Однако заговорить с… ну, не совсем живыми людьми, мне в любом случае пришлось — очень поспособствовал свирепый взгляд блондинки, прожигающий во мне дыру. Я невольно дернулся, и, заметив очередного местного, бросился к нему, как к дорогому родственнику, от которого ожидал наследства.
— СКАЖИТЕ! — проорал я ему прямо в ухо, которое возьми и… отвались на землю, прямо мне под ноги! Я заверещал от ужаса и шарахнулся в сторону, а моя жертва, огласив пространство воплем «Мерзкий извращенец!» — в другую.
Отдышался я не сразу, а, успокоившись (и принюхавшись), с отвращением спросил у подошедшей чернокнижницы:
— А что это за мерзкий запах?
— О, Хервин. Ты зачем так его напугал? — укоризненно посмотрела она на меня вместо ответа.
Тьфу, ты! Я сплюнул. Нет, точно, воздух здесь отравленный!
Наконец, совместными усилиями мы нашли нужную могилку. Я часа два пыхтел, раскапывая каменистую почву и поминая исключительно «добрыми» словами мою мучительницу, но все-таки раскопал. Представший нашим взорам гроб лично мне не очень понравился, узкий какой-то, наверняка неудобный! Вот с ним я долго провозился: никак не получалось открыть.
И вдруг в какой-то момент крышка неожиданно сама отлетела в сторону, попав мне прямиком по лбу! Я неуклюже растянулся на земле, а счастливый хозяин гроба, обретя свободу, резво выпрыгнул из деревянного обиталища и помчался прочь!
— Лови его, лови, Хервин, уходит! Ты чего там, спать примериваешься?! Нашел время!! — кричала где-то рядом Мартьяша.
Я моментально ожил, и, вернув себе вертикальное положение, бросился за мертвецом, который развил приличную скорость (хоть в упряжку запрягай), молодым козликом подскакивая на пригорках. Почти догнав нашего будущего зомби на выходе с кладбища, я рванулся из последних сил, и сумел-таки ухватить его за ногу.
Послышался неприятный треск и — о, ужас! — нога осталась у меня в руках! Прыткий мертвяк что-то неразборчиво хрюкнул (ругался, по-моему) и шустро попрыгал дальше на одной левой. А я, переведя мутный взгляд на нежно обнимаемую мной оторванную конечность, закатил глазки в беспамятстве.
* * *
— Хервин, на черта ты поперся в чернокнижники? — тихо, но с непонятной угрозой поинтересовалась у меня ученица Фьориуса, когда я, наконец, очнулся. Мне пришлось очухаться в спешном порядке: побоялся, что после ее крепких пощечин по лицу мои мозги навсегда покинут родную черепушку.
— Эм…я…хм…и вот…, - опечаленно ответил я, уныло осматриваясь по сторонам. Выкопанный мертвец, конечно, сбежал, поскольку моя добровольная помощница не стала его догонять, предпочитая заниматься мной.
— Так, ладно. Вставай и пошли, — деловито распорядилась Мартемьяна, — Ничего не поделаешь, придется делать мертвяков из подручных материалов!
— К-как? — не понял я.
— Ученика какого-нибудь пристукнем, как! — рявкнула несносная девчонка. — Многовато их развелось здесь, надо бы уменьшить поголовье…
Согласно ее плану, в который она посвятила меня в холле замка, мне полагается выбрать жертву и аккуратненько ее прикончить. Неважно, чем, главное, чтобы будущий труп не шибко пострадал физически. С ущербными зомби работать проблематично! Потому предметы для убийства надо выбирать тщательно.
Надо ли говорить, что наши попытки, ладно, ладно, мои! Так вот, попытки потерпели неудачу. Чем я только не пробовал угрохать хоть кого-нибудь, бесполезно!
В результате мы имели:
Разъяренного полукровку-гнома.
Я ему лопатой по спине заехал, а он мне — кувалдой в глаз… Тот стал сразу на два размера больше и самовольно закрылся, а Мартьяша потом с неделю радостно звала меня циклопом.
Разъяренного Забендера.
Я сбросил ему на лысину с крыши приличных размеров камешек… Правда, я не знал, что внизу топчется именно Верховный маг, а Мартьяша, естественно, не предупредила. Так вот, камень разлетелся вдребезги, а старому пню хоть бы хны! Но матерился он долго, с чувством, и с редкой фантазией поминая многочисленных родственников того, кто с ним такое сотворил. Я с тихим благоговением внимал его эмоциональной речи, старательно запоминая некоторые выражения на будущее, вдруг пригодится. Все-таки он Великий, правда, в каких местах — неведомо…
Разъяренного волка-оборотня, которого я усиленно пытался накормить мясом с
отравой.
Ага… накормил, а как же! По всему залу потом пришлось убирать его… гм… продукты его жизнедеятельности! Вперемешку с моими, что характерно…
Разъяренного ученика некроманта, который прибыл сюда в гости.
— Он все равно туповат, не жалко! — логически обосновала мне Мартемьяна необходимость данного убийства и, всучив в руки мне копьецо, серьезно добавила: — Поверь мне, некроманту совершенно без разницы, живой у него ученик или не очень! Главное, чтобы сильный: земельку раскапывать, гробики тягать… А мы его вернем в целости, сохранности, и даже — с необходимыми для держания лопаты верхними конечностями!
Но пришпилить парня копьем мне не удалось, он бегал довольно резво, в конце концов, я устал за ним носиться и, не вписавшись в поворот, влетел в стену. Перед глазами замелькали разноцветные искорки, и, не выдержав последних событий, я без сил плюхнулся на ледяной пол.
Как сложно кого-нибудь прибить! Зверский труд, однако, зверский! И жертвы гады, еще сопротивляются! Могли бы и уступить, в конце концов! Я сидел и горячо сочувствовал несчастным наемным убивцам, которым в силу профессии приходится избавляться от оплаченных клиентами персон.
Я тягостно вздохнул: провалил я задание, наверняка. И зомби не сделал, и людей зря обнадежил неудачными покушениями…
Еще и Мартьяша не удержалась, «успокоила» меня, задумчиво выдав в пространство:
— Главное, чтобы недобитки не додумались всей толпой тебя встретить где-нибудь в укромном местечке…
Я, вероятно, побледнел, а истязательница добавила ободряюще:
— Да ты не переживай! Забендер-то тебя все равно не видел! Если что, бить будут только втроем…
Перепуганный малоприятной перспективой, я вскочил на ноги, вцепившись руками в ремень брюк, и пытаясь ровно дышать. Но успокаивалось мне на редкость плохо.
— А что там у тебя, Хервин? — заинтересованно осведомилась белокурая фурия, окидывая мою фигуру цепким взглядом.
О чем она? Я не успел уточнить вопрос, как она шагнула ко мне и незаметным движением вытащила из внутреннего кармана камзола знакомую… матово-черную фляжку!
— О, я совсем про нее забыл, — пробормотал я.
— Интересная штучка, — проговорила девчонка, осторожно дотрагиваясь пальчиками до выбитого на корпусе рисунка в виде переплетенных змей. — Твоя?
— Да нет, у Грайзела забрал, — морщась от боли в висках (результат «поцелуя» со стеной), ответил я. — Он в ней хранит какое-то странное питье…
Зря я ей сказал, ох, и зря! Невинные голубые очи зажглись поистине демоническим огнем, после чего Мартьяша лихо отвинтила крышку и сделала глоток. Потом еще. И еще.
Я невольно затаил дыхание, пристально следя за нею. А если сейчас и она захочет на меня шорты надеть?! Ей ведь удастся, многострадальной пятой точкой чую!
— Слушай, а напиток-то непростой, с интересной добавкой, — заявила начинающая чернокнижница, пытаясь собрать в кучу глаза, которые норовили расползтись в разные стороны или вовсе нагло вытаращиться.
— П-правда? С к-какой? — боязливо покосился я на нее.
— Дурман-трава! — назидательно подняла палец моя напарница и неожиданно захихикала. Отсмеявшись, она протянула мне фляжку наставника и безапелляционно приказала:
— Пей!
Прекословить созданию с торчащими дыбом волосами и пугающе счастливым выражением лица, я не рискнул. А потому пришлось подчиниться.
В результате мы в тандеме вполне благополучно уничтожили пойло Грайзела, а вот дальнейшее я помню смутно, в основном, по рассказам очевидцев.
Картина происшествия, по мнению последних, выглядела следующим образом.
Две нетвердо стоящие на ногах личности, одна непрерывно икающая, другая — в кудряшках, тайком пробрались глубокой ночью на кладбище, и давай бесцеремонно ломиться во все склепы и захоронения без разбору, производя жуткий шум. И требуя пустить переночевать, ну, или хотя бы дать выпить.
Не получив желаемое, они устроили догонялки с упырями, причем нескольким в процессе наставили синяков, а кое-кому выбили и все имеющиеся клыки. Двум нетопырям, случайно попавшим в эпицентр пьяных забав, завязали крылья на спине морским узлом, а благородному ворону, который вообще-то колдун, свернули клюв на сторону. Ни в чем не повинный вампир, задержавшийся в гостях у родни, получил по морде, причем насыщенный лиловый цвет последней наводил на мысли о высоком профессионализме бьющего.
Наутро половина кладбища зияла разрытыми могилками: мертвяки дружно снялись с «насиженных» мест, переселившись на другой погост. Подальше, как они объяснили горько плачущему Забендеру, от агрессивных и явно опасных для окружающих, учеников.
