Ваймс прикусил язык. Он сказал то, о чем думал, и очень скоро новая волна слухов наводнит город.
— Но кому-то все-таки надо осмотреть его… — промолвил он вслух.
— Правильно, черт побери! — кивнул Колон. — Может, позвать волшебника?
— А вдруг именно волшебники в этом замешаны?
— О боги!
Ваймс постарался собраться с мыслями… Все городские лекари — настоящие лекари, разумеется, — завязаны на Гильдии, а все Гильдии ненавидят Витинари, значит…
— Когда подойдет еще кто из наших, пошлешь гонца к конюшням в Королевских низинах, пусть приведет Джимми Пончика, — приказал он.
Это еще больше поразило Колона.
— Пончика? Да он ведь ничего не смыслит в медицине! Он накачивает всякой гадостью лошадей на скачках!
— Просто приведи его, Фред.
— А что, если он откажется?
— Тогда передай ему, что командор Ваймс знает, почему на прошлой неделе Смеющийся Мальчик не выиграл знаменитый Щеботанский стодолларовый забег. И добавь, что тролль Хризопраз потерял на этой скачке десять тысяч долларов.
Колон был поражен.
— Вы бьете ниже пояса, сэр.
— Очень скоро здесь будет очень много людей. Я хочу, чтобы ты поставил парочку стражников сразу за дверью — лучше всего троллей или гномов. И чтобы никто без моего разрешения не входил. Ясно?
На лице Колона одно выражение сменяло другое. В конце концов он только и смог выдавить:
— Но… отравлен! Есть же пробовальщики еды и все такое!
— Тогда, быть может, это один из них, Фред.
— О боги, сэр! Вы что, вообще никому не доверяете?
— Стараюсь не доверять, Фред. Между прочим, а может, это ты сделал? Шучу, шучу, — быстро добавил Ваймс, увидев, как слезы чуть не брызнули из глаз Колона. — А теперь иди. У нас не так уж много времени.
Ваймс закрыл дверь и облокотился на нее. Потом повернул ключ в замке и подставил под ручку стул. Затем, подтянув патриция по полу, перевалил его на кровать. Тот что-то пробормотал, и его веки вздрогнули.
«Яд, — подумал Ваймс. — Хуже не придумаешь. Ни шума, ни пыли, и отравитель уже может находиться отсюда за много миль. Яд нельзя увидеть, зачастую у него нет ни запаха, ни вкуса, его легко добавить в еду, да куда угодно! А потом лишь остается ждать…»
Патриций открыл глаза.
— Я хочу стакан воды, — сказал он.
Около кровати стояли кувшин и стакан. Ваймс взял кувшин и задумался.
— Я пошлю кого-нибудь за водой, ваше сиятельство, — ответил он.
Лорд Витинари очень медленно моргнул.
— А, сэр Сэмюель, — узнал он. — Но можешь ли ты кому-либо доверять?
Когда Ваймс наконец спустился вниз, в большой зале для аудиенций уже собралась приличная толпа. Люди судачили, волновались и были не уверены в собственном будущем. И, как все взволнованные и неуверенные важные персоны, они злились.
Первым к Ваймсу подскочил господин Боггис, председатель Гильдии Воров.
— Что происходит, Ваймс? — требовательно вопросил он.
И напоролся на взгляд Ваймса.
— Я хотел спросить, что тут происходит, сэр Сэмюель, — быстренько поправился он, несколько растеряв самоуверенность.
— Я думаю, лорда Витинари отравили, — сообщил Ваймс.
Толпа притихла. Боггис понял, что раз он задал вопрос, то теперь все внимание сосредоточено на нем.
— Э… насмерть? — уточнил он. Наступила такая тишина, что было слышно, как пролетает муха.
— Пока нет, — ответил Ваймс.
Все в зале повернули головы. Теперь мир сгустился вокруг господина Низза, главы Гильдии Наемных Убийц.
Низз кивнул.
— Мне не известно о каких-либо планах касательно лорда Витинари, — возвестил он. — Кроме того, я думаю, все знают, что мы оценили патриция в один миллион долларов.
— И у кого реально есть такие деньги? — поинтересовался Ваймс.
— Ну… например, у тебя, сэр Сэмюель, — усмехнулся Низз.
Кто-то нервно подхихикнул.
— В любом случае мы хотим видеть лорда Витинари, — сказал Боггис.
— Нет.
— Нет?… А почему?
— Указания доктора.
— Правда? Какого же?
Позади Ваймса сержант Колон прикрыл глаза.
— Доктора Джеймса Мнимсома, — сказал Ваймс.
Прошло несколько секунд, пока до всех дошло.
— Что? Уж не хочешь ли ты сказать… Джимми Пончика? Да он же коновал!
— Я тоже так думаю, — согласился Ваймс.
— Но почему именно он?
— Потому что большинство его пациентов живут и здравствуют поныне, — ответил Ваймс и вскинул руку, требуя тишины. — А теперь, господа, я вынужден вас покинуть. Где-то бродит отравитель. Я хочу найти его до того, как он превратится в убийцу.
И Ваймс принялся подниматься по лестнице, стараясь не обращать внимания на крики позади себя.
— Вы уверены в старине Пончике, сэр? — схватив его за рукав, уточнил Колон.
— А ты ему доверяешь? — спросил Ваймс.
— Пончику? Конечно же, нет!
— Правильно. Ему нельзя верить, поэтому ему никто не доверяет. Так что все нормально. Но я собственными глазами видел, как он выходил лошадь, про которую сказали, что она годится только на колбасу. Коновал должен делать свою работу, Фред, иначе у него будут большие проблемы.
И это было чистой правдой. Когда обычный, человеческий доктор после долгих кровопускательных процедур вдруг обнаруживает, что его пациент наконец не выдержал и скончался, он разводит руками и говорит: «Ну что поделаешь, на все воля божья, с вас тридцать долларов». И спокойненько себе уходит. Это все потому, что человеческая жизнь почти ничего не стоит. А хорошая скаковая лошадь, со своей стороны, может стоить все двадцать тысяч долларов. И доктору, который позволит лошади слишком быстро отбыть на бескрайние небесные пастбища, лучше не гулять потом по темным улочкам. Иначе одним прекрасным вечером он услышит за своей спиной: «Господин Хризопраз ОЧЕНЬ РАССТРОЕН», после чего этому самому доктору весьма доходчиво продемонстрируют, что жизнь полна несчастных случаев.
— Никто не знает, где капитан Моркоу и Ангва, — сказал Колон. — У них сегодня выходной. Шнобби также не могут найти.
— Ну, хоть одно приятное известие…
— Дзынь-дзынь, дзынь-подзынь, — послышался голос из кармана Ваймса.
Он вытащил маленький органайзер и поднял крышку.
— Да?
— Э… ровно полдень, — сказал бесенок. — Обед с госпожой Сибиллой.
Возвестив это, бесенок с подозрением уставился на лица Ваймса и Колона.
— Э-э… я надеюсь, у вас все нормально? — осведомился он.
Шельма Задранец вытер лоб.
— Командор Ваймс прав. Очень похоже на мышьяк, — промолвил он. — Вы только посмотрите на цвет его лица.
— Дрянное дело, — признал Джимми Пончик. — Но еще такое бывает, когда ешь то, на чем спишь. За ним могли не углядеть?
— Все простыни на месте — таким образом, я думаю, этот вариант отпадает.
— А как он мочится?
— Э. Мне кажется, нормальным образом.
Пончик всосал воздух через зубы. У него были замечательные зубы. В том смысле, что их сразу в нем замечали. Они были цвета внутренней поверхности немытого чайника.
— Прогуляйте его по кругу на спущенных вожжах, — посоветовал он.
Патриций открыл глаза.
— А ты точно доктор? — поинтересовался он.
Джимми Пончик ответил ему неуверенным взглядом. Он не привык к пациентам, которые умеют разговаривать.
— Ну да… И у меня много клиентов, — сказал он.
— Правда? Я могу быстро исправить эту проблему, — огрызнулся патриций.
Он попытался подняться и снова опрокинулся на кровать.
— Я подготовлю микстуру, — пробормотал Джимми Пончик, потихоньку отступая. — Зажимаете ему нос и вливаете в горло дважды в день. И никакого овса.
И он торопливо отбыл, оставив Шельму наедине с патрицием.
Капрал Задранец оглядел комнату. Ваймс не был особо щедр насчет инструкций. «Я уверен, что это не пробовальщики еды, — сказал он. — Они знают, что их могут заставить съесть всю тарелку. Но все равно, Детрит допросит их. Тебе лишь надо узнать, КАК. А я потом выясню, КТО.
Если яд попадает не с едой или питьем, то что остается? Яд можно рассыпать по подушке, чтобы человек его вдохнул, или налить в ухо, пока твоя жертва спит. А еще яд может попасть на пальцы при прочтении какой-то книги. А можно подкинуть в комнату какое-нибудь ядовитое насекомое…
Патриций шевельнулся и посмотрел на Шельму влажными, покрасневшими глазами.
— Скажи, юноша, ты стражник?
— Э… Совсем недавно им стал, сэр.
— Ты чертовски похож на гнома.
Шельма не стал отвечать. Отрицать было бесполезно. Каким-то образом люди распознавали гномов с первого взгляда.
— Мышьяк — очень популярный яд, — сказал патриций. — Сотни способов использования. Алмазная пыль была в моде несколько веков, несмотря на то что она по сути своей бесполезна. Огромные пауки — также, по некоторым причинам. Ртуть — это для терпеливых, а серная кислота — для тех, кто ждать не любит. У белены есть свои последователи. Много чего можно сделать с экстрактами из секреций кое-каких животных. Жидкости, извлеченные из гусеницы квантовой бабочки, превращают человека в бесполезную куклу. Но мы все же возвращаемся к мышьяку, как к старому доброму другу…
