– Для вас все люди – дети.
Иаллин улыбнулась:
– А нас простые люди и не интересуют. Не знаю точно почему, но в общей массе люди для Алауэн мало привлекательны. Даже чисто сексуально. Ну не воспринимаем мы их всерьез. Правда, это не касается магов. – Задумчиво намотав прядь волос на палец, она добавила: – И то если им больше пятидесяти.
– Ну-ну. – Значит, мне повезло нарваться на извращенца. Растлителя малолетних просто. И почему я не удивлена? Всегда подозревала этого дракона в полной неадекватности. – И вы, значит, всю беременность должны ходить за ручку с этой повитухой драконьего масштаба? Бедненькие!
– Ну не всю, – насупилась она. – Но для нашей же пользы на время беременности лучше переехать в Цитадель Алауэн. Ради своего ребенка и не на такое пойдешь.
Хорошо, драконица не заметила моего насмешливого взгляда. А то обиделась бы. Она же сама, по сути, ребенок. В такие моменты мне кажется – меня не в охранники взяли, а в няньки.
Глава 4
Иногда они возвращаются
Если у Дракона хвост трубой – к деньгам, если хвост баранкой – к обеду, если хвост как у волка на морозе – к принцессе.
Народное
– Ну вот! Теперь можешь смотреть.
Иаллин подняла зеркало, позволяя мне увидеть горящее и чуть припухшее плечо. О Темная Морана, [13] за что мне это блондинистое наказание!
Вчера на ночь глядя Алке пришла новая «гениальная идея», она решила мне татуировку сделать. Магическую. Накануне мы проходили защитные руны, рисунки и пиктограммы. Так эта экспериментаторша, будь она неладна, решила изобрести нечто такое… чтобы учителя со стульев попадали и в ножки кланялись, возможно с лобызанием оных. Драконица в своих мечтах дошла уже до лаврового венца, золотой короны и слез умиления деда. А также вселенской преданности и обожания Вилиантиэля, в которого успела немного влюбиться. Ну так… совсем капельку. Бедный эльф уже не знал, куда ему деться от проснувшейся чувственности драконицы. Вся школа с увлечением следила за этим романом. Иаллин вздыхала и не оставляла попытки соблазнить красавца-ректора, он же всеми силами старался этого избежать. Еще бы – такой скандал, завести амурные связи с собственной ученицей. Но все доводы драконицу не останавливали, и она перла к своей цели как таракан – пока не прибьешь, будет куда-то лезть, куда-то бежать, да еще и во все щели протиснется.
Я даже не пыталась ее в этом остановить, как бы меня ни просил сам ректор, лишь сладко улыбалась, получая удовольствие от маленькой мести. Да, согласна, у меня самой от этого эльфа коленки подгибались и в животе теплело. И Алла об этом прекрасно знала, ее любовь к Вилиантиэлю как раз и началась, после того как я поплакалась подруге, жалуясь на «этих бесчувственных чурок и сволочей эльфов». Это надо так, соблазнял, соблазнял, а потом: «Извини, но я не могу. Это противоречит учительской этике». Тогда зачем надо было дразнить? У меня, между прочим, наверное, первый раз вообще такое желание возникло, а он… Хотя целуется выше всяких похвал, за одно это многое можно простить.
Может, у него методы воспитания такие? Я, например, нашего ректора обожаю и ни от кого этого не скрываю, впрочем, не я одна. Вилиантиэля у нас все любят, он хоть и суровый учитель, но справедливый и очень обаятельный. Многие девушки вздыхают по нему, но только наша драконица превратила это в развлечение для всей школы.
Итак, Иаллин задумала поразить общественность своим искусством создавать артефакты. Все остальные методы показались ей слишком банальными, она решила впаять артефакт сразу в тело. Почему-то в мое.
Не то чтобы я не сопротивлялась, все же драконьи эксперименты на моей драгоценной шкуре стоили мне слишком дорого, но Иаллин так посмотрела на меня, даже самый жестокий палач прослезился бы.
Полдня она пыхтела над свитками, а сразу после обеда посадила меня на шаткий табурет и, наложив заклинание оцепенения, принялась за свое кровавое дело.
Если кто думает, что сделать рисунок на коже так же легко, как и рисунок на холсте, сильно ошибается – тут он рождается на крови. К тому же простой татуировкой драконица не ограничилась, а добавила к вязи тонких линий еще и несколько шрамов. И разве эта зараза подумала сделать мне обезболивающее? Нет, Алла сестра своих братьев – тоже садистка.
Драконица сопела над ухом, пыхтела как ежик, много колдовала и поминутно ругалась.
И вот результат всех стараний на лице, точнее, на руке… ну на плече, куда еще тату делать?
Только кто говорил о наличии у моей подруги фантазии? Заткните ему рот паклей и засмолите – брехал он. Ибо сия неразумная особа изобразила дракона. И не простого, а огненно-красного, оплетающего кинжал.
– Как тебе?
С громким шипением я бросилась на подружку с четкими намерениями ее придушить. Правда, заранее знала, что силы не на моей стороне, драконица быстро подмяла меня под себя, притом забавно кудахча:
– Алекс, что ты делаешь? Тебе нельзя напрягать руку. И валяться тоже, вдруг какую заразу подцепишь.
– Уже подцепила. Тебя!
В общем, все оказалось не так страшно, как мне показалось в первую минуту.
Да, дракон, да, красный, да, с желтыми глазищами, да, двигается, да, делает попытки покусать. Ну и что такого? Было бы из-за чего скандалить!
– А что? Красиво! Мне нравится.
– Ну и что оно может?
– Еще пока не знаю.
– Чего? Как это – не знаешь?
– Я не знаю, какие заклинания подействовали, какие отторглись, а что вообще поменялось. У тебя ведь ненормальный обмен веществ.
Громко фыркнув, я надела широкую рубаху и вышла из комнаты, направилась не куда-нибудь, а в кабинет ректора. Может, хоть Вилиантиэль знает, что эта зараза чешуйчатая со мной сделала.
Нет, ну она вся в братцев.
Как и ожидалось, за новый эксперимент на мне, родимой, Иаллин так попало, что она про свое большое и светлое чувство вмиг забыла. А уж когда Вилиантиэль погнал нас на плац круги наматывать, быстро вспомнила самые грязные ругательства и тихо бормотала их себе под нос. Возможно забыв, что у эльфа и у меня слух отменный. Но если в случае со мной все обошлось тихо-мирно, разве что с хихиканьем в особо поэтичных местах, где описывалось, как и в каких позах зачинался данный эксплуататор, то эльф медленно закипал.
В итоге, пробегав до самого утра, в комнату мы пришли с рассветом, чувствуя себя моченными в уксусе яблоками. Хорошо еще у меня практика была, стоило бы поблагодарить одного гадкого дракона. Но я делать этого не намерена, вот еще – обойдется.
И вообще, как только в школе прознали о моих способностях боевого мага, расслабиться не давали и на минуту.
Начать хотя бы с физической подготовки. То, как меня тренировали, мало не покажется никому. Хорошо, хоть одну не оставили, зачем-то приставили ко мне в пару Мальгольма. Тот поначалу тоже упирался, но быстро вошел во вкус, и мы уже вдвоем страдали от издевательств тренера.
Потом было еще занятие с оружием, на котором я перепробовала большую часть школьного арсенала. Если быть честной, не люблю оружие, не люблю драки и предпочитаю не лезть на рожон. Но с такой подопечной… м-да, приходится.
В итоге я остановилась на сабле. Она хоть сколько-то привычна, в Патруле только такими и пользовалась. А вот со второй рукой я намучилась. Моему тренеру обязательно хотелось что-то мне всучить, хотя для такой неумехи и одной сабли достаточно. Мы перерыли весь арсенал и случайно докопались до старой ариоки. Как только я ее увидела, вцепилась и громко заявила:
– Все, не отдам!
Ариока – это оружие для тех, кто понимает. А я уже насмотрелась на работу мастера и теперь жаждала попробовать сама. Состоит она из браслета, длинной тонкой цепи и тяжелого наконечника. Используется же наподобие плетки! Я так радостно шипела, перепугав не только молоденького паренька, служку при кузнеце, но и господина учителя, бывалого вояку.
– Крас-с-сиво! Хочу! Ну ты у меня ес-сще поплатиш-шь-с-с-ся, шелтохлас-сый С-смей!
На радостях я заставила научить меня пользоваться этой прелестью. Конечно, начали мы тренировки с простой плети, и, понятное дело, попадало мне куда больше, чем от Сери, но… не так обидно.
Со временем что-то даже стало получаться!
Надо признать, эта школа не просто так носила звание самой лучшей, здесь и рыбу могли научить говорить, а змею – летать. При желании учителя. Ученика при этом никто не спрашивал. А зачем, все равно сделаешь, а не сделаешь, то зачем ты тут нужен? Вот ученики и стараются ниже планки, определенной учителями, не опускаться.
Я не исключение.
Хотя… боевые заклинания все равно упорно не помещались в моей многострадальной голове. Видно, им там места мало было. Вилиантиэль даже как-то предложил сделать мне в черепе маленькую дырочку и спустить воздух, который занял там все место. Другие учителя в этот момент посмотрели на меня с такой заинтересованностью, что я даже дар речи потеряла и едва ли не ползком покинула помещение, страшно испугавшись за сохранность своей головы. Кто их знает, этих великих магов.
