— Ты царевна, а не дворовая девка! — неожиданно разозлился папашка, причем всеми тремя головами сразу. — И вообще, веди себя прилично, ты на собственных похор… тьфу, свадьбе находишься, а не на базаре торгуешься! Где твое воспитание?
— Только что смыли! — не осталась в долгу я, намекая на незапланированный двойной душ, и ловко вскарабкалась на стоящий поблизости подсвечник. Маленький язычок пламени перекочевал на мою лапку, я с нежностью посмотрела на его веселую пляску и… дунула в сторону дорогостоящего свитка. Сухая бумага занялась мгновенно.
— Ах ты дерзкая девчонка! — возопил Змей Горыныч, усиленно дуя на горящий документ, но сделал этим только хуже, потому что вместе с дыханием из всех трех пастей вырывались языки пламени, и теперь свиток горел уже в нескольких местах, жадно пожирая все восемь процентов золотоносных запасов. — Что ты натворила, поганка своенравная?!
— Развлекаюсь напоследок! — нагло сощурилась я.
Владыка проявил чудеса сообразительности и чем-то полил на горящий документ, тем самым испортив его окончательно. Теперь бумажка выглядела не только непривлекательно, но и довольно жалко. Все восемь золотых процентов расплылись в совершенно нечитаемые кляксы, печать расплавилась, превратившись в весеннюю сосульку, пригретую теплым солнышком; сожженные края, поглотившие большую часть текста, траурно истекали противопожарными слезами.
Папашка готов был разрыдаться, глядя на крах всех его алчных надежд.
— Не переживай, Змей, договор в любом случае остается в силе, — успокоил Владыка моего вконец расстроенного отца. — Слово Владыки, единожды данное, никогда не нарушается, сам знаешь. Я пришлю тебе еще один экземпляр.
Три пары уже изрядно окосевших глаз посмотрели на него с воскресшей надеждой. Ух, предатель!
— Замеча-а-ательно! — специально растягивая слово, сказала я. — Владыка Гор получает свободный проезд через наши владения, на чем жутко экономит; Змей Горыныч — кучу золота (хотя я не понимаю выгоды этого обмена); Великий Полоз — слабенькую надежду на появление наследника. А что получаю я? А? Мне-то что причитается от этой вашей деловой межгосударственной сделки?
— В будущем ты станешь женой Владыки Гор, — торжественно ответил мне нынешний Владыка с таким видом, будто я спросила, почем он покупал баклажаны на ближайшем базаре.
Я пристально уставилась на него. Будущее представилось сразу каким-то очень призрачным и неопределенным, потому что мой свекор больным совершенно не выглядел, и вообще, похоже, в ближайшие несколько сотен лет умирать не собирался.
— Можно подумать, я буду в восторге от всего этого, — пробурчала я себе под нос. Если он полагал, что я тут же забьюсь в радостных конвульсиях, то сильно просчитался. Меня такая перспектива не прельщала. — Значит, я-то как раз в полном обломе… Вот спасибочко! — И уже совсем тихо, чтоб никто не слышал, добавила: — Ну, я вам устрою веселую замужнюю жизнь! Ни себе, ни людям сделаю… точнее, змеям! — и, насупившись, принялась обдумывать планы на не очень отдаленное будущее. Про отдаленное я старалась не думать вообще, потому что все мои мстительные и вредоносные замыслы сильно сокращали его возможность в принципе. Ну и ладно! Если не вырвусь из этого змеиного логова, так хоть душу отведу.
За всеми этими брачными авантюрами и склоками я как-то не заметила наступления вечера. И только когда длинные тени заползли через распахнутые настежь окна (распахнутые скорее всего для того, чтобы не так сильно чувствовался запах перегара, а то и трезвеннику закусывать пришлось бы), а небо окрасилось кроваво-красными оттенками, я начала задумываться о вполне реальных и быстро приближающихся последствиях моей нестандартной свадьбы. Если точнее — о первой брачной ночи. А она, гадина, неумолимо приближалась. Училась я в свое время неплохо и что бывает в подобной ситуации теоретически знала. Практических занятий к данному виду наук, естественно, не прилагалось, но не думаю, что там все сложнее теоремы Виртуалиса, которую я так до сих пор и не выучила ввиду ее заковыристости и полного непонимания, для чего она вообще нужна. А имея богатое воображение и замужних придворных дам, несколько раз пытавшихся просветить меня на тему отношений мужчины и женщины… В общем, ничего хорошего мне впереди не светило. А если еще учесть моего муженька, которого я боялась до колик в животе… Единственная моя надежда была на то, что в собственном дворце для меня найдется укромное местечко, где я смогу дожить до завтрашнего утра, а там уже и не все так страшно покажется. В этом я была почему-то твердо уверена. К тому же превращаться в человека я в ближайшее время перед мужем не собираюсь. Перебьется!
— Отец, закат близится, — несколько рассеянно напомнил вдруг Полоз. — У меня еще куча дел…
— Твое главное дело на сегодня вон сидит, — хмыкнул Владыка и кивнул на меня, увлеченную в этот момент обмусоливанием персиковой косточки. — Но нам действительно некогда рассиживаться. Поехали!
Я чуть не заглотнула косточку целиком, несмотря на мои более чем скромные размеры.
— Как поехали? Куда поехали?
— Саламандрочка! Доченька!
Отец сграбастал меня своими огромными когтистыми лапищами и крепко прижал к себе. Даже если бы я и проглотила ту самую злосчастную косточку, то сейчас она со свистом выскочила бы наружу. Папашка меня чуть не размазал по своей груди и смачно расцеловал всеми тремя клыкастыми варежками. Я даже зажмурилась с перепугу. Засосет так и не заметит даже, размеры, да и кондиция вполне уже подходящие. Тогда затяжной праздник всем будет обеспечен — свадьба, плавно перетекшая в поминки. Удобно.
— Э! Погодите, погодите! — безуспешно попыталась вывернуться я. — Это куда поехали? Я никуда… Я только тут… Моя не хочет…
— В Горное Царство, — коротко бросил Полоз и на правах законного мужа отобрал меня у не в меру расчувствовавшегося папашки, который, обливаясь горючими, по причине повышенного содержания в них сильногорячительных напитков, слезами, ни в какую не хотел меня отдавать. Неужели совесть замучила? Поздновато что-то. — Надеюсь, там ты несколько умеришь свой едкий пыл.
Если честно, он у меня сам умерился, причем тут же. Такого подлого поворота судьбы я никак не ожидала и потому пребывала в состоянии самой настоящей паники. И пока я открывала и закрывала рот, пытаясь хотя бы придумать, что сказать, меня уже совершенно непочтительно засунули в нагрудный карман (спасибо, что не в задний на брюках) и понесли к выходу. Подушку мою свадебную с кисточками тоже прихватить не забыли, вытащив ее из кучи валявшихся на полу. Ишь ты, меркантильный какой муженек мне попался. Не удивлюсь, если он еще и перья все в ней пересчитает — вдруг парочки не хватает?
Сидеть в кармане оторванной от всего мира я не собиралась и, покрутившись, высунула голову наружу. Должна же я знать, куда мое новобрачное тельце транспортировать собираются.
Транспортировали пока не очень далеко, всего-то до парадного выхода донести успели, где стояли…
— Что это?!. — оторопело пробормотала я и опасно перевесилась через край кармана, чтобы получше рассмотреть удивительную невидаль. Точнее — существ. Их было двое. Огромные птицезвери, спереди очень похожие на орлов, а сзади имеющие лапы и хвост льва, застыли возле ворот неподвижными кошмарными изваяниями. Белоснежные оперенные головы с массивными и даже в захлопнутом состоянии страшными крючковатыми клювами гордо вздернуты, передние ноги упираются в землю, вонзив в нее острые толстые когти, широкие крылья сложены, но готовы в любой момент расправиться для сильного взмаха, хвосты с забавными и совершенно неуместными тут кисточками опущены. И красиво, и жутко.
— Это грифоны. — Владыка казался удивленным моей тупой неосведомленностью.
— Это тоже часть взятки за меня?
— Нет, это ты часть взятки для них, — не удержался от сарказма Полоз. — Чтобы не лететь на голодный желудок.
Я с опаской еще раз глянула на огромных зверюг и на всякий случай юркнула поглубже в карман. Кто их знает? Я, конечно, сильно сомневаюсь, что таким махинам на двоих хватит меня одной, но вдруг у них пищеварение как-то по-особому устроено.
— Их уже покормили, — появился за спиной вконец засопливевший и троекратно зареванный Змей Горыныч, только что огнем от расстройства еще не рыгал; остальные гости, как мне кажется, даже не заметили, что причина свадьбы уже отчалить изволила. — Восемь быков, дюжина баранов, да и конюшего нашего я что-то не вижу… — рассеянно перечислил отец, загибая пальцы.
— Ничего, они у нас всеядные, — совершенно серьезно выдал Владыка. — Главное, чтобы после последнего они изжогой не мучились, нам лететь далековато, а у ваших подданных, я смотрю, вместо крови чистейший самогон течет, еще ни одно трезвое существо мне не попалось сегодня. Даже мыши у вас как-то странно пошатываются во время ходьбы.
