— Какого хрена! — сурово закричал я, но получилось как-то хрипло и совсем не страшно, так как моё горло пересохло.
— Вставай, Теди, — услышал я нежный женский голос, — нам пора идти!
Отпихнув женскую руку, я отвернулся в сторону, уткнувшись носом в стену, и опять стал погружаться в сон. Ледяной дождь, коварно обрушившийся на меня, вернул мне бодрость так быстро, что я заорал от восторга.
— Ты что, сука, с ума сошла?! — завопил я, отталкивая девушку с ведёрком для шампанского в руках.
— Так-то лучше, — улыбнулась девушка и перевела свой взгляд с моего лица куда-то вниз. — Интересный у тебя интимный костюмчик.
Сорвав со своего сморщенного достоинства презерватив, я метнул его в окно, откуда тут же возмущенно закричали по-арабски.
— Кто ты такая? — спросил я девушку, одевая мятые брюки.
— Я — Анату! — ответила та, насмешливо разглядывая меня.
Я вытаращился на неё, не веря своим глазам. Девушка была обычная и совсем не походила на божественной красоты диву, какой я её себе представлял.
Брюнетка, одежда — бесформенные брюки и широкая рубашка, причёска — простецкий хвостик. Ничего особенного, я таких на Манхэттене каждый день встречаю. Единственное, что могло выделить ее из толпы среднестатистической женщины, это высокий рост — около двух метров. Если сказать, что я был разочарован, это значит не сказать ничего.
— Кажется, мужчина расстроился, — наблюдая за мной, сказала Анату.
— Тебя так разбуди, тоже счастливой не будешь, — буркнул я, уходя в туалет.
Вот так всегда, воображения и мечты ломаются о непреклонную реальность. Почистив зубы и справив все остальные утренние потребности, я вернулся в комнату.
Анату стояла в центре комнаты, ожидая меня.
— Привет! — сказал я, встретившись с ней взглядом.
— Привет! — улыбнулась она. — Пришёл в себя?
— Вроде того, — сказал я и, сняв трубку гостиничного телефона, стал заказывать завтрак — кофе, круассаны, овсянку и две бутылки «Будвайзера». Анату, ты голодна?
— Да, — ответила девушка, — закажи мне то же самое, что и себе.
Положив трубку, я испытал некоторую неловкость. Никогда ещё присутствие девушки не действовало на меня так угнетающе.
— Ты, кажется, чем-то расстроен? — поинтересовалась она.
— Да нет, — пожал плечами я, — просто по-другому тебя представлял.
— Те девушки, которых пошёл провожать Хат, выглядят лучше? — поинтересовалась Анату.
— Знаешь, это нескромный вопрос, — прямо ответил я, — ты другая.
— Раньше мне говорили, что я подавляю мужчин. Ты так считаешь?
— Нет, что ты… — вначале замялся я, — хотя, какого чёрта! Да. Подавляешь. Едва я тебя увидел, растерял всю свою харизму и интеллект. И на самом деле я тебя представлял другой, но это мои личные сексуальные фантазии, и они останутся со мной.
— Ты мне нравишься, — улыбнулась девушка, сверкнув своими бирюзовыми глазами.
Я не нашел ничего лучше, чем сказать самую тупую фразу:
— Спасибо, ты тоже ничего!
— Раньше у меня не было волос на голове, это бы тебе понравилось, — то ли спрашивая, то ли утверждая, сказала Анату.
В дверь тактично постучали, удачно нарушив повисшее в комнате напряжение.
— Войдите! — обрадовано сказал я.
Почтительно кланяясь, в номер зашёл официант из ресторана, катя впереди себя тележку с едой. Заплатив за завтрак и добавив внушительные чаевые, я отправил его восвояси и накинулся на еду. Чему-то усмехнувшись, девушка последовала моему примеру и вскоре в комнате было слышно только усердное чавканье, преимущественно моё.
После того, как мы позавтракали, Анату тоном не признающим возражения приказала мне собираться и следовать за ней, после чего вышла из номера. Взяв все наши с Хатом вещи в количестве двух спецкостюмов и пачки наличных, я захлопнул дверь и сел в лифт. А спустившись вниз, увидел Хата, горячо спорящего с Васей. Осторожно подойдя сзади, я услышал интересный диалог:
— Это «Радо» понимаешь? Ни фуфло какое-нибудь, а правильные котлы. Тачка у меня «Бентли», костюмы от «Китон», дома на Рублёвке, в Кагалыме и Салехарде. Тёлка у меня тоже правильная — четвёртый размер сисек. Я правильный пацан, слышишь! А ты кто такой?! Ты чего меня жизни учишь? — размахивая руками, кричал русский.
— Я просто сказал, что тебе необходимо открыть в себе духовное начало. Ты — очень материальный человек…
— вежливо возразил Хат.
— Достали, бля! — перебил Вася, его и без того красное лицо приобрело пурпурный цвет. — Ты что, кришнаит? Чего вам всем от меня надо?! Живу как умею, мне все завидуют.
— Я вам не завидую, я вам сожалею.
— Да пошёл ты! — отмахнулся Вася. — У меня хорошая жизнь.
— А в детстве ты хотел стать моряком, вдыхать солёный запах моря, покорять огромные волны и открывать новые страны. Тогда в тебе был свет, а сейчас твоя жизнь серая и однообразная. Тебе ведь плохо, Вася, другой ты жизни хотел…
Я просто офигел! Сгусток агрессии и недовольства по имени Вася менялся на глазах, он даже зрительно стал меньше, ссутулившись, он уткнулся в плечо Оултера и, вздрагивая плечами, зарыдал.
— Ты что это, сволочь, делаешь? — поинтересовался я у Хата.
— Обращаю человека на путь истинный, — прошептал он, гладя русского по голове, — он хороший, но боится это признать.
— Да, боюсь, — подняв залитое слезами лицо, заревел Вася, — добро за слабость принимают. А я и правда на море хочу! Моряком! Капитаном дальнего плавания! А меня всю жизнь кидают, вот и здесь яхту обещанную не подарили. Суки!
— У тебя много денег, продай всё лишнее. Купи себе яхту, а остальное раздай бедным. И твоя жизнь обретёт смысл, тебе станет хорошо.
— Ты святой человек, Хат! — заревел русский, сгребая моего друга в охапку.
— Пойдём, Оултер, там Анату приехала. Зовёт нас куда-то.
Погладив русского напоследок по голове, Хат выбрался из его медвежьих объятий, и, насвистывая весёлую мелодию, направился за мной.
— И зачем тебе эти воспитательные работы? Тренируешься в проповедях, божество ты наше инопланетное? — спросил я, когда мы вышли на улицу. — Парень был бандитом, вёл простую приземлённую жизнь, ты же ему всю жизнь испортишь...
— Он не бандит, он нефтяник! — ответил Хат.
— Сынок, это на Ближнем Востоке ты можешь родиться хозяином нефтяной скважины, — возразил я, — а в России совсем другие условия для роста. Вася плохой человек!
— Даже в самом плохом человеке есть светлое начало. Надо просто его найти и разбудить.
Скрипя тормозами, возле нас остановился древний «лендровер» за рулём которого сидела Анату.
— Садитесь! — приказала она.
— Очень резкая женщина! — заметил я.
— Да, она такая, — согласился Оултер.
Едва мы разместились на потёртых от времени сидениях, джип сорвался с места. Выжимая из рыдвана максимальную скорость, Анату вырулила на шоссе в пустыне, тонкой линией уходящее за горизонт.
— Хорошо водишь! — перекрикивая гул мотора, похвалил Анату я.
— Угу.
— Куда едем?
— В пустыню.
— Разговорчивая девушка, — подытожил я.
— Угу, — кивнула Анату, ловко объезжая туристический автобус.
— Да ну тебя, — обиделся я и, высунув ногу в окно машины, закрыл глаза.
Бензин у нас закончился внезапно. Мотор стал чихать и почти сразу заглох. Разминая затёкшие мышцы, я выбрался из машины. Солнце стояло в зените, значит сейчас около полудня. Шоссе в оба конца было абсолютно пустынно. Кажется, мы свернули на не самую популярную в этих местах трассу...
— Ставлю сотню баксов, что дополнительной канистры бензина у нас нет, — сказал я.
Положив голову на руки, Анату с грустью смотрела куда-то вдаль; я даже невольно залюбовался ею. Всё-таки девушка была очень красива, только вот доходило до меня это постепенно. Никакой косметики, а ресницы вон какие громадные, другая бы месяц свои так вытягивала. Красиво очерченный овал лица, большие губы — не хуже чем у старушки Анджелины Джоли, — такое лицо очень ценится голливудскими режиссёрами, когда нужно создать образ чувственный и сексуальный, но проявиться он должен не сразу, а постепенно, где-нибудь в середине фильма.
— Не грусти, красавица, — погладив её по ладошке, сказал я. — Сейчас вызовем помощь.
Одев шлем спецкостюма, я стал вызывать Хаджета, но связь не работала. Странно. Кажется, хвалёная спецтехника отказывалась работать. Бросив свой шлем обратно, я напялил шлем Хата, но и здесь меня ждало разочарование. Выругавшись, я со всей силы долбанул ногой по колесу и запрыгнул на переднее сидение рядом с Анату.
— Похоже, мы попали в переделку, — сообщил я. — Что скажет мадам энергичность?
— Я ничего не скажу, — продолжая смотреть в одну точку, ответила Анату.
— Как будить мужчин по утрам холодным душем, так ты первая, а как переться в пустыню на этом поглотителе бензина и не взять с собой дополнительных канистр, так ты «ничего не скажу»! Головой надо думать, а не…
