Глава 8
НАЛЕВО ПОЙДЕШЬ – КОЗЛЕНОЧКОМ СТАНЕШЬ!
Бенедикт долго шел по левому коридору. В отличие от путей, по которым пошли его друзья, этот проход был сухим и светлым. Свет был приятный, голубоватый, стены подземного хода искрились кристаллами горного хрусталя и полевого шпата. Местами на них виднелись пятна кроваво-красного гематита. Под ногами, лаская слух, шуршал тонкий песок.
Бенедикт расслабился и решил, что в таком красивом месте опасности не должно быть. Как там сказано? Женатым умрешь? Ангел улыбнулся. Это вряд ли. Та, что обитает в подобном месте, должна соответствовать окружающей ее среде. Она должна быть загадочна, как голубоватая дымка, наполняющая тоннель, и прекрасна, как кристаллы горного хрусталя. Она должна быть страстной, будто кровавый гематит, и нежной, как песок под ногами.
Подземный ход стал шире и выше, и Бенедикт не заметил, когда коридор расширился до размеров пещеры. Ангел остановился и с восхищением посмотрел по сторонам.
Пещера была огромной. Хрустальные колонны уходили куда-то вверх, поддерживая теряющийся в голубоватой дымке потолок. Где-то посередине колонн шел балкон, опоясывая пещеру по периметру. Разноцветными огнями мерцали огромные друзы кристаллов – рубины, топазы и опять же хрусталь, придавая пещере невероятно сказочный, волшебный вид.
В центре этого зала стояли четыре столба, кажется сделанные из золота. Меж ними, на золотых же цепях, покачивался прозрачный ящик. В нем, на мягких одеялах, лежала девушка.
Бенедикт будто зачарованный подошел ближе, поднялся по ступеням и откинул крышку ящика. У него даже и мысли не возникло, что ящик этот называется гробом и что красавица не вполне жива. Впрочем, в этот момент в голове ангела мыслей не было вообще. Чувства затопили его душу. Такие сильные чувства, каких Бенедикт не испытывал никогда.
Затаив дыхание, он рассматривал прекрасную незнакомку. Она была хрупкой и очень изящной – этого не скрывало просторное белое одеяние, скрепленное на плече брошью. Ангел подумал было, что эта одежда называется «сари», но тут же усомнился. Сари не застегивают брошью, просто перекидывают свободный конец через плечо. Маленькие ступни незнакомки были обуты в сандалии, ремешки которых крест-накрест обвивали лодыжки. Руки украшали браслеты с геометрическим рисунком, надетые выше локтя. Голова была покрыта белой тканью, и ангелу стало интересно, какие же у девушки волосы. Он протянул было руку, но не решился откинуть покрывало – это вдруг показалось ему чудовищной бестактностью.
Бенедикт долго любовался девушкой, пытаясь разобраться, что творится в его душе. Он любил всех без исключения. Он никогда не разделял ни людей, ни других существ на хороших и плохих. Все они были частью жизни, а значит, и частью любви. Но теперь он испытывал что-то иное. Будто любовь вдруг приняла направление и сконцентрировалась на этом прекрасном создании. Бенедикт впервые полюбил. Полюбил по-настоящему – с первого взгляда и всем сердцем. Но пока еще не понял этого. Он был охвачен таким восторгом, что на какое-то время даже забыл дышать. И не мог оторвать взгляда от прекрасного лица – будто поедал глазами неземные черты, впитывал абсолютно правильные формы.
Овальное личико девушки было таким, какие бывают у детей, – спокойным и счастливым одновременно. Ни одной морщинки не было на нем, морщинки, говорящей о страстях и разочарованиях. Кожа девушки была белой, на щеках розовел легкий румянец. Длинные ресницы веером лежали на щеках, глаза были крепко закрыты. Губы напомнили Бенедикту бутон розы.
И его неудержимо потянуло прикоснуться к этим губам. Ангел не смог противиться – так, наверное, притягиваются друг к другу два магнита, и это притяжение – притяжение любви – было чем-то подобным. Это был закон природы.
Бенедикт нагнулся над гробом и поцеловал красавицу. Поцеловал нежно и трепетно. И отшатнулся, чувствуя себя кем-то вроде Самсона. Вором.
Незнакомка глубоко вздохнула, потянулась и сладко зевнула. Зевнула, будто котенок мяукнул. Потом повернулась к Бенедикту и взглянула на него. Глаза красавицы оказались огромными, будто две миндалины, чуть вытянутыми к вискам и невероятного янтарного цвета – такой цвет бывает, когда смотришь на янтарь сквозь воду.
С головы девушки спал платок, и ангел окаменел – вместо волос на ее голове были змеи. Они шипели, страшно скалили пасти и выстреливали раздвоенными языками.
Красавица слабо улыбнулась, но улыбка быстро погасла. Ручейками, оставляя мокрые дорожки на щеках, из прекрасных глаз потекли слезы. Сначала она тихонько всхлипнула, потом еще и, наконец, разрыдалась в голос. Девушка плакала навзрыд, сморкаясь в платок, что прикрывал раньше ее страшную прическу.
Она взглянула на каменное изваяние, в которое превратился спаситель, но рассмотреть черты прекрасного лица не смогла – слезы застилали глаза, все расплывалось в мутные пятна.
Глава 9
СРАЖЕНИЕ В ЗАЧАРОВАННОМ ЛЕСУ
Ковры-самолеты стаями поднимались с крыш дворцовых башен во Фрезии и словно ласточки разлетались в разные стороны. Никогда еще жители Забытых Земель не видели в воздухе такого оживленного движения. И дорогу к замку, надо сказать, единственную в буреломном лесу, отыскали тоже лишь благодаря воздушной разведке.
Прекрасная восточная принцесса двигалась вместе с отрядами белокурой воительницы. Ее ковер медленно парил в нескольких метрах над землей. Она восседала на подушках, в беспорядке разбросанных по узорчатой поверхности летающего половика, и принимала донесения джигитов.
Позади двигался обоз, хозяйственная Марта с помощью таксистов быстро организовала доставку горячей пищи солдатам Брунгильды. Резвые лошадки споро несли закованных в доспехи воинов, и, как только выяснилось место расположения ставки Тентогля, армия приняла нужное направление. Передовые отряды помчались по дороге, оставив позади обоз и несколько катапульт, которые тянули откормленные тяжеловозы.
Передовой отряд с Брунгильдой Непобедимой во главе миновал избушку отшельника, стрелой пронесся сквозь тоннель, смяв шлагбаумы. Горные гномы сначала впали в состояние ступора от столь бесцеремонного вторжения в их вотчину, но потом схватились за головы и принялись восстанавливать разрушенное солдатами. Когда к тоннелю подошел обоз королевы Марты, они попытались взять с нее плату – как за проезд всей армии, так и за поломанные шлагбаумы. Не тут-то было! Королева так серьезно пообещала срыть горы вообще – под самый корень, что посеревшие лицом рудокопы не только пропустили подводы в тоннель, но и отдали всю дневную выручку, чтобы она такого не приказывала.
А отряд Брунгильды мчался уже по Забытым Землям. Всадники почти достигли Мутных колодцев, когда дорогу им вдруг преградила толпа троллей. Их было так много, что пришлось остановиться.
– Мы сегодня делаем самую вредную вредность и самую пакостную пакость! – радостно объявил вожак троллей. – И радость оттого, что мы, маленькие страшилки, сорвали такой большой поход, должна быть безмерной.
Толпа троллей зашумела на все лады, прославляя мудрость Глава ря.
Но Брунгильда Непобедимая не раз подтверждала свое прозвище и в более серьезных схватках. Она не стала терять время на разговоры. Воительница подняла меч и врезалась в мохнатую толпу, словно нож в теплое сливочное масло. Тролли полетели в Разные стороны, а Брунгильда, на скаку нагнувшись, схватила вожака и запихала его в седельную сумку, решив позже наказать провокатора со всей строгостью. Остальные тролли, оставшись без лидера, кинулись к Мутным колодцам – спасать свои шкуры.
Дальше отряд Брунгильды ехал без задержки. Если бы прекрасная воительница все-таки решила остановиться и наказать троллей, то она бы с радостью и большим удивлением обнаружила похищенного сына. Тролли, хлынувшие волной к своим домам, едва не затоптали его, но Самсон, очнувшись от ступора, вызванного превращением Кваквы в Акаву, накрыл парня своим телом. Акава встала над ними – страшилки из Мутных колодцев почему-то обходили ее стороной.
Отряд вступил в Буреломный лес. Странные, будто специально вывернутые под самыми немыслимыми углами деревья подставляли под ноги коням уродливые скрюченные корни. Деревья эти передвигались, будто были живыми, хотя ни одного листочка не росло на сухих ветвях. Они сдвигались все плотнее и плотнее, пока не окружили отряд со всех сторон.
– Жду приказаний, моя королева! – сказал старый старшина.
– Сжечь, – отрезала Брунгильда.
Деревья отхлынули и замерли – так, будто только что не угрожали раздавить всадников, зажав между своими стволами.
Наконец Брунгильда добралась до замка похитителя. Он стоял на холме, возвышаясь над местностью множеством башенок, и казался творением сумасшедшего архитектора – в переплетении галерей, порталов и колоннад не было никакой системы. Двери и балконы лепились где придется, дерево и камень не сочетались между собой, а огромные зеркальные витражи в окнах совершенно не гармонировали с убогими наличниками.
