– Хочешь сказать, что его к нам Жигановский подослал?
– Вне всякого сомнения, Виссарион Дмитриевич! Хотя сам Евграф Виленович об этом и не подозревает... Я вчера с Эдиком Атасовым встречался – вы его, наверное, помните: столичный тележурналист, в прошлом году у вас интервью брал – так вот он уверен, что Жигановский и Сиротин связались с масонами. С ложей Скорпиона, кажется. И масоны выделили чуть ли не полтора миллиарда долларов на покорение Черноземья! В придачу Жигановскому дали двух крутых экстрасенсов – этого самого мальчишку Мышкина и матерого старца, некоего Степана Степановича Соловьева, ныне широко известного в тусовочных кругах. Эти двое способны загипнотизировать кого угодно! Под их гипноз попадал и сам Атасов... Мы с санитаром Колей посоветовались и решили, что катавасия с Сиротиным вполне может быть их работой. Ничего сверхчудесного в этом нет – нынешняя наука и не такие фокусы может проделывать.
– А почему ты мне раньше ничего не рассказал?
– Не успел, Виссарион Дмитриевич... Потом, вы же знаете Атасова: он и соврет – недорого возьмет! Я хотел сначала проверить информацию. Вот Сиротин ее и подтвердил в бреду... Должен сказать, что мы имеем дело с людьми опытными, коварными и на все способными.
Суть интриги Жигановского против Пацакова становилась более-менее понятной. Венедикт Владимирович собирался ни больше, ни меньше как обвинить Виссариона Дмитриевича в связях с масонами, экстрасенсами и прочими подозрительными элементами, вызвав тем самым резкое недовольство Кремля. Что там ни говори, а оккультизм ныне в верхах не в моде. Не та эпоха...
Конечно, Пацаков мог бы отплатить Жигановскому той же монетой, но с Венедикта все – как с гуся вода. Репутация у него такова, что если завтра по всем телеканалам объявят, что он пьет водку с инопланетянами, никто по этому поводу не выкажет удивления... Вот на чем строят расчет оппоненты Пацакова! При определенной ловкости рук и при немалых денежных средствах ничего не стоит представить Черноземную область местом разгула сомнительных во всех отношениях личностей, нелояльно настроенных к федеральной власти. А виноват во всем, естественно, Пацаков: не обеспечил... не предусмотрел... проморгал... а возможно даже причастен... Вслед за этим обязательно последуют оргвыводы, весьма прискорбные для Виссариона Дмитриевича!..
Итак, игру Жигановского следует поломать. Его самого выставить полным идиотом и выдворить с позором из области... Зря они там, в столице, думают, что в провинции лаптем щи хлебают и до сих пор далеки от новомодных веяний в области пиара и выборных технологий. Провинция вполне способна дать столице сто очков форы по части махинаций и подтасовки фактов.
– Надо внедрить в окружение Жигановского своего человека, Миша.
Польщенный высоким доверием губернатора, секретарь с готовностью кивнул головой:
– Тут такое дело, Виссарион Дмитриевич... К этим экстрасенсам нужен особый подход. Может, привлечь к делу Колю Бабкина? Он все-таки кое-что соображает в психиатрии и прочих того же сорта науках.
– А доверять твоему Коле можно? А если он связан с Жигановским? Сиротин ведь вернулся в его дежурство.
– Мне Бабкин по секрету сказал, что он какое-то время отсутствовал на рабочем месте. У него роман с врачихой. А она – замужняя. Понимаете, Виссарион Дмитриевич?.. Коля на вахтера грешит: мол, Егорычу только бутылку покажи – и с ним сразу случается куриная слепота. Не знает об этом только главврач. Так что ничего таинственного в возвращении Евграфа нет. Пока Бабкин отсутствовал на своем посту, его могли семь раз вынести и внести.
Вот вам и мистика!.. Пацаков засмеялся и покачал головой. A ведь он едва не поверил в магов и инопланетян. Кабы не врожденная трезвость ума, чего доброго, побежал бы в органы с просьбой защитить от нечистой силы... Ну, Венедикт, ну, шут гороховый! Ладно, будут тебе инопланетяне. И маги будут. И масоны. Вся журналистская орда ахнет от ужаса и удовольствия! Пацакова экстрасенсами не возьмешь – он и не таких «магов» видел-перевидел. Против него и ОБХСС рыл, и партийный контроль, и всесильный КГБ в его сторону щурился... Где они теперь?! А Пацаков как был на коне, так на коне и остался!..
– Хорошо, Миша, действуй. Но за Колей Бабкиным присматривай – нам только перевертышей не хватало!.. Я на тебя надеюсь.
Очухавшийся поутру Сиротин сильно маялся с похмелья. Однако разум больше не терял, вел себя скромно, знакомством с магами и инопланетянами не козырял. И Виссарион Дмитриевич, посоветовавшись с Загоруйко, решил, что пора отдать столичного финансиста на растерзание журналистам. Загоруйко хотел было подлечить Евграфа рюмкой французского коньяка, но Коля Бабкин воспротивился: спиртное, чего доброго, опять направит мысли Сиротина в заоблачные дали и поломает состряпанную для него легенду. Легенда, к слову, была проста, как малосольный огурец, и сводилась к всем известной и не нуждающейся в комментариях фразе: «Был пьян... Ничего не помню...»
...Пресс-конференция, на которую Сиротин явился, бережно опекаемый Загоруйко и Мишей, вызвала глубокое разочарование как у братии электронной, так и у братии пишущей. Кого у нас, скажите на милость, можно удивить запоем? Сел человек, себя не помня, в самолет и вместо города Парижа оказался в городе Кацапове – с последующими принудительным лечением от белой горячки и попыткой бегства... Абсолютно тривиальная история, в которой областная администрация проявила себя с самой лучшей и наигуманнейшей стороны. Сам губернатор хлопотал о попавшем в беду госте!
Поскольку наш благородный электорат пьяным, безусловно, сочувствует, то не приходилось сомневаться, что первый раунд схватки между областной администрацией и столичным конкурентом Пацаков выиграл вчистую. Все местные и некоторые столичные газеты особо отметили душевность Виссариона Дмитриевича, который не только не отказал в помощи видному члену противостоящей ему на выборах Партии солидарного прогресса, но даже не стал «пиарить» столь щекотливое обстоятельство. Это, конечно же, выгодно отличало его от Венедикта Жигановского, попытавшегося из обычного пьяного конфуза (с кем не бывает!) раздуть вселенский скандал, введя в заблуждение солидные издания и ТВ.
С блеском оправдавший возлагавшиеся на него надежды Сиротин был выпущен на глазах разочарованных журналистов в большой мир. Емельян Загоруйко пожелал ему скорейшего выздоровления, а всем присутствующим – долголетия. На этом история, обещавшая стать сенсацией недели, завершилась. Расстроенные корреспонденты потянулись в ресторан – подсчитывать совершенно напрасно растраченные командировочные и ругать Жигановского, который устроил весь этот балаган с упившимся соратником по партии.
– Стареет Венедикт... – благородно рыгнул Василий Худоркин у стойки.– Попомните мои слова: не видать ему Черноземья, как собственных ушей! С Виссарионом так просто не совладать. Его на голый пиар не возьмешь – он сам кого хочешь отпиарит и голым в Африку отпустит.
– Так что, собираем чемоданы? – уныло спросил обозревателя «Комсомольского агитатора» коллега-журналист из «Сексуально-политического вестника».
– Да вы что?! – замахал на собратьев обеими руками Атасов.– Сейчас как раз самое интересное и начнется: битва экстрасенсов, гипнотизеров и прочих пиаргигантов на славной и много чего повидавшей земле Черноземья! Жигановский так просто не сдастся, ребята!..
Земля. Россия. Черноземная область. Рассказывает резидент паррийской разведки его высочество принц Ник Арамийский (он же Рыжий, он же Сынок, он же князь Мышкин)
Город Кацапов мне понравился... После столицы – шумной, многолюдной, переполненной механическими тележками на бензиновом ходу – здесь можно было отдохнуть душой, посидеть за банкой пива, пообщаться с аборигенами, которые, в отличие от столичных жителей, легко шли на контакт.
Мы с Наташкой чуть ли не целый день бродили по городу – «искали натуру». Что такое «натура», я, честно говоря, не совсем понял. Жена в ответ на мои вопросы только рукой махала... И вообще, вдруг выяснилось, что все знают, как снимать кино, включая доблестного оруженосца Василия, который вроде не был замечен ранее в причастности к искусству. Единственным «лохом» в съемочной группе оказался я, а потому каждый стремился просветить меня на этот счет, давая массу советов. К сожалению, противоречивших друг другу.
Выслушав знатоков и сопоставив факты, я в конечном итоге пришел к выводу, что собрал команду дремучих дилетантов, не способных не то что снять фильм, но даже более-менее путный сценарий написать. А между тем любой фильм начинается со сценария. (На этом настаивал Жигановский, повторяя, что в начале было Слово.)
Сценарий взялись писать папа Караваев и Сеня Бенкендорф. Выпив два литра водки, с трудом накропали одну страничку. К нашему с Наташкой возвращению с «натуры» они уже лыка не вязали – в том смысле, что от них в ближайшие сутки можно было не ждать ни хорошего сценария, ни приличных лаптей.
