Но родилось это существо позже. А сначала старшая дочка уборщицы узнала об этом и побежала жаловаться своим братьям. Дескать, маманя несколько лет как вдова, а тут рожать надумала, пришибить такую особу надо к котам драным!
Конечно, вам подобные меры прерывания беременности покажутся дикими, но что еще ждать от детей такой уборщицы?..
Коатликуэ о своей участи догадывалась и осталась в храме, начав приготовления к собственной смерти. Если честно, я думаю, что Попов тут врет! Ну не могу я представить себе такую, как наша тетя Клава, уборщицу, спокойно дожидавшуюся, пока ее кто-нибудь пришибет. Скорее всего, эта Коатликуэ готовила в храме засаду на собственных деток. А один из них – Куауитликак – догадался о мамочкиных замыслах и, чтобы не попасть ей под горячую руку, побежал и сдал братьев с сестренкой, рассказав, как именно они храм штурмовать будут. И прямо перед началом штурма уборщица разродилась от бремени. Ощенилась то есть…
Обычно, насколько мне известно, людские самки вынашивают детенышей девять месяцев. Может быть, конечно, ацтеки – не люди, но судя по тому аборигену, которого я уже видел сегодня, это вряд ли. Я так думаю, что Коатликуэ девять месяцев спокойно выдерживала осаду, а когда вынуждена была заняться другими делами, родами то есть, ее старшие детки и ворвались в храм.
Попов не сказал, чем именно в это время занимался Куауитликак – в туалете, что ли, сидел? – но защищать мамашу он не стал. Вместо него в бой пошло именно то, что родилось от уборщицы. Уицилопочтли то есть. Вот так, родился, сразу встал на ноги, надел боевой доспех и, схватив за хвост первую попавшуюся под руки змею, бросился этим гадом ползучим дубасить своих старших братцев. Похоже, Уицилопочтли оказался крутым мужиком. Змеей, которая еще и умудрилась загореться, отрубил голову своей сестренке и гонял по округе братишек до тех пор, пока не перебил всех. А затем плюнул на мамашу и решил, что стать богом солнца куда интереснее, чем быть сыном уборщицы. Вакантное место в пантеоне ацтеков оказалось свободно, и Уицилопочтли его оккупировал. А заодно и назвал себя богом войны. Ну а поскольку драться с придурком, размахивающим горящей змеей, никто не хотел, оспаривать вторую должность Уицилопочтли желающих не нашлось.
Данный индивидуум, заняв сразу две должности в пантеоне, решил, что хватит, настрадались. Дескать, боги других мезоамериканцев хорошо живут, богатые приношения получают, а мы отлучены от благ цивилизации. А если учесть, что кроме как драться новорожденный ничего не умел, Уицилопочтли решил этот порядок изменить военными методами. Он явился ацтекам и сказал, что отныне только они отвечают за существование солнца. И тот, кто скажет, что это не так, получит по зубам! И чтобы доказать это утверждение, врезал по морде ни в чем не повинному тольтеку, совершенно случайно оказавшемуся на этом сборище.
Ацтекам это понравилось, и, пока каждый из них не врезал по морде бедному тольтеку, общее собрание под председательством бога солнца и войны закончить они отказались. Ну а затем и вовсе вошли во вкус. Сразу после сборища, похватав копья, дубины и обсидиановые мечи, ринулись устраивать в городе свои порядки. То есть встречали случайного прохожего, спрашивали, кто является богом солнца и войны и, получив неправильный ответ, зверски избивали.
Конечно, не все ацтеки занялись беспределом. Были среди них и такие, которые говорили, что и чужие боги, вроде Кецалькоатля, имеют право на существование. Но этих пацифистов слушать никто не стал. Избить их, конечно, не избили, но тухлыми кактусами закидали. А затем запретили упоминать имя Кецалькоатля всуе, в молитвах и в избирательных программах. Оппозиционеры вынуждены были смириться, а остальные пошли воевать.
Правда, первый блин вышел комом. Поскольку этот сброд вел в бой новорожденный, ни фига не имеющий представления о тактике и стратегии, ацтеки тут же были наголову разгромлены текпанеками и высланы в Тмутаракань. Почитатели Уицилопочтли приуныли, но он раскинул мозгами и решил, что хорошо воевать можно научиться, устроившись к кому-нибудь наемниками, и послал всех служить в армию текпанеков, только что разгромивших его воинство. Ну а когда Уицилопочтли и земные военачальники ацтеков набрались воинской премудрости, то поперли воевать самостоятельно и захватили почти всю Мезоамерику.
Конечно, в перерыве между этими двумя событиями с ацтеками произошло еще множество событий, но рассказывать о них я не буду. Суть их истории, по-моему, и так ясна, а тому, кому интересны подробности, советую обратиться к Попову или в ближайшую к месту жительства библиотеку. Я и так уже почти язык сломал, одни только имена этого народа называя, а если еще начну вам захваченные города перечислять, вовсе свихнусь. Согласитесь, читать записки свихнувшегося пса вам будет не очень интересно. Поэтому оставим историю ацтеков в покое. Хотя бы на время. Тем более что вся наша компания, в том числе увлекшийся рассказом Попов, вышли на открытое место.
Впереди, метрах в пятистах от нас, была видна неширокая река. Дорога доходила до берега, затем перебиралась на другую сторону речки по навесному мосту, судя по всему, сделанному из лиан, а затем уходила вдаль, где за широкими обработанными полями виднелся город. Ну а на этом берегу реки, к которому мы и вышли, наблюдалась толпа людей, удивительно похожих на недавно встреченного нами Ашайкоатля. Вот только одеты они были немного приличнее. По крайней мере часть толпы была облачена в довольно свободного покроя балахоны и штаны. Жомов, застывший в центре нашей компании, поднес ладонь ко лбу, прикрываясь от солнца, и хмыкнул.
– Похоже, это именно та армия, о которой нам тот чудик говорил, – произнес он, явно имея в виду под «чудиком» Ашайкоатля. – Вот только не пойму отсюда, они уже битву закончили или еще не начинали?
– Ну так сейчас подойдем и спросим, – пожал плечами мой Сеня.
– А может быть, подождем? – произнес осторожный Андрюша. – Кто знает, как они к нашим костюмам отнесутся…
– А так и отнесутся, как положено к милицейской форме относиться, – отрезал омоновец и, не дожидаясь остальных, широкими шагами направился к ацтекскому воинству.
Не люблю жареной телятины!
Ганнибал Лектор
На берегу реки действительно стояло войско ацтеков.
Точнее, не всё войско, а лишь его небольшая часть – тысячи две вооруженных копьями, дротиками и деревянными мечами с обсидиановой кромкой воинов. Как вскоре выяснилось, это была не регулярная часть, а городское ополчение, призванное для того, чтобы держать мост до тех пор, пока регулярные войска гоняют по окрестностям мятежников. Ополченцы и держали навесной мост. Причем на своих плечах, поскольку какой-то шайке хулиганов приспичило перерубить крепления на этом берегу. Ну а пока треть войска держала мост, еще треть пыталась его починить, остальные ополченцы готовили ужин. И судя по запаху, в основном он состоял из жареного мяса, о чем Попова тут же оповестил его вечно голодный желудок.
В отличие от Ашайкоатля, ковырявшегося в дорожном покрытии, а оттого и не смотревшего по сторонам, троих милиционеров с псом заметили сразу, как только те показались на опушке леса. Всё-таки хоть перед рекой лагерем и стояло ополчение, а не регулярная часть, армейские порядки они, как могли, соблюдали и дозоры выставить удосужились. Путешественники увидели, как в лагере поднялся переполох и большая часть воинов, исключая тех, кто держал на своих плечах край подвесного моста, принялись выстраиваться в боевые порядки.
Попову эти действия аборигенов крайне не понравились. Он хоть и был не робкого десятка и уже противостоял, вместе с друзьями, разумеется, крупным воинским подразделениям, однако не думал, что отпуск хорошо начинать с драки. Тем более если против троих милиционеров – и Мурзика, конечно! – прет пара тысяч озверелых дикарей. Андрюша попытался было образумить друзей, но те, не обратив ни малейшего внимания на увещевания криминалиста, нагло пошли прямо на толпу, поскольку оба были абсолютно уверены в собственной безнаказанности.
– Андрюха, кончай тут сопли по дороге размазывать, – с усмешкой сказал ему омоновец. – Чего ты боишься? Оберон же сказал, что можем отдыхать на всю катушку. А значит, ничего нам эти дикари не сделают, блин. Ну а если попробуют, я парочку десятков этих чучел быстро из солдат в землепашцев переквалифицирую. Будут своими носами местные поля возделывать.
– Ванечка, если ты заметил, людей тут несколько больше, чем пара десятков, – язвительно заявил криминалист. – Думаешь, остальные будут стоять и своей очереди к тебе на раздачу дожидаться?
– А ты у нас на что? – удивился Иван. – Рявкнешь на них разок, сразу все и полягут. А тем, кто самостоятельно улечься не захочет, мы с Сеней поможем. Точно, Рабин?
– Точно, Жом. Только, если начнешь и дальше в общении с нормальными людьми клички употреблять, я тебя так по затылку дубинкой шандарахну, что забудешь, в какой именно части света ты находишься, – пообещал другу Рабинович.
