Между тем, коммуникатор никак не хотел затыкаться, и, потянувшись, я схватила его и нажала на сброс вызова.
Наступила блаженная тишина, в которой до меня стали доноситься звуки больницы... Какие-то голоса, чьи-то шаркающие шаги в коридоре, звук проезжающих автомобилей за окном, щебет птиц, и звон посуды...
Но тут, коммуникатор завопил снова, заставив содрогнуться от неожиданности. И я, решив всё-таки объяснить звонящему, что говорить с ним не хотят, ответила на звонок.
- Да... - мой голос звучал очень хрипло, почти не слышно.
- Фэй?! Что с тобой?! Я тебе уже седьмой раз звоню! - послышался в трубке раздражённый мужской голос. - Что ты молчишь?! Где тебя, вообще носит?! Ты обещала перезвонить мне час назад!
Я вообще не понимала, о чём он говорит, и почему повышает на меня голос, но, честно говоря, это сильно раздражало.
- Это не Фэй... - прошептала я в трубку, смутно понимая, что говорить могу с трудом, а аппарат в руке стремительно тяжелеет.
- А кто тогда?! - удивился мужчина.
И тут до меня вдруг дошло, что на простой вопрос "Кто я?" в мыслях не находятся ни одного подходящего ответа. Да что говорить, у меня вообще никакого ответа не было!
Это стало настоящим апогеем слабости. Пальцы разжались... телефон выскользнул из руки и упал на подушку. Оттуда ещё долго слышались непонятные обрывки фраз, но я не обращала на них никакого внимания. Меня тревожил другой, более насущный вопрос...
От шока и дикого напряжения голова пошла кругом, и мир снова стремительно погрузился в темноту...
Благо теперь вместо тёмного коридора я оказалась на каком-то огромном песчаном пляже. Здесь было тепло и спокойно. В морской глади отражались красноватые блики заката, лёгкий ветерок трепал мои волосы, а мягкие волны приятно щекотали ноги.
Где-то вдалеке показался силуэт молодого темноволосого парня. Он сидел на песке возле самой воды и задумчиво смотрел на море. Отчего-то мне казалось, что он ждёт именно меня... Что он мне дорог... Что сейчас я должна быть с ним! Но, первый же шаг стал для меня последним. И наступило пробуждение.
В глаза опять ударил свет, но только теперь вместо яркого солнца, были лампы дневного освещения, а за окном стояла ночь. Половины тех трубок, что торчали из моего тела в прошлый раз, уже не было. Теперь оставалась какая-то капельница, да и назойливая пищалка всё никак не унималась прямо над ухом.
В кресле напротив кровати сидела довольно молодая девушка, и что-то упорно записывала в блокнот. На вид ей можно было дать около двадцати трёх, не больше. Её тёмно-каштановые волосы были стянуты в высокий пучок, черты лица виделись мне правильными и очень чёткими, глаза казались тёмными, почти чёрными. Фигура этой странной особы оказалась стройной, я бы даже сказала - худой. А одета эта девушка была в короткий белый халат и такие же белые брюки.
Судя по всему, это медсестра. Прячется от всех в моей палате, а может, зашла записать показания приборов... или ещё за чем-то.
От размышлений меня отвлёкла уже знакомая классическая мелодия, громко вопящая из белого коммуникатора, лежащего на столике, рядом с девушкой.
- Да, - спешно ответила она, не отрываясь от своих записей. - Нет, - продолжила она после долгой паузы. - Я вернусь через месяц, не раньше...
Она говорила достаточно грубо, как будто была обижена на своего собеседника. И, отчего-то я очень хорошо ощущала все её чувства. Как будто не она, а я говорила сейчас по телефону с обидчиком.
- Я же сказала, что приеду не раньше чем через месяц... - грубо внушала она кому-то непонятливому на другом конце разговора.
Ощущение её раздражения усилилось во много раз, и мне безумно захотелось отобрать у неё трубку и послать её наглого собеседника далеко и надолго, чтобы не смел больше заставлять эту хорошую девушку грустить. Почему хорошую?! Понятия не имею, но отчего-то я знала, что это именно так.
Глубоко вздохнув, как перед важным прыжком, я постаралась двинуть ногами, и была приятно удивлена, когда они мне повиновались. Согнув нижние конечности в коленях, несколько раз приподняла каждую, и, убедившись, что с ними всё в полном порядке, постаралась присесть на постели.
Это движение отдалось резким головокружением, которое, к моей великой радости, быстро прошло. Я чувствовала себя очень слабой, но... целой.
Тело казалось каким-то чужим, но мы с ним довольно быстро пришли к согласию, и уже через несколько секунд, я рискнула встать с кровати.
Девушка-медсестра была настолько поглощена своим телефонным разговором, что совершенно не замечала, что происходит в её палате. А я тем временем, уже стояла на ногах, причём достаточно уверено. Вот только всё тело странно покалывало, как обычно бывает, если нарушается привычная циркуляция крови. И судя по всему, в лежачем положении я провела достаточно долго.
Очень хотелось пройтись, но в этот момент левую ногу резко свело жуткой судорогой, отчего я сморщилась, глухо застонала и была вынуждена вернуться на кровать.
- Подожди... - сказала вдруг девушка трубке, и быстро подошла ко мне. Она смотрела в глаза с таким диким удивлением, что вызвала у меня невольную улыбку. И вдруг, её рука с телефоном безвольно опустилась вниз, уронив его на кровать.
Не знаю, что именно мной двигало в этот момент, наверно дикая жажда справедливости или ещё что... но, схватив этот белый аппарат, так кстати оказавшийся под рукой, тут же поднесла его к уху и заговорила:
- Не знаю, что ты сделал, но она очень на тебя обижена, и твои звонки её очень волнуют и раздражают... и меня, кстати, тоже, - теперь голосок звучал уже не хрипло, а достаточно звонко и задорно, что для меня самой стало большим сюрпризом. - Так что, если тебе не сложно, не звони ей больше. Когда захочет, она сама тебя наберёт. Окей?
В трубке повисла ошарашенная тишина, которая снова вызвала на моём лице довольную улыбку.
- Кто ты?! - спросил мужской голос.
- Понятия не имею! - прозвучал мой весёлый честный ответ. Возможно, эту весёлость можно считать реакцией психики на шок, но по мне так это было куда лучше, чем лить бессмысленные слёзы, от которых пользы всё ровно никакой.
- Ты издеваешься?! - разозлился он.
- Нет, дружок, это ты издеваешься! Разбудил меня сегодня, наорал... Задаёшь провокационные вопросы... Всё, пока, ты меня утомил, - с этими словами я оборвала вызов, а потом и вовсе отключила трубку.
- Кто это, вообще, такой? - спросила я у бледной девушки, смотрящей на меня шокированным взглядом.
- Мой наставник... - ответила она бесцветным голосом. Видимо происходящее сильно выбило её из колеи.
- А чего он такой назойливый?! Да и упёртый к тому же... А ты зря позволяешь ему говорить с тобой в таком тоне. Я же знаю, как тебя это раздражает!
- Откуда?! - видимо, только сейчас, она, наконец, пришла в себя.
- Понятия не имею! Просто чувствую и всё, - звучали мои весёлые ответы.
- Как?! - не унималась она.
- Не знаю... - я опустила глаза и обхватила руками голову. - Я имени-то собственного вспомнить не могу...
- Как?!
- Вот так! - я снова легла, задев при этом трубку капельницы. Всю весёлость теперь как рукой сняло, а на её место пришла дикая раздражительность и злость на весь мир. - Слушай, если тебе не сложно, выруби эту пищалку, раздражает, да и трубки эти тоже достали. Чувствую себя подушечкой для булавок!
Судя по всему, девушка только сейчас окончательно пришла в себя, и вспомнила, что она тут вроде как доктор, а я пациент...
- Хорошо, но ты должна лечь, - медленно проговорила она.
Я повиновалась, и пока она занималась выполнением моих просьб, даже немного успокоилась.
- Всё, - сказала брюнетка, присаживаясь в своё кресло. - Так тебе лучше?
- Намного, - прозвучал мой ответ. - Теперь, могу спросить, где и почему нахожусь? Ну, то, что это больница, я уже поняла. Но как сюда попала, совершенно не помню...
Она одарила меня каким-то взволнованно-беспокойным взглядом, видимо решая, стоит ли рассказывать всё как есть, но довольно быстро приняла решение, и, закинув ногу на ногу, присела поудобнее.
- Тебя привезли на скорой, с травмами почти не совместимыми с жизнью... - медленно проговорила девушка. - Не знаю, как можно было заработать столько повреждений, но к удивлению всей больницы, переломы на тебе срастались достаточно быстро. Внутренние органы, многие из которых пришлось собирать по кусочкам, в очень короткие сроки пришли в норму, царапины и ссадины полностью исчезли уже на третий день. Но... в сознание ты не приходила очень долго.
- Сколько?!
- Полтора месяца...
- Офигеть... - выдохнула я, опуская глаза.
Полтора месяца... Это примерно семь недель... Без сознания... в полной темноте... Так я что, была в коме?!
Жуткие мысли в голове кружили корявые танцы, а мозг категорически отказывался принимать то, что провёл в состоянии странного тёмного сна так много времени.
