— Это что же получается? — удивленно проговорил Микола. — Значит, эта зараза идет из американского посольства?
— Именно так оно и получается, — хмыкнул старшина. — А мы с друзьями еще спорили, кто после Гренады, Югославии и Ирака следующим будет, еври бади.
— Неправда! — вступился за свою страну Кедман. — Это какая-то ошибка…
— Разберемся, — отрезал старшина, не дав капралу закончить фразу, и первым направился к воротам.
К удивлению спецназовцев, вход в посольство никем не охранялся, да и сами ворота оказались открытыми. И все же через двор бойцы проходили аккуратно, стараясь принять максимально возможные меры безопасности. Пацук с Зибцихом держали под прицелом окна посольства, пока старшина добирался до дверей, и лишь Кедман на пару секунд задержался у ворот, не решаясь войти внутрь. Но когда Шныгин рявкнул по рации на американца, призывая его поторопиться, тот коротко вздохнул и одним броском преодолел расстояние от ворот до входа в здание. Шныгин кивнул, указывая головой на дверь, и капралу ничего другого не оставалось, как немедленно войти внутрь, чтобы тут же столкнуться нос к носу с сотрудником посольства.
— Хенд ап! — рявкнул тот, доставая из кобуры пистолет. — Ю ан зе стенд?
— Йес, ау ду, — согласился с ним Кедман. — Прости меня, дядюшка Сэм! — и ласково приложился прикладом лазерного ружья к голове соотечественника. Сотрудник посольства восхищенно хрюкнул и, аккуратно положив оружие на пол, сам улегся рядом, ласково обняв мраморную подставку для китайской фарфоровой вазы.
Старшина, одобрительно посмотрев на капрала, тут же проскочил внутрь посольства и занял позицию в холле, прямо у широкой лестницы, ведущей на второй этаж. Кедман остался у дверей, а Пацук с ефрейтором, проскочив внутрь, застыли посреди просторного помещения.
— Это где-то здесь, — констатировал Ганс, взглянув на указатель «призпола», ставший ярко-красным и пульсирующим. — Только не пойму, внизу эта штуковина спрятана или наверху.
— Конечно, на крыше. Где же еще, блин, — фыркнул старшина и указал на неприметную дверь под лестницей. — Это что, по-вашему?
Ефрейтор тут же нацелил взор в указанном направлении, что позволило ему увидеть на двери табличку: «Не входить! Не положено!». Зибцих пожал плечами и, спрятав «призпол» в рюкзак, переместился так, чтобы держать дверь под прицелом. Кедман заблокировал вход в посольство и занял позицию справа от найденной старшиной двери, а сам Шныгин, не мудрствуя лукаво, вышиб ее ногой.
За дверью обнаружилась лестница, ведущая вниз. «Икс-ассенизаторы» дружно устремились вперед, принимая все меры предосторожности на случай внезапной атаки. Однако нападения так и не произошло, и бойцы, преодолев несколько пролетов, остановились у массивной металлической двери без каких-либо признаков замка или ручки.
— Похоже, это здесь, — констатировал Шныгин. — Микола, рви!
— А оно мне нужно? — хмыкнул есаул и вскинул лазерное ружье. — Сейчас разрежем ее, всего и делов-то!
Однако все оказалось не так-то просто. Несмотря на то что новое оружие спецназовцев без какого-либо труда перерезало железнодорожные рельсы, на металлической двери, закрывающей вход, оно не оставило даже царапины. Шныгин с Кедманом, недоуменно переглянувшись, также открыли огонь по преграде, присоединившись к выстрелам Пацука, но даже совместными усилиями нанести хоть какой-нибудь заметный вред двери им не удалось.
«Похоже, она из того же материала, что и наши энергоскафандры!» — удивленно подумал старшина.
«Ты погляди, какой умный?!» — ехидно подумала в ответ дверь. Хотя за точность перевода поручиться нельзя. Все-таки дверь была неземная, и думала она на инопланетном языке.
— Подождите! — воскликнул Зибцих, останавливая друзей, и ткнул пальцем в табличку, прикрепленную справа от двери.
На упомянутом предмете английским по мрамору было написано: «Людям вход воспрещен. Остальным — звонить три раза!» И не дожидаясь, пока сослуживцы переварят смысл этой фразы, Ганс трижды надавил на неприметную кнопочку, расположенную под табличкой. Дверь тут же отворилась, открыв взору спецназовцев кристаллида, удивленно застывшего на пороге.
— О боги небесные, нижайше прошу простить меня за то, что не почувствовал вашего приближения! — завопил уродливый инопланетянин, бухаясь на колени, и универсальные переводчики, встроенные в энергоскафандры «икс-ассенизаторов», послушно перевели на русский эту фразу. А следующая фраза звучала так: — За такую провинность можете конгруировать меня в зинураторе, только пимбу за хумайкеры не заламывайте!
— Странно, по-моему, я уже эту просьбу когда-то слышал, — хмыкнул старшина. — Может быть, ему действительно эти самые хреновины в то самое место засандалить?
— Смотрите, — не ответив на вопрос Шныгина, кивнул головой Зибцих, указывая головой на постамент, располагавшийся в центре небольшой и практически пустой комнаты.
Все «икс-ассенизаторы», кроме Шныгина, державшего кристаллида на прицеле, повернулись в указанном направлении. Сам многоугольный постамент совершенно нелепой формы, конечно же, мог представлять собой какой-то интерес для науки, но вот то, что лежало на нем, волновало бойцов куда больше. А венцом постамента служил лиловый пульсирующий шар из странного материала. И, судя по тому, как заверещал в рюкзаке немца «призпол», этот странный шарик и был генератором силового поля.
— Так, и что нам теперь с этой штуковиной делать? — растерянно поинтересовался у сослуживцев американец.
— Об этом мы сейчас и спросим у кристаллида, — предложил Шныгин и ткнул стволом коленопреклоненного инопланетянина. — Ну, отвечай, морда протокольная, как эта штуковина выключается?
— Так вы не боги небесные? — удивился кристаллид и встал на ноги. — Тогда чего я тут хрюнгами по скреду растекаюсь?
— Действительно, и зачем ты это делаешь? — удивился старшина. — Сейчас просто мокрым пятном по паркету растечешься и больше мучиться с выбором выражений не будешь. Тебе морду набить или сам все скажешь?
— Сам. Да я сам и морду себе набью, — отрапортовал кристаллид и с разбегу врезался головой в стену. — Кричать, что мне больно, или так поверите?
Оторопевший Шныгин не успел ничего даже ответить на этот странный вопрос, а Микола уже оказался рядом с постаментом и совершенно бессовестным образом снял с него пульсирующий шар. Ни Зибцих, ни Кедман не успели даже вскрикнуть, предостерегая Пацука от поспешных и необдуманных действий, как вдруг в их шлемофонах зазвучал голос Раимова.
— Есть связь! — радостно завопил подполковник. — Вижу вас! Молодцы, я верил, что вы справитесь, сынки. Идите на Красную площадь, самолет пришлю туда. Жду вас на базе с докладом.
— Этого урода с собой брать? — повернувшись к кристаллиду, поинтересовался у командира Шныгин и, получив утвердительный ответ, сковал инопланетянина наручниками и потащил к выходу из американского посольства. Следом за ним наверх пошли Кедман и Пацук с лиловым шаром, а Зибцих на секунду задержался.
— Что-то мне подсказывает, что добром эта история не кончится, — пробормотал он себе под нос, но эта реплика ефрейтора осталась без ответа. До поры до времени!..
Единственный во вселенной рассадник «белой горячки». База «икс-ассенизаторов», которую сия болезнь пока миновала. Что странно, учитывая хранимые на базе запасы спирта. Время местное, но оно еще не пришло. И до сих пор неизвестно, где шляется…
Назвать это утро добрым не решился бы даже самый злостный оптимист. Неизвестно, какая именно собака покусала Раимова на закрытой, совершенно секретной базе, но в этот раз спокойной побудки у «икс-ассенизаторов» не было. Конечно, и раньше бойцы просыпались в шесть утра, но до семи могли спокойно заниматься утренним туалетом. Но этим утром легкая жизнь закончилась. Сначала подполковник разбудил спецназовцев ревом тревожной сирены, затем дал ровно двадцать минут для личной гигиены, ну а в шесть двадцать пять загнал всю четверку на беговые дорожки и самым бесстыдным образом заставил бежать пять километров. И проделал все это Раимов с такой свирепой физиономией, что даже главный пофигист группы Микола Григорьевич Пацук не решился комментировать странное поведение начальства.
Впрочем, одним только пятикилометровым кроссом на бегущих дорожках Раимов не ограничился. После того как бойцы более или менее успешно финишировали — Кедман снова был последним в забеге, хотя и выглядел посвежее прочих, — подполковник заставил всю четверку сначала отжиматься, а затем добил упражнениями на пресс. И лишь после того, как бойцы оказались уже не в силах ни согнуться, ни разогнуться, ни конечностями шевелить, Раимов отпустил их из тренажерного зала, дав полчаса на приведение себя в божеский вид.
