На экране возникла одна из далеких от Империи Зла стран.
— Хлебосолия, — пояснил Пал. — Дикое и непросвещенное в деле пиара местечко. Население демократически неразвито, потребительски не подковано, есть склонность к вождизму. До начала моей деятельности продвижение идей осуществлялось грубыми пропагандистскими акциями. Особенно популярным считался метод кнута и пряника. Моя задача заключалась в создании имиджа нового лидера. Это был местечковый воевода Ядреня. Концепт его раскрутки звучал так «Ядреня — вождь!» Выбрав за основу способ виртуального пряника и предложив позиционирование заказчика как персоны с мощным, но справедливым кнутом, я несколькими публичными акциями вывел объект в лидеры политической поп-культурыстраны. Хлебосолия всколыхнулась. Семейные ценности пропагандировались через ролики «Ядреня и Матрена», изображавшие заказчика с супругой в состоянии идиллии. Внедрив в речь объекта несколько резких смешных реприз, я создал новый политический язык, получивший название «Ядренья феня»…
Хитрус внимательно следил за диаграммами, роликами и фотографиями, иллюстрировавшими монолог Глебовски. Особенно развлекли министра лозунги «Ядреня с ним съедим пуд Хлебосолии!» и «Ядреня — чистый изумруд!» Потешили булки с изображением кандидата «Ядрен батон».
Еще был ролик «Все обещают, он — показывает. Кузькина мать! В прямом эфире!» и многое другое.
— Дальше! — скомандовал министр.
— Работая продюсером в Царстве Мертвых, я сумел отрыть целую плеяду молодых талантов. За реалити-шоу «О, сколько нам отрытий чудных. я получил степень магистра эксгуманитарных наук…
Картинки, сопровождавшие отчет Пала о мертвецком периоде карьеры, Хитруса совсем не вдохновили.
— Еще, — потребовал он.
— В другом государстве почти на пятнадцать лет раскрутил физику и лирику, — замолотил как из пулемета Глебовски. — Ввел в мировой оборот новый рецепт изготовления компромата портреты конкурентов на туалетной бумаге. Сочинил якобы важные дела для фактически ненужных организаций, в том числе для ООН. Изобрел голосовательные урны с двойным дном, электорат с двойным мнением и кандидатов с гигантским самомнением. Начал продвигать на эстраде жанр ПОПУлярной нескладухи о шоколадных зайцах, мармеладных волках и кисельных свиньях. Раскрутил спутники Юпитера, закрутил гайки в палате эквилибританских варлордов, предал политической анафеме Жабокрыльскую Элеонору Пафнутьевну из Алапаевска…
— Что-то я такой не знаю, — министр оторвался от бешено мелькающих картинок.
— Вот! — гордо пропел Пал. — Моя работа!
— Хорошо, а что вы скажете о пиаре нашего государства?
Глебовски с готовностью ответил
— Вы неправильно подаете себя на рынке. Где концепция? Где броский, убивающий наповал слоган? Предлагаю, например, «Империя Зла. Полюбишь и козла». Хм… Ну, или что-то в этом духе.
На экране высветилась пентаграмма, в которую был врисован козел.
— Отмели пять лет назад. Большому Брату не понравилось, — обломал концепцию Объегориум. — Но, как ни странно, вы нам подходите. Я задумал глобальный проект под кодовым названием «Покажи шмуглу правду». Вот вы и займетесь деталями. Действительно, более топорных пиар-акций Хитрус еще не видел. Глебовски был идеальным поводырем для шмуглов. Пусть добренькие покувыркаются, защищая от разъяренных толп свои объекты, расположенные в «немагической» реальности.
Выпроводив нового сотрудника с секретарем, министр глянул на часы. Пора. Через пять минут надлежало предстать пред светлые очи Большого Брата. Объегориум взял нужный отчет и отправился к шефу.
Лорд Тьмы был мрачнее родителей двоечника. Он прохаживался по залу, шпыняя нерасторопных клерков, несколько раз Брат сокрушал своим исполинским хвостом рабочие столы, возникавшие на его пути, в общем, пытался развеяться.
— А, мой верный Хитрус! — прогрохотал он двумя-тремя ртами, увидев министра. — Утешь хоть ты меня. Раздрай и позор! Представь себе, я нынче казнил министра внутренних безраздел. Из имперской кладовой пропала часть волшебного имущества. Чтобы ты сделал, если бы узнал, что похищена добытая тобой волшебная карта?.
Хитрус смиренно промолчал. Большой Брат оценил сдержанную реакцию Объегориума по-своему.
— Хм… Да, я несколько превысил необходимую и достаточную меру наказания. Можно было просто сослать растяпу на рудники. Но так хотелось покушать нормального мясца! — Лорд Тьмы сжал несколько кулаков и зажмурил все имеющиеся в его распоряжении глаза. — Я хоть перекусил нормально после долгих недель трансгенных заменителей… Что бы ты сказал, если бы тебе пришлось три месяца жрать несносное барби-кю, эту позорную подделку отбивной, приготовленную из пластикового мяса куклы Барби?
— Пожалуй, я бы взвыл, — деликатно предположил Хитрус.
— И все?! — удивился Лорд. — Впрочем, сытый голодного не разумеет. В сторону гастрономические разговоры. Я надеюсь услышать из уст моего любимого министра обнадеживающий доклад. А то чувство сытости проходит значительно быстрее любви.
Объегориум нервно облизнул сухие губы.
— Не вели казнить, вели сначала совершить преступление, — начал с традиционной формулы Хит рус. — Продолжается сплошной агентурный поиск причин исчезновения магии. За истекшие сутки периоды ее обнуления увеличились на три секунды, частота возникновения «окон» возросла до восьми в сутки. Сегодня эмпирически доказан повсеместный характер этого необъяснимого явления. Лучшие умы Империи трогаются в попытках раскрыть загадку перебое в Силы. Основная версия — Мастдай Глюкообильный тайно собрал некий магический объект, который потребляет настолько много энергии, что иногда зависает и, как следствие, подвешивает Силу.
— Вздор! — нахмурился Брат. — При чем тут Мастдай?
— Ваше темнейшество, ректор Хоботаста давно известен любовью к созданию всяких помпезных объектов. Они имеют склонность тормозить, когда надо и не надо. Его изобретения постоянно совершают недопустимые операции и ощущают нехватку системных ресурсов.
— Ладно, проверьте… Дальше!
Плохие новости еще не иссякли, и министр вжал голову в острые плечи.
— Число пропавших среди магического населения возрастает в арифметической прогрессии. Динамика пропаж среди шмуглов выше в два раза.
Хитрус искоса следил за повелителем. По всем признакам, Большой Брат стремительно нагуливал аппетит.
— Но не так все плачевно, — повысил тон Объегориум. — Первое. Да, мы несем потери, но суммарные потери в стане наших противников много сильнее. Второе. Агент Склизкий Асмоделкин вплотную приблизился к Проглоттеру, и при первой же возможности мы узнаем о роли Мирового Змия. Третье. Ваш покорный слуга взлелеял план во славу величия Империи и ее вождя. Перерывы в магии можно использовать против наших заклятых врагов. Тщательно подготовившись, мы с вашего высочайшего благословения предпримем беспрецедентную и почти невозможную акцию! Мы дезавуируем…
— Мы что?! — прервал пылкую речь министра Лорд.
— Э… Ваше Злополучие, мы покажем шмуглам объекты Сил Добра, находящиеся в слое реальности не-магов.
Большой Брат впал в царственный ступор. Хитрус знал шеф советуется с Недреманным Оком, мерцающим возле трона.
— Что ж, мой верный солдат, — торжественно изрек император, — твой извращенный разум родил великолепную идею. Воплощай.
Хитрус почтительно склонился и удалился, радуясь своей удачливости.
Молчание — добродетель дураков.
Езоп
— Так вот он какой, Стоунхрендж, — разочарованно протянул Беня Спайдерман.
В вечерних сумерках темнела груда здоровенных продолговатых булыжников. Они были навалены не абы как, а с тайным магическим смыслом древние строители Стоунхренджа выложили их по кругу в строгом соответствии со звездами. Об этом и поведала друзьям Молли Козазель.
— А какой толк от валунов, набросанных в каком-то там астрономическом порядке? — не понял Харри.
— Не знаю, — хмыкнула Молли. — Но ведь внушает, по-любому!
— Давай, Прогл, командуй, куда дальше, — внес конструктив Беня. — Ты же у нас драконий засланец.
Харри смутился
— Змий сказал, тут будет знамение. Прячущийся за кустом Асмоделкин услышал ключевое слово и превпатился в большое ухо.
— Что, только это и сказал? — уточнила Козазель. — Только это, — убил ее надежды Проглоттер. Шпионское ухо разочарованно завяло.
— Не вешайте носы, — беспечно отмахнулся отнеопределенности Спайдерман. — Пойдемте к вашему Стоунхренджу да заночуем. Утро вечера мудренее. Да, Моль?
— По-любому!
Вблизи памятник загадочного зодчества выглядел еще внушительнее. Высокие камни нависали над ребятами, словно остановленная волшебным стоп-кадром угроза атомной войны.
Путешественники разбили лагерь прямо в середине огороженного валунами круга, наскоро перекусили запасами Бени и улеглись по спальным мешкам.
