Не успела калитка захлопнуться за братовьями, как с чинара сполз, а, может, свалился, молодой человек лет двадцати, а за ним еще один, помладше.
Воровато оглядываясь и прислушиваясь (профессия обязывала), старший юноша, мягко ступая по белому песку двора, быстро приблизился к входной двери и припал к замку.
Касим и Фарух караулили этот дом целый день. Касим специально с самого утра выбрал место на другом конце Шатт-аль-Шейха, где он был еще не так узнаваем, и присмотрел это загадочное жилище.
Дом был старинным, большим, с тенистым садиком, стойлом на пять верблюдов и летней кухней. Не беда, что выглядел он запущено и неопрятно — если владельцы до сих пор не продали его, значит, у них найдется, что украсть. Ну, а чем неопрятней, тем сложнее будет им понять, что именно было украдено.
Хотя, если быть точным, то караулил один Касим, а Фарух то и дело пытался улизнуть, пока Касим не прибил его и не пообещал в следующий раз зарезать его абсолютно бесплатно, если Фарух не желает отрабатывать занятые и до сих пор не возвращенные им деньги.
После этого Фарух прижался к стволу дерева и замер, и не проронил ни слова до тех пор, пока хозяева — два не то алхимика, не то звездочета — не ушли по своим делам.
Они даже не позаботились запереть дверь, изумился Касим.
Работать надо было быстро — неприятности ни с хозяевами, ни со стражей им были ни к чему.
Что можно было украсть у алхимиков?
Касим давно слышал рассказы о том, что один купец слышал в каком-то караван-сарае, как погонщик верблюдов из другого каравана рассказывал кузнецу, как брат его жены своими глазами видел человека, который говорил с дервишем, который как-то подслушал разговор водоноса и гадальщика о том, что младший брат чайханщика в безлунную полночь видел, как из дома какого-то алхимика выбрасывали оплавленные и покореженные остатки разных металлов.
Почему оплавленные и покореженные?
Потому, что они получали из них золото, почему же еще!
И эти двое сегодня завезли полную повозку всяких ненужных железяк. Кого обмануть хотели! Для чего они им нужны, было понятно любому ребенку.
Ждать, пока они сделают из них золото, Касим не стал, решив, что за ним можно будет наведаться в незваные гости и второй, и третий (если понадобится) раз, и решил пока довольствоваться тем золотом, которое, наверняка, осталось у них с прошлого раза.
Быстрый проход по первому этажу с перерыванием сундуков, шкафов и полок, забитых странными и непонятными предметами, с периодическим подпиныванием совсем впавшего в ступор Фаруха не дал ничего, кроме уверенности в профессии владельцев дома. «Наверное, они прячут свое золото в подвале,» — решил сообразительный воришка, но, поскольку люк, ведущий в подземную часть дома, был заперт на большой негостеприимный замок, Касим решил сначала пройти по второму и третьему этажам в поисках чего-нибудь легко собираемого и столь же легко продаваемого на рынке.
Тщательный осмотр принес ему несколько золотых блюд, черненого серебра кубков, заморской школы больших медных тазов, декоративных старинных ножей с рукоятками из слоновой кости (все почему-то с какими-то странными бурыми пятнами), пары браслетов с рубинами, четырех тяжелых медных подсвечников с вонючими черными свечами, которые он, не задумываясь, тут же выбросил («Ага, я же говорил, что они — алхимики!») и ящичка сандалового дерева, обитого сафьяном с золотым тиснением, закрытого на маленький медный, тонкой работы, замочек.
К неудовольствию Касима, ящичек в их небольшой мешок уже не влез, и он сунул его в руки своему подельнику, который до сего момента больше стоял столбом или мешался под ногами, чем помогал.
— На, понесешь, — не терпящим возражения шепотом приказал Касим и быстро, но бесшумно побежал по лестнице вниз.
И на первом этаже столкнулся нос к носу с Гагатом.
— Ты кто? Что ты тут… Стой!!!
Касим мгновенно развернулся и побежал наверх, рассчитывая выпрыгнуть на улицу из окошка второго этажа.
Если бы он обкрадывал дом алхимиков, или даже звездочетов, ему бы это удалось.
Когда черная вспышка, ослепившая всех, погасла, под ноги окаменевшего от ужаса Фаруха упало то, что еще несколько секунд назад называлось Касимом.
Печально звякая о каждую ступеньку, докатилось до первого этажа и окончило свои дни покореженное и оплавленное золотое блюдо.
— Это воры!!!..
— Вон еще один! — злобно ткнул пальцем в сторону стоящего пролетом выше Фаруха Гагат, нарушив пелену молчания.
— Дай мне убить его!!! — оттолкнул брата Иудав, и из пальцев его вылетел черный шар.
— У него кувшин!!!.. — дуга ядовито-зеленого света другого заклинания ударила по глазам. Соприкоснувшись с черным шаром, дуга покраснела, во все стороны полетели жгучие белые искры, и весь этот фейерверк с шипением и треском вгрызся туда, где только что стоял потрясенный воришка.
Но его там уже не было.
— Где он? — в который раз обежав все три этажа и выглянув на улицу, спросили братья друг друга, встретившись у останков вора, обнаруженного первым.
И в который раз ответили друг другу:
— Не нашел…
— Может, его так ударило, что и мокрого места не осталось?
— А кувшин?!.. Кувшин — предмет магический!!! От него хоть что-то должно было остаться даже при прямом попадании!!!
— Чего ты орешь?! Я что, глухой?!..
— Послушай. Ты какое заклинание использовал? — пришло вдруг что-то в голову Гагату.
— Жгучую Смерть Андипала. А что?
— А я — Отклонитель Гупты.
— Ну, и что из этого? — все еще недоумевал младший брат.
— Ты помнишь, что нам говорили в школе по поводу возможных эффектов комбинированного применения этих заклинаний?
— Нет, — с гордостью тут же отозвался Иудав.
— И я — нет…
— Ну, и зачем спрашивать?
— А затем, что подозреваю я, что отклонилась у нас не твоя Жгучая Смерть, а вор. Вместе с кувшином.
— Куда?.. — словно боясь поверить в сказанное, медленно, шепотом едва выговорил Иудав.
— Не знаю…
* * *
— …И ты ЧТО?!
— И я, получив свободу, побежал искать Фатиму. Я думал, что, попав в мир смертных, что еще не удавалось ни одному джину за всю историю существования нашего племени после порабощения калифом Сулейманом, по-прежнему смогу владеть своей магией…
— Ты не собирался возвращаться, — бесцветно констатировал факт Волк, сжимая рукоять меча так, что костяшки побелели. — Ты, старый саксаул, не собирался возвращаться в свой вонючий кувшин, даже когда нашел бы эту Потьму.
— Фатиму…
— Какая разница!!!
— Я нашел ее… Она поддалась моим уговорам, и мы… Но, через насколько часов я почувствовал… Я превратился в больного немощного старца!.. Моя магия утекает из моей разбитой смертной оболочки вместе с жизнью, как вода из дырявого ведра. Нет, все-таки джины не предназначены для жизни в мире смертных… И я убедился в этом ценой своей жизни. Попасть обратно в кувшин — моя единственная надежда. Помоги мне найти его, о справедливый юноша!.. Твой гнев оправдан, я виноват перед твоим другом и тобой… Но сейчас… Если ты мне не поможешь, ты никогда больше не увидишь его… Даже если ты найдешь кувшин после моей смерти, никто другой, ни один даже самый великий маг на свете не сможет помочь ему вернуться в ваш мир.
— Ну почему, почему ты, из всех людей вокруг, выбрал именно моего Ивана?!
— Потому, что он был больной, его естественная защита ослаблена, и он мог слышать мой призыв. Но это не главное. Главное то, что из всех людей, которых я видел или чувствовал с тех пор, как совершил свое открытие, он был единственным, кто согласился бы заменить меня на время, даже если бы был абсолютно здоров…
— Ах, ты ж, саксаул недобитый… — начал угрожающе подниматься с ковра Волк.
— Поставь себя на мое место, о, Сергий!.. — взмолился джин.
— Ты эту тактику на Иване пробуй!..
Но, несмотря на кипящую и выплескивающуюся через края возмущенного разума ярость, Волк последовал совету старика.
— Ты абсолютно уверен, что твой кувшин находился именно в той куче? — угрюмо поджав губы, спросил он через несколько минут.
— Абсолютно! Она сорок лет лежала на этом месте, и никто ее не убирал — она только росла и покрывалась пылью со временем!..
— Может, это были тимуровцы?
— Кто-о?!
— Тимуровцы. Люди из войска хана Тимура. Один мой друг рассказывал, был такой в ваших землях не так давно. А, может, до сих пор жив. Его гвардейцы так пошутить любили. Например, у трактирщика, бывало, спросят, любые ли он деньги берет. Тот, естественно, и рад. А они расплачиваются за обед ракушками вместо нормальных денег. Тот начинает возмущаться, а они ему — что на эти ракушки где-нибудь в Узамбаре слона купить можно… Или придут под вечер к рыбаку и спросят: «Сети нужны?» А у того есть, он и ответит, что нет. А утром смотрит — сетей и нету…
