пусть сидит и думает, с кем она так разговаривать вздумала. Тут еще хозяюшка меня припрячь решила. Да не знаю я эту иномирянку, и не уговаривайте.
— У нее блохи. Не пойду, — сказал я.
А Гильотина громко выругалась и рявкнула девчонке:
— Да сними ты уже свою лохмушку.
Ой, чую зря мы так с малахольной этой. Чего это она, ревет что ли? Или смеется? Пришлось за водой бежать, надо же бедняжку в чувство приводить.
Ой как неудобно-то получилось. Я погладил лапой ее растрепавшиеся волосы. Красивые кстати. А запах какой. Ого…это что же? Я еще раз принюхался, ну точно. Ммм… моя бестия, точно моя.
Вот я дурак. И как сразу не почувствовал, а?! Довел свою хозяюшку до припадка. Ох думы мои горькие, дела грешные…
В какой-то момент глаза моей новой хозяюшки закрылись, перестали дрожать плечи, слезы высохли и она тихо засопела.
Гильотина заварила кофе, а я места себе не находил.
— Зачем ты так? Всю девочку мне распугала.
— А кто про блох кричал?
— Да я… да я…
— То то же! Оба хороши.
— А ты зачем кричала на нее? Надо было объяснить все по-тихому.
— Зачем-зачем… волнуюсь я, знаешь ли. А ну вдруг не она. Ты вот не сразу признал, я и струхнула, что не она это.
— Да у нее шкура эта воняет, как моя позавчерашняя мышь.
— Сам ты воняешь!
О, хозяюшка очнулась.
Ну… я принюхался, покрутился, обнюхал хвост. Нет, нормально я пахну. А ладно…
— Мохноног. Мохноног третий, личный секретарь. К сожалению пока безымянный, — важно представился я и решил подойти к ней поближе.
Как никак моя хозяюшка на всю жизнь. Что это с ней? Лицо все скривилось, будто чихнуть хочет. Я проследил за ее взглядом.
Хм… ну да, волосатые ноги и что теперь? Да я между прочим, да у меня…да все кошки в округе млеют от этих ног. Вот!
— Ярослава. Ярослава Лихачева, временно исполняю обязанности зайца.
Я многозначительно взглянул на теперь уже бывшую хозяйку, мол, может того наша внучка?
— Гильотина. Гильотина первая и, между прочим, единственная в своем роде. Потомственная ведьма и твоя бабушка в одном лице, — представилась моя старушка, а Яор. ряо…яро-слава? так задорно расхохоталась, что я тоже неуверенно улыбнулся.
В итоге пошли пить чай и как же они веселились, рассматривая наших жителей. Ну не знаю, летун как летун…
А потом Яся, так она велела ее называть, узнала про свою семью и долго-долго плакала.
А потом она чесала мне за ушком, и пузико, и это было ужасно приятно. Ооо… боги, как я раньше жил без этого, а?
А потом она дала мне ИМЯ. Имя. Мое собственное имя?! Ммм… странное какое-то, но в целом, если подумать, ничего вроде.
Как там? Бар-сик. Ба-а-арсик. Баарс. Ну неплохо мне кажется.
Ой, она так смешно удивлялась этому, бабушка еще масла в огонь добавила, напугав мою малышку. Все какого-то другого вспоминала Барсика. Что это еще за сосед такой?! Не надо нам других, у нас я есть!
А потом… а потом Яся наконец-то сбросила с себя эту вонючую шкуру и я дико смеялся, что она испугалась щетки-щипотки. Между прочим классная штука, всех блох на ура выкусывает. И чего она так кричала?!
Я то и дело крутился под ногами моей девочки, вдыхая ее настоящий запах, соединивший нас навсегда. Ну вот, ну что она опять ревет, а? Ну не могу я больше смотреть на это спокойно. Пусть лучше за ушком погладит что ли.
Я прижался к моей милой бестии всем телом и почувствовал, как вздрагивает и успокаивается хрупкое тельце. Какая она все-таки милая…
Проблемы начались когда я пришел домой после свидания с Мэри. Вчера только познакомились возле рынка и сегодня я водил ее на набережную любоваться морем. Ничего серьезного, впрочем как всегда.
Мое сердце навеки занято одной-единственной. А это всего лишь легкая интрижка.
Нет, ну мало того, что я от домогательств этих постоянно страдаю, так теперь еще мне моя собственная бестия будет нотации читать!
О Боги, чем я провинился перед вами?! Пришлось обещать ей невыполнимое, иначе не отвяжется. Не могу поверить, что это бесконечный день закончился и можно уже лечь спать.
* * *
Уверен, моя бестия умничка. Она выслушала все наставления Гили (так мы теперь зовем нашу старушку) и обещала вести себя послушно.
Ага, как же… пока я раздумывал, что делать со своим обещанием пригласить Шери с детьми на ужин, эта дурында зачем-то сняла маску и надышалась отсопельником.
Ну ни на минуту нельзя оставить!
Уф… вроде заверила, что больше не снимет маску. Так, сейчас приведу мысли в порядок и проведу полноценный экскурс по лаборатории.
О Боги, только не это. Только не глюкомин.
— Яся-я-я… не-е-етт…
Ярослава
Блин, а чего это все такое большое?
И почему у меня все чешется, особенно за ухом и живот?
И почему я, собственно, стою на четвереньках?
Я оглядела себя и… распласталась на полу. Нет, чувств я не теряла. Сколько уже можно в конце-то концов?! Но ноги, а точнее теперь уже лапы, просто не смогли меня удержать, мгновенно став ватными.
Спокойствие, Яся, только спокойствие!
Да какое к черту спокойствие?!
Я в теле своего же кота, кстати, где этот черт ушастый? Я огляделась и обнаружила свое тело, мерно покоящееся на полу без чувств.
Ну надо же…
— Эй, Барсик… Ба-а-арсик, слышь, очнись что ли уже.
Наконец мои собственные глаза открылись и непонимающе уставились на меня же.
— Эй-эй… не вздумай опять отключаться, — закричала я на фамильяра, заметив, что глаза вновь начали закатываться.
Эх, ладно… что с тобой поделаешь.
Недолго думая, я оставила кота, а точнее себя лежать на полу в подвале, а сама побежала за помощью. Как назло бабушку найти нигде не удалось и пришлось возвращаться к себе любимой.
Спустившись вниз, я застала дивную картину. Мое любимое тело пыталось ползти на карачках к лестнице. Правда выходило не очень, все-таки раньше мне делать таких упражнений не приходилось.
— Эй, ты мне все коленки поцарапаешь, — возмутилась я.
— Ну как ты это носишь, а? — Барсик похлопал себя (меня) по груди, да так, что я даже смутилась.
— Не тронь мое самосознание! — вспомнились мне известные строчки, а этот гад как ни в чем не бывало продолжал ползти.
— Да встань ты уже нормально, я смотреть на это безобразие не могу, — я уже молила фамильяра, а в голове зрело отмщение.
В конце концов мы выбрались наверх, чтобы дождаться нашу всезнающую и всеумеющую бестию, и мечтая поскорее вернуться в родные тела.
Признаться, это было ужасно. У меня чесалось все и везде. Я клятвенно пообещала себе, что как только вернусь в свое тело, обязательно вымою кота в семи водах.
