— Нет, не глупые конечно же. Просто творцы привыкли перекладывать свою работу на чужие плечи. Я уверен, что они даже не пытались найти какие-то совпадения. Непонятно другое: почему этим не занялся тот, кто пытался это дело расследовать до меня?
— А я откуда знаю?
— Вопрос снимается с повестки дня. Ночи, в смысле. Так что? Сможешь эту информацию достать?
— Без проблем. — Таня пожала плечами. — Она у меня в компе уже лежит, иди ищи свои совпадения.
Я уже сделал несколько шагов по коридору, собираясь найти вышеупомянутый компьютер и параллельно пытаясь припомнить, как же нужно обращаться с этим чудом техники (все равно что дать троллю книгу), как меня догнал тихий вопрос Тани:
— Почему творцы тебя не уничтожили?
— Когда-нибудь я обязательно расскажу эту поучительную историю. Но не сейчас.
— Ты куда лыжи навострил?
Элли замер, надеясь, что Алир обратился не к нему, а, скажем, к цветочному горшку. Вдруг тому захотелось прогуляться? Главное — незаметно прокрасться во-о-он до той дверцы, а потом…
— И кто тут у нас? — прямо в желанном дверном проходе, словно бы из ниоткуда и не иначе как по волшебству, возник Леллин, загородив собой путь к свободе.
— Понабрались у милорда всяких выражений. Можно подумать, что вы знаете, что такое лыжи! — проворчал пойманный Азраэль. — Здесь ведь даже зим не бывает.
Ангел на всякий случай оглянулся, уже предполагая, чт о увидит у себя за спиной. Точнее, кого. Алир, скрестив руки на груди, хмуро рассматривал бедного Элли, лишив того последнего шанса отступить и опять куда-нибудь спрятаться. Выглядел император очень внушительно и грозно. Один меч, прицепленный к поясу, чего стоил. Ведь князь строго-настрого запретил Элли причинять светлым недотепам вред. Ангел с трудом выгнал из мыслей картинку с заманчивым развитием событий и виновато ссутулился.
Нельзя, значит, нельзя.
— Элли, так ты не скажешь нам, как попасть на Землю? — вкрадчиво спросил Леллин, маленькими шажками приближаясь к замершему ангелу.
— Почему это не скажу? — возмутился Элли. — Скажу, конечно! И даже покажу. Вот милорд вернется, и сразу все сделаю.
На этих словах ангел нарисовал на лице фирменную улыбку номер три под кодовым названием «привет из ясельной группы детсада».
Светлые друзья переглянулись и синхронно вздохнули.
— Слушайте, можно подумать, что вы милорда не знаете? — Элли перестал кривляться, попытавшись отловить за хвост мелькнувший в воздухе серьезный настрой. — Вы ему только помешаете! Вместо того чтобы спокойно выполнить условие сделки, ему придется следить, чтобы вы чего-нибудь не натворили или куда-нибудь не вляпались. Вы даже не догадываетесь, как там нужно себя вести. Земля не наш игрушечный мирок. У Габриэля и так проблем достаточно, а тут вы ему на голову свалитесь!
— Нет. — Леллин развел руками. — Он нас совсем не уважает.
Алир согласно кивнул, также надвигаясь на ангела.
— Не-а, — согласился Элли. — А где смысл в моем уважении? Оно вам надо?
Друзья переглянулись, явно задумавшись над этим вопросом. Азраэль уже давно перестал ими восприниматься как угроза. Большой наивный ребенок со своими заскоками, от которых страдало все население Цитадели. В общем, Элли всегда оставался самим собой, и этого хватало. Требовать от него большего было бы просто несправедливо.
— Ладно, — решил Алир. — Элли, ты пойми нас. Мы-то Габриэля прекрасно знаем. Вот и завидно, что он смотался развлекаться, а мы тут терпим все прелести волнения Анабель. Нет уж! Она, между прочим, беременная, влюбленная в собственного мужа, нервная и злая. В общем, спасай! Еще одного дня здесь нам не выдержать!
— Да! — согласился Леллин.
— Ты-то тут при чем?! — хором удивились ангел с бывшим рыцарем.
— Ты же только час назад как от Лин приехал! — возмутился Алир. — А я с прошлого вечера кручусь. И тоже волнуюсь, между прочим.
— Милорд сообщит, когда ему потребуется помощь. И если что-то пойдет не так, мы об этом первые узнаем.
— Спасибо, успокоил.
— Послушайте. Я действительно не могу: слово дал, что никого не проведу на Землю! Давайте, вы меня хотя бы еще один денечек половите, а там, глядишь, что-нибудь придумается.
— Ну-у…
Однако решить друзья ничего не успели. На лестнице раздались легкие шаги, и из-за угла вывернула довольная Анабель. В темном коридоре белые одежды и развевающиеся светлые волосы делали эльфийку похожей на привидение. Образ портила только переваливающаяся походка.
— Что, мальчики, уговорили его открыть проход? — зловеще поинтересовалась княгиня.
— Мм…
— Как бы…
— Это…
Мальчиков явно заклинило. Они пытались переглядываться, безуспешно старались выдать нечто более-менее членораздельное и достаточно умное, чтобы эльфийка пощадила их. От неминуемой расправы трех заговорщиков спасло Великое и Всемогущее Вдруг, не раз выручавшее доблестных светлых недотеп и безобидного ангела.
— Мам? — В коридоре стоял сонный Натаниэль. Он смешно потер глазки и зевнул.
— Почему ты не спишь? — переполошилась Анабель, тут же забыв про проходы и другие миры. Бросив в сторону друзей уничижительный взгляд, эльфийка засуетилась вокруг драгоценного чада, пытаясь выяснить, что такое случилось и не заболело ли что-то у юного наследника.
— Папу искал… — помявшись для профилактики, выдал Натан.
Все окончательно смутились, а ребенок тем временем продолжил:
— И вас! Там зеркало забавное в кладовке с картинкой — такие только папа создавать умеет.
— Ой, — грустно сказал Элли и стукнулся лбом о стену.
— Вот Алив! Вот зараза! — Я постарался как можно более красочно описать дружеские взаимоотношения моей «милой» тетушки и веселого крестьянина. На мою задушевную речь сразу же отреагировала Таня, отложив в сторону учебник по теории творения и недоделанное домашнее задание.
За окном накрапывал мелкий дождик. Сейчас наступило именно то время ночи, когда, выглянув на улицу, нельзя было отыскать ни одной живой души, которая бы решила устроить внеурочный променад. И в окнах соседних домов огни ламп были настолько редки и тусклы, что город становился похожим на какое-то темное, затаившееся в засаде чудовище, укрытое пеленой дождя.
— Что еще не так Пресветлая Алевтина сделала? — выслушав мою длинную витиеватую речь, спросила девушка.
— Все так сделала, но вот перестраховщица несчастная! Человеческим языком объяснить не могла…
— …сказал Темный князь о бессмертном творце, — поддержала меня девушка, — кому из вас там человеческий язык подойдет, а-а?
— Тьфу! Что за помощница?! Ей слово — она тебе десять, — наигранно возмутился я.
— Теперь он недоволен уже мной, — вздохнула Таня, стараясь скрыть улыбку. — Так ты нашел свои закономерности?
— Куда бы я делся? Нашел, конечно. По крайней мере, теперь я понял, почему мне навязали именно тебя. — Я пощелкал мышью, проверяя, все ли правильно записал и почитал.
На всякий пожарный случай.
— Ты меня не пугай. — Таня, поднявшись с широкого дивана, подошла к столу и, встав у меня за спиной, требовательно вгляделась в монитор. — Что такое?
Откашлявшись, я попытался придать голосу интонации старого лектора.
— Итак, наш таинственный друг оказался весьма педантичным существом. Убивает он, как нам известно, раз в неделю. Ловит свою жертву, когда та возвращается домой. По следам остаточной силы выяснилось, что предлагает устроить дуэль. С прошлого убийства прошло уже два дня — сколько до следующего, посчитать не сложно. Знаешь, как рыбу ловят? Да, именно: удочка, крючок и обязательно наживка. Для отлова маньяков такой способ тоже подходит. Так вот, если мои расчеты верны… Не фыркай! Неверными они могут быть только в том случае, если мне дали неполную или ложную информацию. О чем я то бишь? Ага, если мои расчеты верны, следующей жертвой должна оказаться ты. Как говорится — сюрприз, сюрприз!
Глава 4
В ЧУЖОЙ МОНАСТЫРЬ…
Пряча голову в песок, не забудьте зажмурить глаза.
Опытный страус
После того как я выслушал не менее богатое на эпитеты и метафоры описание Пресветлой Алевтины в исполнении Тани, мы сели решать извечное «что делать?». Она полезла проверять мои расчеты, через раз поминая «ласковыми» словами всемогущего творца. Однако девочка не так безнадежна, как казалась на первый взгляд. Значит, не все потеряно.
— Это ж надо! — стенала Таня, просматривая имеющуюся у нас информацию по десятому разу, — умереть во цвете лет! Я так молода и красива и не хочу лежать в узком гробу в белых тапочках.
