— Бабуля! — Радостно пискнула я, когда увидела в зеркальной глади воды миловидное лицо, светло-русые кудри, пухлые алые губы, голубые, словно небо, глаза…
— Владочка, — пропела бабуля, расплываясь в улыбке, — как устроилась, все хорошо?
— Бабуль… — Грустно протянула я. В глазах бабулечки загорелся недобрый огонек. — Ты представляешь, — все тем же грустным голосом начала я, — здесь ректор и декан ведут себя со мной неподобающе. Декан мне тыкает, в комнату без стука врывается, и угрожает. А ректор…
— Владочка, солнышко, — приторно-ласково перебила бабуля, — а давай ты мне это при встрече расскажешь? — И строгим голосом добавила, — Со всеми подробностями!
И пропала. Значит, бабуля уже в пути. Эх, хорошо-то как…
Котэн, все это время молча сидевший в сторонке, смотрел на меня взглядом «объясни мне, чему радуешься?».
— Котэн Мурмяукович, уверена, моя бабуля произведет на тебя неизгладимое впечатление. Сомневаюсь, что у лорда фон Линера с мистером Лианиром останется такое же впечатление… Просто бабулечка у меня такая, если вдруг узнает, что меня, или матушку, или кого из братьев и сестер кто-то обижает — прячьтесь, спасайтесь, бегите, уплывайте, но на глаза не попадайтесь. Все-таки она чистокровная дриада, а их лучше не злить. Тем более колдунья.
Котэн хитро улыбнулся и расслабился. Теперь главное чтобы она до утра успела, а то разъяренный от пургенчика эльф добра не принесет.
Марине пришла поздним вечером. Мы с Котэном как раз доигрывали очередную партию в карты. За вечер я умудрилась проиграть этому шулеру серьги, два кольца, и половину расходных денег. Ему с такими талантами надо по комнатам ходить, студентов обыгрывать.
Ведьмочка разрядила напряженную обстановку пирожными. Настроение тут же подлетело до небес.
— Я слышала, болота в коридоре — твоих рук дело. — Улыбнувшись, завела разговор ведьмочка. — Я бы тоже так хотела уметь…
О, как. Неожиданное признание. Раз так говорит, значит, знает, что это не магическая работа.
— Тоже хочешь отчислиться? — Марине удивленно на меня посмотрела, и так же удивленно ответила:
— Нет. А ты что, это ради отчисления делаешь?
Интересно, ради чего еще? Вот так если подумать… Ничего больше в голову не приходит.
— А зачем ты… — Марине замолчала, и повернулась к двери.
Мать-природа, только не сейчас. Пожалуйста, только не сейчас и только не ректор. Боги, услышьте меня…
Не услышали. Дверь слетела с петель, только на пороге не ректор стоял, а разъяренный декан. Моему удивлению не было придела. Как он…
— Что, Зельсберг, — глядя на мои округлившиеся глаза, — хотите узнать, почему порошок действовал не так долго, как хотелось?
Я шумно сглотнула, посмотрела на Марине, которая стала белее поганки, на Котэна, который, кажется, сейчас в обморок упадет, и снова на эльфа… Лучше бы это был ректор.
— Все, кроме Зельсберг, покинули комнату! — Яростно рявкнул декан. Котэн подмигнув мне, исчез, что он задумал времени думать нет. Сейчас надо придумать, как себя спасти. — Я не понятно говорю?
Глядя на Марине, рыкнул эльф, и ведьмочка, еще больше побелев, медленно двинулась к выходу. Пусть лучше идет, а то перепадет ненароком, а ведь она вообще ни в чем не виновата, просто оказалась не в то время и не в том месте.
Когда Марине скрылась за поворотом, двери то больше нет, валяется вон в углу, эльф медленно, угрожающе двинулся в мою сторону. Сразу видно — ни разу не преподаватель. Не позволит преподаватель себя так вести. Он ведь в гневе! А в гневе и убить можно, или покалечить, или… Да что угодно!
— Мистер Лианир, — спокойно начала я, чтобы как-то оттянуть момент казни, — Вы в гневе, а в гневе разговаривать не очень удобно…
Может, под стол залезть? Глупо. Стулом прикрыться? Не спасет. Сумка с арсеналом возле входа, не добраться, да и непонятно, по какой причине на эльфа порошок подействовал не так, как должен был.
Эльф рыкнул, а я вытянула из себя остатки уверенности:
— Мистер Лианир, Вы не в себе. — На последнем слове я взвизгнула, спрыгивая со стула.
Декан метнулся ко мне, схватил за плечо, так, что вырваться не представляется возможным, и гневно:
— Знаете, Зельсберг, я ужасно не люблю, когда меня осыпают колдовскими порошками, — ну да, такое мало кому понравится, — обычные разговоры до тебя не доходят, значит, будем действовать по-другому.
Страшно? Есть немного. Немного было ровно до момента, как эльф сев на стул не уложил меня животом к нему на колени, и не занес руку над тем, что бил только папа, и то в детстве!
— Мистер Лианир! — Закричала я. — Что Вы себе позволяете?!
Я заерзала, пытаясь вырваться.
— Воспитательный момент, Зельсберг.
Какой, к лешему, воспитательный момент?!
— Какого лешего! — Крикнула я, получив первый шлепок. — Вам это так просто с рук не сойдет!
Эльф засмеялся. Ему смешно?! Как он смеет меня…
— Что здесь происходит? — Ледяным тоном поинтересовался возникший в дверях ректор, за ногами которого маячил Котэн.
— Котэнчик, миленький, спаси меня… — Напарник выглянул из-за ректора, оценил картину действий, и, похлопав лорда по ноге (руки его не груди сложены), тихо молвил:
— Лорд Линер, надо спасти Владленушку…
— А может не стоит? — Мрачно глянув на Котэна, вопросил ректор. — У них здесь идиллия.
Какая, к черту, идиллия?!
— Ректор лорд Линер!
Ну и ситуация. Я лежу на коленях декана, в дверях стоит ректор… Бабулечка… Где же ты…
— Что, мисс Зельсберг?
— Над Вашей студенткой тут… — я замялась, подбирая слова, не зная, как это все назвать.
— Что — тут? — Все с той же холодностью допрашивал ректор.
— Да что Вы смотрите? Скажите этому озабоченному эльфу отпустить меня!
Мне подарили еще один шлепок, очень болезненный…
— Мистер Лианир, отпустите мисс Зельсберг. — Эльф, однако, даже не пошевелился.
— И не подумаю. — Он снова меня шлепнул! — Она осыпала меня… не важно, чем осыпала.
— И Вы решили применить к ней именно такое наказание? — В голосе ректора прорезалось раздражение.
Декан не подчиняется ректору. Где это видано?
— Лорд фон Линер, Вы ректор или кто? Сделайте уже хоть что-нибудь!
— Помолчите, мисс Зельсберг. — Меня удостоили короткого взгляда, и уже глядя на эльфа, рыкнул, — Вам требуется особое распоряжение или мне повторить свой приказ? Я не люблю повторять, мистер Лианир.
И столько в этом тоне было всего понамешано, что я даже не стала пытаться разобрать что именно. Просто встала, когда меня таки перестали держать.
Одернув платье, которое задралось от нехитрых манипуляций декана, бросила на него свой гневный взгляд. Он не обратил никакого внимания, подошел к ректору, и ехидно протянул:
— Лорд фон Линер, мне не показалось? — Я навострила уши. Что ему не показалось? — На такие наказания у меня есть полное право.
— Какое еще право?! — Нет, а почему я должна молчать?
Только мне никто отвечать не собирался. Котэн сторонкой обошел двух «орлов», встал рядом со мной, и тоже принялся наблюдать, за тем, что будет дальше.
— Уясните, или запишите, если не запомнили с первого раза: никакого рукоприкладства в стенах Академии. — Я бы на месте эльфа вняла словам ректора, так это было сказано… внушительно. — И еще один момент, мистер Лианир, в комнатах студенток может находиться только глава учебного заведения, то есть я. Это понятно?
Мне непонятно.
— А Вы почему можете? Мне Вас обоих тут не надо.
Котэн дернул меня за руку. Промолчать надо было? Ну, вообще, да. Надо было.
— Молчу, молчу. Продолжайте.
Ректор бросил на меня уничижительный взгляд, обратил его к эльфу, и повторил вопрос:
— Это понятно?
— Я не глухой, лорд фон Линер, и понимаю с первого раза.
— Однако меня Вы с первого раза не услышали. — Еще более холодно протянул ректор, окинул взглядом комнату, особенно явно выделил лежащую в углу дверь, затем я удостоилась оценивающего взгляда, и вопроса:
— Мисс Зельсберг, Вы имеете полное право написать жалобу, в связи с незаконными действиями, расценивающимися как насилие.
Эльф хмыкнул, и глядя в глаза ректору, усмехнулся:
— Да-а-а… Ему будет крайне любопытно это узнать.
После этой реплики у меня возникло как минимум два вопроса: кому «ему» и что «это»?
Лицо ректора осталось невозмутимым, лишь глаза золотом блеснули. Злится, значит. Я тоже злюсь. А вот бабуля появится — посмеюсь.
Эльф ушел, ректор недовольно покачал головой и тоже ушел. Остались мы с Котэном, и сломанная дверь.
— И как мы теперь без двери? — Мрачно протянула я, Котэн лапами развел. — Как ты ректора привел то?
Котэн на стул сел, лапой голову подпер, и начал:
— Вообще-то, я его от важного дела отвлек.
— Какого? — Любопытство, оно такое.
