Или кегебе. Нет, не тот кегебе, за который Вы подумали, а «когти горной баньши»? В том мире их называли «кошки», потому что там нет баньши, но это без разницы. Так вот нужны ли горной баньши «когти горной баньши»? Таки понятно, что на Кавказе совсем даже не нужны, у нее есть свои от рождения. Но мы таки идем в Гималаи, где Ривочке тоже не можно ходить без обуви. И надо было решить, надеть ей поверх ботинок искусственные когти, или пользоваться таки своими.
На третий день мы говорили за одежду, и Вова начал именно с этого вопроса:
— Барух, а йети потеют?
Но мне не можно было ответить, и не потому, что я не знал ответа. Я его таки знал. Но до кабинета дошло еще одно существо, которого я не ждал и не хотел здесь видеть, и никто не хотел его видеть, но оно пришло само и никого не спросило. Оно перебило Вову и спросило совсем другое:
— Кто тут Владимир Викторович?
Вы спрашиваете, что это было за существо. Это был чупокабр. Юноша, там все человеки! Но мне удобней называть их по сущности, а не просто так. Таки гораздо проще сказать «чупокабр», чем описывать эту пакостную мерзкую тварь, радостно лебезящую перед Вами, но всегда готовую вонзить клыки в шею, стоит Вам расслабиться или отвернуться. Эту квинтэссенцию подлости и коварства. Не называйте их вампирами! Да, они любят кровь разумных, но это таки не повод оскорблять вампиров! Даже тех, которые из налоговых инспекций! А-а, Вы себе знаете, что чупокабры вне закона во всем мире? Таки там нет такого закона, потому, что там все человеки, и этих тварей не можно определить точно. И это таки проблемы, скажу я Вам. Еще хорошо, что в том мире совсем нет магии, и чупокабры не могут ее использовать.
Так вот, юноша, давайте договоримся, если я говорю за тот мир «тролль» или «эльф», то это человек, похожий на тролля или эльфа. А если я говорю «чупокабр»... Таки это был чупокабр, и он спросил:
— Кто тут Владимир Викторович?
— Что Вы хотели? — уточнил Вова.
— Я представляю Христианскую альтернативную демократическую концессию свободного человечества. Мы обращаемся к Вам, как и к другим магазинам и бизнесменам, по поводу помощи людям, наиболее в ней нуждающимся. Ни один честный бизнесмен не может пройти мимо их страданий. Ваши деньги будут пущены на благое дело помощи наркозависимым людям, людям без определенного места жительства, людям с нестандартной сексуальной ориентацией. Ваша помощь...
— Минуточку, — произнес Вова. По мере произнесения этого монолога его доброжелательная улыбка постепенно превращалась в кровожадную. Точнее, в оскал разъяренного йети. — По порядку. Я должен дать денег наркоманам, бомжам и пидорам?
— Что Вы, денег надо дать нам, — продолжал петь чупокабр, не замечая опасности. Таки это их слабое место и у нас, а что, Вы таки этого не знаете? Поющий чупокабр гипнотизирует не только жертву, но и себя, и ничего таки не замечает. — А мы потратим их на помощь...
— Наркоманам? — опять перебил Вова. Таки ему было наплевать на этих гипнозов!
— Ну, в том числе...
— И как Вы им будете помогать? По паре доз купите?
— Ну что Вы, как можно, их надо лечить...
— Принудительно? — Вовин голос даже немного подобрел, но таки очень-очень немного, чтобы Вы не подумали за него плохо.
— Как можно принуждать живое и разумное существо к действиям, приносящим им страдания... Им необходимо помочь, страдания должны быть облегчены...
— Значит, наркоманам — дозу, бомжам — пузырь, а пидорам — чью-то задницу, — голос Вовы стал очень похож на голос его тезки Бешеного, поймавшего очередного орка, подло клеющего Ирочку Неймарк, — И Вы считаете, что никого более достойного помощи в этой стране уже нет? Ни детей-сирот, ни ветеранов войны... А не хотели бы Вы пойти и доставить удовольствие третьей категории своих клиентов!
Вова дополнительно конкретизировал адрес и сделал это очень даже детально, но чупокабр не обратил на посыл ни малейшего внимания.
— Вы совершенно неправы, это несчастные люди, помощь которым во имя господа нашего Иисуса Христа, есть моральный долг каждого человека. Несчастные, из-за одной ошибки потерявшие себя, совсем молодые люди. Терпящие гонения от несознательной части населения. Наш долг вернуть этих заблудших овец обратно в общество, помочь им реализоваться... А ветераны, ну что все вспоминают о ветеранах — в голосе чупокабра послышалось раздражение, — кому нужны эти капризные старики...
Я Вам говорил, что Вова немножно меньше ростом, чем настоящий йети? Таки я Вам сказал немножко неточно. Он ростом совсем даже не два сорок, а примерно метр семьдесят. Но таки в эту минуту из кресла поднялся полноценный двухметровый йети и никто другой. Очень-очень злой йети.
— Су-ука!!! — заревел он.
Чупокабр пролетел головой до двери и открыл эту дверь тоже головой и никак иначе. Мы выскочили в коридор. Тварь таки кубарем катилась по лестнице. Юноша, разве я сказал «быстро бежала»? Я сказал «катилась кубарем», а это значит именно то, что я сказал, и никак иначе. И до выхода из магазина она катилась так же, как по лестнице, а не ногами, как ходят все разумные существа.
Юноша, о чем Вы мне говорите, Вова таки не тронул его даже пальцем, просто не успел. Таки у чупокабров уникальный нюх на опасность, и они всегда знают, когда им хочут делать больно.
Мы вернулись до кабинета, где сели до своих мест, и Вова спросил:
— Так что, Барух, йети потеют?
Но мне опять не можно было ответить на этот вопрос, потому что пришла Ирочка и спросила, за что тут было, что все продавцы рассказывают.
— Да, приходил один козёл из какой-то христианской бла-бла-бла концессии и просил денег. — ответил Вова.
— На велосипедные дорожки или на строительство новой синагоги? — уточнила Ирочка.
— Хуже. — вздохнул Вова, — На помощь наркоманам, бомжам и пидорам. Всем, кого при старой власти отправляли на зону. Не понимаю, чем это было плохо: бомжи получали вполне определённое место жительства, наркоманы волей-неволей лечились, а пидоры еще и удовольствие имели. И все реализовывали право на труд... Причем, полезный для общества... И зачем было ломать такую хорошую систему... Давненько я так не срывался... Ладно, хрен с ними!
— Лучше уж опять обществу слепых помочь... — подвела итог Ирочка, — хоть смешно.
Вот именно, юноша, мне тоже стало себе интересно, и я имел тех же вопросов, что Вы сейчас имеете до меня.
— Вова, а что таки было с обществом слепых, что это надо смеяться?
— Барух, это отдельная история, и я расскажу ее тебе прямо сейчас, раз уж мы решили за это говорить. Я расскажу ее так, как рассказал бы ты на моем месте, потому что она того стоит, а ты клади мои слова себе в уши, чтобы тебе было весело, когда ты будешь за это вспоминать. Таки к нам пришли из этого общества две вполне приличные женщины, хотя ты бы назвал их дриадами, но это одинаково. И попросили денег, а зачем сюда ходит таких женщин, если не за денег. Но они попросили денег на помочь слепым купить продуктов, а когда мы сказали, что не дадим таких денег, но дадим таких продуктов и сами развезем их до слепых, они согласились. И мы таки решили, что этим дамам можно верить и давать продуктов, но денег давать, конечно, не можно и никак иначе. И мы таки проверили списки этих слепых, что там были достойные люди, и купили этих продуктов и развезли по адресам, как обещали, и всем понравилось. Но через полгода позвонила одна из этих женщин и просила помочь, что у них нет шторов, и надо бы их иметь. Мы не имели таких причин быть против, и наш сотрудник поехал до магазина, купил таких шторов, привез их до слепых и повесил руками, куда показали. А еще через месяц звонит уже вторая дама из тех, что были и просит чего-нибудь, что мы давно не помогали, и они опять хочут быть нам благодарны. Я таки спросил, как давно, когда мы месяц назад сделали Вам таких шторов и никак не меньше. «Каких шторов? — удивляется дама, — у нас нет шторов». Я таки вызываю того сотрудника, который возил шторы, и отправляю его посмотреть за то, куда он их повесил, и кто их украл. Он поехал до слепых, вернулся обратно и сильно смеялся. «Вова, — сказал он, — шторы никто не украл. Шторы висят, где висели. Но они их не видят. Они же слепые!»
Мы таки немного посмеялись, и Вова опять спросил за потеют ли йети.
Только этот вопрос был таки заколдован и никак не меньше.
В кабинете возник невысокий дроу и кивнул Вове:
— Можешь уделить пять минут?
— Ну, пойдем, курнем, — ответил Вова, они ушли курить, и Вовы не было полчаса.
А потом он вернулся и не спросил, потеют ли йети. Таки он спросил совсем по-другому.
— Барух, — спросил Вова, — ты всегда забиваешь гвозди электронным микроскопом?
— Что ты за меня думаешь, — ответил я, — я знаю за электронный микроскоп, но почему мне надо забивать им гвоздей, а не что-нибудь иное?
— Что случилось? — с тревогой произнесла Ирочка.
— Да в общем, ничего страшного, — ответил Вова. — Просто у Баруха очень интересные способы решения текущих вопросов. Если ему станет холодно, он организует извержение вулкана или поменяет местами полюса. И никак иначе. Вот я и хочу понять, у них в мире все идут по жизни с таким шумом, только лепреконы, или это лично с ним нам так повезло.
