Дама Изабель усмехнулась:
— А я в этом ни капли не сомневаюсь.
— Он также пригласил меня, вас и капитана Гондара к себе на обед, во время которого он попробует рассказать нам еще что-нибудь о бизантьярах.
— Очень мило с его стороны, — заметила дама Изабель. — Я с удовольствием принимаю приглашение.
— Я так и думал, поэтому сразу принял приглашение от лица всех троих.
Тремя часами позже Сириус уже висел над горизонтом так низко, что его нижний край касался полоски мягкого белого тумана, покрывавшего долину. Вся труппа собралась посмотреть наступление сумерек и стала свидетелем впечатляющего зрелища: Сириус опускался в облака, окрашивая их перламутром в розовые и зеленоватые тона.
После этого Дама Изабель, Бернард Бикль и капитан Гондар отправились на званый обед. А несчастный Роджер, побродив по долине, возвращался тем временем на корабль и совершенно случайно стал невольным свидетелем чужого разговора. Он остановился возле трапа, чтобы взглянуть на закат Сириуса, совершенно не подозревая, что Медок Росвайн и Логан де Апплинг, скрытые от него полотняной перегородкой, сидят на нижней ступеньке.
Роджер узнал слегка хрипловатый голосок Медок Росвайн и застыл как вкопанный.
— Логан, пожалуйста, не надо так больше говорить… ты совершенно не прав.
— Нет, прав! — голос де Апплинга дрожал от переполнявших его эмоций. — Ты не знаешь его так, как я.
— Капитан Гондар был более чем просто добр ко мне; он отнесся ко мне с большим сочувствием и никогда не позволял себе никакого давления на меня, как это делал Роджер Вуд, которого, кстати, мне вообще не хочется вспоминать.
У Роджера покраснели уши, а по лицу пробежали мурашки, как будто его обдало ледяным ветром. Слышать такое было просто невыносимо, но он решил остаться.
— Гондар просто старался завоевать твою симпатию, — возразил де Апплинг. — Он очень тяжелый человек, дорогая…
— Пожалуйста, Логан, не надо меня так называть.
— …он очень эгоцентричный и беспринципный человек. Я-то знаю! Я видел, как он действует.
— Нет, Логан, не надо на него наговаривать. Он помогает мне остаться на корабле, он пообещал, что дама Изабель не высадит меня. Он делает для меня все возможное.
Последовала пауза, во время которой Логан обдумывал сказанное. Роджер тоже задумался, но не о капитане Гондаре с его возможностями, а о своем, о личном.
Наконец, Логан де Апплинг спокойно заговорил:
— Почему для тебя так важно участие в этом турне?
— Ну… я даже не знаю, — замялась с ответом Медок, и Роджер представил себе, как она передергивает плечиком, склоняет головку и кривит губки. — Полагаю, мне просто так хочется. А ты хочешь, чтобы меня высадили?
— Нет, и ты это прекрасно знаешь. Но обещай мне, что ты никогда не…
— Что "не", Логан? — нежно спросила Медок Росвайн.
— Не позволишь Адольфу Гондару играть с тобой! — яростно воскликнул де Аппинг. — Меня от одной мысли об этом бросает в холодный пот. Я думаю, что в этом случае я или его убью, или себя, или вообще сделаю что-нибудь ужасное… например, разнесу весь этот проклятый корабль…
— Логан, не надо так переживать. Давай лучше любоваться восхитительным закатом Сириуса. Посмотри, разве это зрелище не великолепно? Так таинственно и необычно! Я никогда не думала, что один заход может настолько отличаться от другого!
Роджер глубоко вздохнул, отошел в сторону и побрел вокруг корабля, пытаясь придти в себя после услышанного.
***
Дайрус Больцен благодаря, как он сам признался, тому факту, что корабль обеспечения был на планете всего три недели назад, устроил очень приличный обед.
— Хоть мы и расположены близко от Земли, сравнительно близко, конечно, и все равно это очень за брошенная планета. К нам крайне редко заглядывают такие случайные посетители, как вы. А уж со столь амбициозными проектами, как у вас, гак и вообще никого никогда не бывало.
Дама Изабель расценила это заявление как комплимент и поспешила перевести разговор в свое русло.
— Так вы считаете, что мы можем достичь понимания у бизантьяров? — спросила она. — По своему поведению они кажутся очень далекими от людей.
— В каких-то случаях это так, а в каких-то — нет. Иногда меня просто поражает, как близки порой оказываются наши суждения. А иногда я просто недоумеваю, как одни и те же простые вещи можно рассматривать под такими разными углами зрения. Скажу вам больше: если вы хотите, чтобы ваша программа нашла отклик у бизантьяров, то ее надо делать, учитывая их обычаи.
— Естественно, — согласился Бернард Бикль. — Мы к этому готовы. Какие-нибудь у вас есть конкретные предложения и пожелания?
Больцен налил всем присутствующим вина и на некоторое время призадумался.
— Что ж, давайте порассуждаем. В первую очередь важен цвет, они к нему очень чувствительны. Желтый — это цвет бродяг и деклассированных элементов, поэтому все отрицательные персонажи должны быть одеты в желтое, герои и героини — в синее или черное, а второстепенные персонажи должны быть в сером и зеленом. Немаловажен и вопрос секса или любви, романтики — называйте это, как хотите. Дело в том, что у бизантьяров довольно странный способ размножения и три различных сексуальных процесса, причем на два из них способны все особи. Поэтому, если в этой области вы не сделаете некоторых изменений, то возможно сильное непонимание. У них нет такого проявления чувств, как поцелуи или объятия, избранного партнера бизантуры просто опрыскивают липкой жидкостью. Но я сомневаюсь, что вы сможете подогнать соответствующие сцены под такой стандарт.
— Скорее всего — нет, — согласился Бернард Бикль.
— Ну, давайте подумаем еще… насколько я помню "Фиделио"… там ведь некоторые сцены изображены в пещере, не так ли?
— Совершенно верно, — сказала дама Изабель, — почти весь второй акт.
— Вы должны помнить, что пещера для бизантьяра — это священное жилище. Бунтари, возмутители спокойствия выселяются в долину, где сбиваются в банды. Между прочим, предупредите своих актеров, чтобы они никуда не ходили в одиночку. Бродяги не обязательно должны быть агрессивными, но могут быть слишком непредсказуемыми. Особенно, если у них в руках есть камни.
— Так, так, так, — медленно произнесла дама Изабель. — Полагаю, мы довольно легко можем изменить некоторые сцены, можно даже весь первый акт сыграть в пещере, а начало второго — на открытом воздухе.
— Нечто подобное я и предлагал, — кивнул головой Больцен.
— Что ж, так мы и сделаем, — объявила дама Изабель. — Стоило ли проделывать такой путь, чтобы разочаровать нашу публику?
— Действительно, зачем разочаровывать? — отозвался эхом Бернард Бикль.
Дайрус Больцен продолжил:
— А теперь о костюмах. Вы знаете, как кьянты называют нас на своем языке? Небесные вши. Да-да, именно так. Как я понимаю, они испытывают к нам дружелюбное презрение. В их глазах мы — раса, которую надо эксплуатировать, эксцентрики, готовые менять сложные металлические предметы на полированные камни!
Дама Изабель беспомощно взглянула на Бернарда Бикля, который спокойно разглаживал усы.
— Надеюсь, — растерянно сказала она, — наш спектакль поможет им изменить свою точку зрения.
— И опять-таки… я, правда, не знаю, рискнете ли вы зайти так далеко, но, с точки зрения вашей аудитории, спектакль будет иметь успех лишь в том случае, если они смогут отождествить себя и свою жизнь с тем, что будут показывать актеры.
— Но мы же не можем переписать оперу, — взмолилась дама Изабель, — в таком случае мы будем играть уже не "Фиделио", а непонятно что.
— Я все понимаю и не собираюсь ничего рекомендовать вам, я просто стараюсь снабдить вас информацией, которую вы можете как принять к сведению, так и проигнорировать. Например, если вы оденете ваших актеров, состоящих из "небесных вшей", в костюмы бизантьяров, то достигнете большего внимания.
— Все это очень хорошо, — запротестовала дама Изабель, — но скажите мне, ради Бога, где мы можем сейчас достать такие сложные костюмы? Это же просто невозможно!
— Пожалуй, в этом плане я могу вам помочь, — сказал Дайрус Больцен.
Он опять налил всем вина и принял задумчивый вид. Дама Изабель и Бернард Бикль терпеливо и внимательно следили за ним.
— У меня на складе, — наконец сказал он, — есть какое-то количество дубленых шкур бизантьяров, предназначенных для Британского музея. Они вполне могут подойти вместо костюмов, по крайней мере, мне так кажется. Если хотите, я могу распорядиться, чтобы их привезли вам на корабль. Все, что я прошу, так это поаккуратнее обращаться с ними.
— Вы очень добры, — сказала дама Изабель. — А что думаете по этому поводу вы, мистер Бикль?
Бернард Бикль захлопал глазами.
