По сравнению с этим в городах вроде нашего Ангарска, расположенных в центре континента, между Империей и Конфедерацией, почти рай — диких роботов за нас другие бьют. Я вот шестнадцать с лишним годков прожил, а про диких роботов только краем уха и слышал.
И вступать в Империю или в Конфедерацию нам, понятно, никакого резона. Конечно, Конфедерация предлагает в нее вступить, но наш Тяпкин отказывается, а завоевать конфедералы нас не могут — опять им их чистоплюйская мораль мешает. Империя на нас тоже с интересом поглядывает, но пока мы от нее откупаемся тем, что своих заключенных имперцам отдаем. Наш Ангарск и еще десяток подобных городов так и называются — нейтральными территориями.
Есть еще колония на луне — там до Конфликта была научная станция. Конфликт станции не коснулся, дикие роботы до луны пока не добрались, а сами ученые оказались настоящими интелами, и разборки между собой устраивать не стали, хоть и были из самых разных стран. Так что колония до сих пор живет и процветает. Их на луне мало, живут они хорошо — у них даже остается время еще и о людях на Земле беспокоиться. Это именно они после Конфликта помогли Конфедерации образоваться. Селениты и сейчас с Конфедерацией какие-то отношения поддерживают, советами помогают…
Дымок долго рассказывал. Линский начал в себя приходить — таблетки все же подействовали. Хихикать придурочно наш президент перестал, глаза открыл — и в глаза его уже почти осмысленное выражение появилось.
Даже прислушивается, вроде бы.
И точно. Пригибается господин президент к передним креслам, чтобы к нам быть ближе. Кашляет тихонько, внимание привлекая.
— Дмитрий… Олегович, — к Дымку вкрадчиво обращается, даже про новое отчество не забыл. — Позвольте узнать, каким это образом вы так хорошо ориентируетесь в обстановке? Откуда у вас эта информация?
Дымок на Линского глянул — и вижу, гордость из братишки так и прет. Краснеет Дымок от удовольствия лучше вареного рака. А потом тупит глаза притворно.
— Оттуда же, откуда и у вас, Олег Львович, — говорит скромненько так.
Линский отпал. Не только ментально — а во всех смыслах. Челюсть у него от удивления отвалилась, сам он обратно в кресло плюхнулся.
— Но… но… позвольте, как же это? — тупо повторяет и только глазами хлопает.
А я никак не врублюсь, в чем дело.
— Дымок, — шепчу, — так он что, тоже неплохой хакер?…
— Нет, Серж, — Дымок говорит. — Олег Львович до последнего времени был директором СВИ.
Вот тут уже я отпал, еще лучше Линского.
Вокруг Дымка всегда так — то один глазами хлопает удивленно, то другой челюсть рукой придерживает. Умеет братишка удивлять! Еще лучше, чем по клавиатуре стучит.
Это что же получается? Если Линский был директором СВИ, то… выходит, наших осужденных в Империю по его приказу посылали?! Но тогда этот Линский — сволочь не хуже нашего президента! Зачем же Дымок его спасает?!
Оборачиваюсь я к Линскому. Он глаза мои увидел — и в кресло начинает вжиматься, словно под обивку решил просочиться. Смекнул, о чем я думаю.
Но тут Дымок вмешивается.
— Серж, Серж! — говорит поспешно. — Пока ты не выбросил нашего новоприобретенного отца из флаера, позволь тебе заметить, что конфликт между Тяпкиным и Олегом Львовичем как раз и произошел из-за различных взглядов на отношения с Империей.
Это он на то намекает, что Линский хотел прекратить выдавать наших осужденных имперцам — так, что ли?
— Ладно, папаша, — цежу Линскому сквозь зубы. — Поживи еще.
К Дымку поворачиваюсь.
— И что же он предлагал президенту Тяпкину?
— Олег Львович хотел, чтобы наш Ангарск вступил в Конфедерацию, — Дымок говорит.
Вот как… пришлось мне подумать.
Вообще-то думать мне непривычно, и никакой сноровки в этом деле у меня нет. Я же на офицера внешнего периметра готовился, а ему на фига мозговая сноровка? Только начальство раздражать! Так что долго я все это обмозговывал. Дымок опять в свой комп уткнулся, Линский о чем-то своем задумался, так что никто мне в моем трудном деле не мешал.
Кое-что я для себя все-таки решил. Лучшее место, куда можно податься — это Конфедерация. Там тебе и цивилизация, и честное правительство, и даже карьера военного светит. Жаль, что сразу после нашего бегства из города я всего этого не знал. Заставил бы Дымка сразу туда лететь, и в генеральские лапы мы не вляпались бы. А теперь приходится к императору тащиться…
Именно тащиться — наш «Скат» вслед за генеральским флаером идет на полутора звуках. Вообще-то это дурдом, тащиться на флаере с такой скоростью, да еще в плотных слоях атмосферы. Именно здесь у флаеров ограничение на скорость. При больших скоростях в плотных слоях атмосферы нехилое сопротивление возникает, а это лишние траты урана в реакторе. Да и корпус раскаляется неслабо, а он тоже не вечный.
Гравы-то у флаера для чего? Подняться на триста кмов флаеру раз плюнуть. А там уж от атмосферы одни ошметки, и лететь можно с любой скоростью. Чего хочешь делай, лишь бы в реакторе урана хватило, чтоб энергию в гравы качать. За полчаса в любую точку Земли можно попасть.
— Дымок, а чего мы так тащимся? — я братишку пихаю. — Чего бы нам не подняться повыше, да и махнуть над атмосферой?
Он, вроде, что-то о каких-то соосных лазерных батареях лепетал, когда мы от костра удирали? Тогда выяснять было некогда, а сейчас самое время.
— Дымок!
Но Дымок только по клавишам быстрее стучит и мычит раздраженно — типа, чтоб от него отстали. Занят он, видите ли.
Ходить бы Дымку с опухшим ухом, но Линский его спас.
— Сергей… Олегович, — меня окликает. — Дело в том, что над Землей на геостационарных орбитах висят мощные боевые лазеры, управляемые дикими роботами. Поэтому за пределами плотных слоев атмосферы долго находиться небезопасно, в любой момент вас могут заметить и уничтожить. В нижней же части атмосферы луч лазера сильно поглощается и рассеивается, теряется фокусировка. Хотя лазеры работают спаренными соосными батареями, и ведут стрельбу последовательно, пробивая атмосферу все глубже и глубже, но…
Ну, это-то я и сам могу сообразить, даром, что ли, все детство на компе в симуляторы проиграл? Знаю я про эти батареи. Только не знал, что над Землей их столько болтается… Выходит, дикие роботы все заполонили — даже за пределы атмосферы выбрались!
Пришлось в мои планы поправочку внести.
Военная карьера в Конфедерации может, конечно, оказаться крутой… А может и внезапно оборваться — дикие роботы вовсе не подарочек. Но гибнуть я пока не собираюсь. Даже героически. Рановато мне как-то… Поосторожнее надо со стремлением в войска конфедералов!
С другой стороны, а лучше-то что? Все равно никаких альтернатив… По крайней мере, пока всех диких роботов не перебьют. Но это еще вопрос, кто кого уделает, мы диких роботов — или они нас…
В любом случае, до Конфедерации и карьеры военного еще добраться надо — а пока нам с Дымком только Империя и ошейники светят. Делать надо что-то, выпутываться как-то. И побыстрее! Пока от нас хоть что-то еще зависит.
А Дымок, тоже мне, нашел занятие! В компе своем новом копается. Выбрал, блин, время, чтоб любимые файлы перечитать!
Видно, перенервничал братишка от последних происшествий. Вот и ударился в эскапизм, как интелы выражаются. Без посторонней помощи идеи генерировать не собирается. Пора все в свои руки брать.
Но начал я с Линского.
— Папаша! — говорю. — Есть полезные идеи?
— Только общая стратегия, Олег Львович, — он вежливо отвечает. — Лучше всего для нас будет, я думаю, попытаться добраться до Конфедерации. Вот только как это сделать, я пока не вижу возможностей. Потому что, по всей видимости, генерал Шутемков нас просто так не отпустит, а…
Ну и выражается! Сразу видно, политик! Нет, чтоб просто сказать: нет никаких идей. А он начинает: то, се, тактика, стратегия…
— Слушай, папашка! — я ему в сердцах говорю. — Значит, так! Звать меня — Серж. Это раз.
Помолчал я, прищурившись — чтобы до него лучше дошло. Вроде, усвоил.
— Дальше: мы тебя не для того два раза спасали, чтоб ты нам баки забивал! — вбиваю ему. — Ты так с другими можешь разговаривать, а тут мне одного Дымка хватает. Так что кончай выпендриваться и говори нормально, как у вас особисты в этой вашей СВИ между собой общаются, понял? Тем более что обратно в Ангарск нам дорога заказана, и я тебе в любом случае больше не электорат. Усек?
Прищуривается он.
Это еще чего? Бунт на корабле?…
— Какие-то непонятки, папаша? — говорю.
А сам набычиваясь и челюсть выдвигаю для большей убедительности.
Секунд пять мы с ним в гляделки играли. Наконец не выдержал Линский, отвел взгляд.
Но хоть и уступил, а марку решил держать.
— Без ба-азара, бра-атан! — говорит гундосо, слова растягивая.
Иронизирует, типа.
Ну, братана я ему простил — на первый раз. Гладишь, через пару минут сам хамить перестанет. Ну а если что, настоящую профилактику устрою!
