– Почему у нас погром?
– Я не могла найти череп.
Васька страдальчески закатил глаза, прекрасно понимая, что уборка тяжким бременем ляжет на его пушистые плечи. Догадливый мой. Он душераздирающе вздохнул и всучил мне ведро:
– Там на кухне стоит мешок с овсом. Дай ведерочко Яшке.
– А ты?
– Приберусь пока здесь. Как раз успею до завтрака. И потом, полное ведро зерна мне все равно не поднять.
Я послушно отправилась на кухню. Будущий завтрак аппетитно скворчал на сковородке, кипятился в кофейнике и пекся в духовке. Даже при наличии вытяжки ароматы стояли такие, что впору слюной захлебнуться. Я обреченно вздохнула и принялась насыпать овес. Что оказалось не таким уж простым занятием. Мешок тяжелый и весит по крайней мере килограммов пятьдесят. Само ведро внутрь не пролезает, поэтому мешок пришлось приподнять, чтобы насыпать зерно в ведро. Объемистый, тяжелый мешок поднять не так-то просто. В конце концов, после долгих танцев вокруг зерна, напоминающих пляски древних племен вокруг убитого мамонта, я нашла-таки выход из положения. Слегка приподняла мешок, зафиксировала его положение коленями и осторожно насыпала зерно. Здорово. Тютелька в тютельку вровень с краями. Молодец я.
– Что ты делаешь? – поинтересовался Макс, входя на кухню и зевая с риском вывихнуть челюсть.
– Не видишь? Собираюсь кормить Яшку.
– Можно мне с тобой?
– Да пожалуйста, – пожала плечами я.
Если его интересует кормление животных, почему бы не доставить такое удовольствие. Я выбралась из палатки, поставила ведро на землю, вложила два пальца в рот и призывно свистнула. Тишина. Я свистнула еще раз. Внутри все похолодело. Неужели Яшка, почувствовав родную стихию, бросил меня на произвол судьбы? Кстати, Волчок тоже не показывается. Если сбежал и он, мы крупно влипли. Прогулка пешком по болоту – занятие не для меня. С моим счастьем можно и в луже утонуть.
– Уй-ё! – вскрикнул Макс.
Возглас отвлек от печальных раздумий. Незадачливый целитель решил рассмотреть череп поближе, а тот его тяпнул за палец. Парень дергал плотно сжатый челюстями черепа палец и верещал благим матом. Череп рычал как собака, у которой пытаются отнять кость. Я рыдала от смеха, тыча пальцем в сторону незадачливого исследователя. Вскоре к моему смеху присоединился дружный хохот команды и кота. В конце концов черепу надоело держать палец, и он его отпустил. Не ожидавший такого подвоха Макс улетел в кусты и, судя по звучному плюху, шлепнулся прямиком в лужу. Оттуда послышалась его громкая ругань. Мы прямо-таки рыдали от смеха, уже катаясь по траве. Макс появился грязный и разобиженный.
– И ничего смешного в этом нет, – констатировал он, чем вызвал новый приступ веселья.
Именно этот момент выбрали Яшка с Волчком для своего эффектного появления. Оба грязные как черти, но вполне довольные собой. Волк тащил в зубах бездыханную тушку обезглавленного зайца и торжественно бросил ее к моим ногам.
– Обалдеть. Загнибеда, ты нигде не пропадешь с таким кормильцем, – съязвил Филипп.
– Разумеется, – вскинула подбородок я. – По крайней мере, мои животные сами позаботились о себе, да еще и на обед зайца принесли. Стесняюсь спросить, а где ошиваются ваши скакуны?
Командор и следопыт удивленно переглянулись и поспешно исчезли за кустами. Один ноль в мою пользу. Я выдала Яшке овес, почесала счастливо жмурящегося Волчка под подбородком и отправилась завтракать. Животных можно вымыть и после еды.
Макс присоединился к нам сразу после душа. Распухший, перевязанный бинтом палец вызвал за столом приступ кашля. Открыто смеяться не стали, и так парню досталось, но он разгадал наш маневр и помрачнел еще больше.
– Развели тут всякой нечисти…. – пробормотал Макс себе под нос.
– А ты не суй пальцы куда ни попадя, – посоветовал череп, сверкнув сапфировыми глазами. – Самому понравилось бы, если все, кому ни лень, при встрече норовили ткнуть тебе пальцем в глаз со всей дури?
Фраза заставила Макса всерьез призадуматься. Я согласилась с основательностью доводов черепа. Пальцем в глаз – круто даже для десятого свидания. И совсем не гигиенично. Оставшиеся члены команды ввалились к концу трапезы, когда мы благополучно доедали пирог с вишней, собственнолапно испеченный Василием. Лично я с риском повреждения желудка доедала третий кусок. Я не обжора, но разве можно устоять перед такой вкуснятиной? И еще неизвестно, когда будет привал на обед. Может, как в прошлый раз, будем таскаться по топи без перерыва на обед и надежды на сытный ужин, с той лишь разницей, что тогда марш-бросок совершали по лесу, а тут болото.
– Нам что-нибудь осталось? – обреченно поинтересовался Филипп, глядя на опустевший стол.
– Угу, – кивнул довольный кот.
Народ просиял, а зря. Васька поспешил их добить:
– Лягушек нынче на болоте просто небывалый урожай.
В звенящей тишине послышался зубовный скрежет. Васька, сообразивший, что перегнул палку, ловко скользнул мне за спину. Я проглотила последний кусок, удовлетворенно вздохнула и с трудом поднялась из-за стола. Одна радость, что прогулка по топи будет не пешая. Идти я, как оказалось, была не в состоянии. Макс пребывал не в лучшем состоянии.
– Ну что ж, пора грузиться.
– Один момент, – возмутился Владислав. – Мы еще не завтракали, и командор здесь я.
– Вчера мы тоже не завтракали, однако вам это не помешало утащить нас на задание без сборов и инструктажа. Кстати, ужина тоже пытались нас лишить, – заметила я. – Вы командор, но это моя палатка и я собираю ее, когда мне будет угодно.
– Мы же одна команда, – опешил Филипп.
– Конечно. Только вчера вы не особенно об этом вспоминали, – парировала я.
– Какая же ты после этого ведьма? – возмутился он.
– Единственная в своем роде.
Разгорался день. Над болотом стелился плотный туман. Видимость упала практически до нуля. Васька собирал палатку, не доверяя кропотливый процесс никому. Мы с Максом сунулись помогать, но котик отодвинул нас в сторону под смешным предлогом: мол, руки у нас не оттуда растут, и вручил в руки щетки, ведра и шампунь для животных с добавлением норкового масла для блеска шерсти.
– Что это? – вопросили мы, являя редкое единодушие.
– Волчка с Яшкой мыть. Или вы на грязных поедете?
Мы вздохнули и пошли драить животных. Яшка тихо млел, жмурясь, откровенно ловя кайф от процесса. Волчок превратил мытье в своего рода игру. Макс носился за волком со щеткой и честно пытался окатить зверя водой, тот весело прыгал и отряхивался прямо на Макса, парень получал хорошую порцию душа, и гонки возобновлялись, так что непонятно было, кто именно и кого моет. Из-за кустов появились остальные члены команды, ведущие в поводу удивительно грязных лошадей. Мрачные суровые выражения мужских лиц заставили меня напрячься. Предчувствие меня не обмануло.
– Это кто додумался сделать? – угрожающе поинтересовался командор, разворачивая свою лошадь боком.
Жеребец протестующе заржал, сетуя на грубое обращение. Если бы меня сначала протащили через пространственный переход, потом полдня тащили через болота по кочкам, а потом оставили грязную, замерзшую на забытом богом острове, где и поесть толком нечего, кроме мха и режущей губы осоки, я бы тоже сильно огорчалась по этому поводу. Яшка на болоте вырос, к тому же отличался поразительной всеядностью. Плюс получил ведро овса. А про болотную воду и говорить нечего. Приличная лошадь и пить не станет.
– Ну грязная лошадь, и что? Чего так расстраиваться-то? У нас есть щетки, шампунь и сколько угодно горячей воды. Вполне реально привести в порядок хоть табун, – заметила я, любуясь блестящим Яшкой.
Яшка не остался в долгу и нежно лизнул мою щеку раздвоенным языком.
– Извините, что прерываю вашу идиллию, но полюбуйтесь, как кто-то разукрасил моего коня, – дрожащим от гнева голосом сказал командор.
Грязный бок лошади в некоторых местах был отмыт дочиста и приобрел первоначальный соловый цвет. Кому понадобилось мыть лошадь местами? Когда схлынуло первое недоумение, чистые пятна перестали казаться хаотичными, а сложились в определенный порядок. Это же буквы! А буквы сложились в слова: «Помой меня, я вся чешуся!»
– Обалдеть! – выдавила я, рыдая от смеха. – У кого-то оригинальное чувство юмора.
– Вот-вот, – угрожающе процедил Третьяков. – А тебе не хотелось бы узнать, что именно я сделаю, когда обнаружу этого оригинала?
Смотрел командор почему-то на меня. Минуточку. А я-то тут при чем? Я всю ночь проспала сном младенца и лунатизмом не страдаю.
– Нет. Не очень, – задрала подбородок я. – А лошадь надо содержать в чистоте. И кормить тоже.
– Согласен. Но заявлять о своем мнении таким способом все-таки не стоит, – с нажимом сказал командор.
Нет, у мужика точно паранойя. Что за нелепые подозрения? Получается, у кого синяк под глазом – это я, и микробная зараза – тоже я.
