…Жара Сахары отступила. На смену мёртвым оранжевым горам пришли горы, кудрявые от зелени, а вдали за туманом уже виднелись снежные вершины, пронзающие небо. Гуннар снова загрезил далёкой Скандинавией: в его мыслях белая пена лизала чёрную землю, а сквозь холодный ветер шумел прибой. Вместе с тем воспоминания о родине отнюдь не мешали ему наслаждаться жизнью вдалеке от неё. Норвегия, её долины и пастбища давно поделены, жить там молодому мужчине, потерявшему близких, было бы трудно, а грабить чужие земли по-любому веселее…
Путешествуя по Африке, Гуннар разучил общие фразы местных диалектов, пополняя словарный запас при любой возможности. Знание обретаешь в пути, говорят мудрецы.
— Сколько дорог ведёт на плато твоего племени?
— Две, синеглазый человек, — ответил вождь гулей Муарим эль-Бекир. — Оба перевала охраняются.
— Значит, незаметно пройти нельзя?
Вождь кивнул.
— Есть такие страшные твари, северный человек, которых даже Иргал-Заг не увидит. Они превращаются во что угодно, исчезают когда и где захотят, появляются в любом месте.
— Иргал-Заг? Я слышал, его почитают лишь дикие пикты.
— Иргал-Заг — древний и могучий. Очень древний и очень могучий. Гули поднялись на плато много веков назад, спасаясь от жрецов Ахерона, чернокнижников из Питона и Бухары. И когда твои предки уничтожили империю зла, мы остались здесь под покровительством Иргал-Зага, пока нас не нашли ливийские сборщики налогов, против которых Иргал-Заг оказался бессилен. Они очень сильны своими цифрами…
— Вы знаете эту историю про Ахерон? Мне рассказывал её Порн, про святого Скелоса и про преподобного Стингера. Ваш народ знает эти имена?
— Нет.
— Так, значит, ливийские сборщики налогов и есть те ужасные твари, познавшие магию перевоплощения и перемещения в пространстве?
— Нет! Ты всё напутал!
— Ладно, остынь. Я думаю, тот, кто пытается истребить твой народ, живёт рядом с вами.
— Возможно. На плато водятся львы, барсы, гепарды. Но мы знаем их повадки. В Запретном ущелье, недалеко от Огненной пещеры, живёт семейство огромных саблезубых тигров. Реликты, остались ещё с ледникового периода…
— Ух ты!
— Древние животные, самого старого зовут Диего, им приносятся жертвы. Даже львы их боятся. Сейчас саблезубых осталось не больше трёх-четырёх.
— Так мало?
— Они перестали плодиться после того, как мы скормили им отряд убитых нами свирепых сборщиков податей. Видимо, то ещё мясо… Теперь саблезубые совсем не покидают ущелье.
— Может, всё-таки это они мстят вам за недоброкачественную жертву?
— Мой народ знает повадки саблезубых, страх сеет кто-то другой.
— А хоть кто-нибудь видел чудо-зверя?
— Дочь шамана Саед-е-Бархана, её имя Заллеха, но она ещё ребёнок.
— Жива?
— Жива. Амулеты защитили её. Пришла в себя неделю назад и рассказала моей внучке. Зверь похож на человека, но с волчьей мордой, ходит на задних лапах, глаза большие, светятся. Вот и всё, что рассказало невинное дитя…
— Где это случилось?
— В поселении у озера.
— Есть другие свидетели?
— Нет. Мы искали, подстерегали его, обходили оазисы, устраивали засады, и ничего. Однажды ночью в полнолуние мы проснулись от шума битвы. Тела, разорванные на мелкие куски, нашли, только когда рассвело. И целое стадо скота полегло — зверь просто рвал им глотки, даже не съев ни одного…
Молодое, но уже отмеченное шрамами лицо Гуннара потемнело. Он и вождь племени шли рядом, верблюды шагали позади. И вдруг варвар остановился. Муарим эль-Бекир обернулся.
— Так ты говоришь, в полнолуние? — уточнил викинг.
— Да.
— Легенду о вурдалаках знаете? Во время полнолуния люди превращаются в волков, рвут одежду на груди, воют, кусаются и всё такое.
— Знаю, — кивнул вождь. — Но Иргал-Заг… Мы каждый год проводим древнюю церемонию…
— Древнюю церемонию?
— Известную со времён Ахерона. В день Великого Начала и Кончала, летнего солнцестояния, мы привязываем самую красивую девушку к алтарю[25].
Иргал-Заг, если хочет, приходит в полночь и обладает ею. Потом бог благодарит нас урожаем и удачей на охоте.
— Точно, и пикты привязывают. Но кто овладевает девушкой, по сей день неизвестно, похоже, любой случайный прохожий. Если совести нет, а бабу хочется…
— Знаешь их обычаи? Что это за народ? Откуда?
— Пиктов трудно назвать народом. Они просто раскрашенные дикари. Каждый год воюют между собой и нападают на норманнские форты в Британии. Ходят как голодранцы и мажутся разноцветными красками, самых хитрых называют Гибсонами. У них нет городов, нет письменности, нет культуры быта, они похожи скорее на животных, чем на людей. Но один умный человек, мудрец из Мадары, однажды рассказал мне, что у пиктов когда-то была империя. Это потом они скурились, стали надевать на голову стринги и деградировали…
— У каждого народа свой путь. Твои обычаи тоже могут показаться им странными.
— Вряд ли! — засмеялся честный викинг. — У нас простые обычаи. Бог Один — огромный викинг, который раскрыл нам секрет стали и чего-то там ещё сорокаградусного с использованием змеевика, уж точно не помню. Мы нечасто молимся ему, но он и не сердится. Вождём выбираем самого сильного, у кого скота и земли побольше. Пока он в силе, подчиняемся. Пьём много и много веселимся. Что может быть лучше?
— Теперь будем пить и веселиться в моём шатре, Гуннар из Скандинавии! — торжественно объявил вождь гулей, панибратски приобнимая его за плечи. — Деревня близко. Гостеприимства у нас не занимать. А уж для тебя, последней надежды, ничего не жалко! Хочешь девственницу?
* * *
Шатёр Муарима эль-Бекира был сшит из разноцветных верблюжьих шкур. Слейпнир в ужасе уставился на останки бывших своих сородичей, задумчиво шевеля губами, пытался припомнить хотя бы самые главные строчки ключевых верблюжьих молитв. Ничего не вспоминалось! К счастью для всех, слуга повёл Слейпнира на озеро — поить. Возможность выпить и напиться легко заменяет в мозгу дромадера все иные мысли…
Итак, «дворец» стоял на берегу в окружении финиковых пальм.
Около сотни мужчин и женщин в одеждах, усыпанных драгоценностями, упали на колени. Сквозь торжественную тишину старый вождь и его плечистый гость нырнули под шкуры.
На большую пьянку собрались все домочадцы Муарима. В многожёнстве гулей было только одно ограничение — способность прокормить. Вождь похвастался, что содержит девять жен, а количество детей, тем более внуков, он и не помнит. Хотя справедливости ради надо признать, что кормил всю эту ораву не он лично, а всё племя…
Богато накрытый стол оказался весьма кстати — варвар проголодался. Властным жестом вождь распустил соплеменников и, по обычаю, предложил Гуннару самое ценное — воду. Гостю дозволялось напиться, смыть с лица и рук дорожную пыль. В исключительных случаях, как и сейчас, предлагали купание — знак наивысшей доброжелательности.
Муарим эль-Бекир жестом предложил варвару снять потную тунику. Гуннар охотно сбросил с себя эту тряпку и осторожно снял пояс с оружием. Вождь полностью разделся. Викинг, не стесняясь, последовал его примеру. Настоящий мужчина не стыдится показывать тело, а тем более шрамы, разбросанные по нему, как овраги по лесу.
Две служанки забрались на высокие стулья. Другие две подали им кожаные мехи с прохладной озёрной водой. Гуннар насладился ласковыми струями (после долгих часов восхождения самое то), а служанки — бесплатным стриптизом: далеко не каждый день сюда заявлялся белый мужчина, да ещё стройный, мускулистый и теперь уже совершенно нагой. Голый Муарим кряхтел и фыркал как лошадь и, разумеется, не вызывал тех впечатлений, которые дарил женщинам его иноземный гость. Нагота вождя всем давно приелась…
После омовения, переодетый в воздушный шёлковый халат, викинг вкусил от щедрот тульской кухни. Варёное и жареное мясо баранов, верблюдов, лошадей, варанов и тушканчиков чередовалось с тушёными овощами и обильно запивалось отличным выдержанным мёдом. Праздник живота завершился поглощением огромного, пропитанного сахарным сиропом торта с ломтиками ананасов, бананов и фиников.
— Клянусь выпученными глазами белки Рататоск, узревшей ореховый куст, нигде я не ел так вкусно, как у тебя! — прошамкал полным ртом довольный Гуннар.
— И это говорит тот, кто объездил весь свет. — Ублажающий голос Муарима располагал к разговору. — Думаю, хоть в той же Голландии ты и не такое пробовал. Говорят, у них мужчины ведут себя как женщины и в постели умеют…
Однако Гуннар не хотел рассказывать об этой стороне своих приключений, хотя в Голландии определённо был.
— Э-э, как-нибудь в другой раз. Больно вспоминать, я был пьян…
— Когда господин Крайслер объявил, что направляет к нам только одного воина, я поначалу разочаровался, — охотно сменил тему старый гуль, — но в пути, общаясь с тобой, я успокоился. Ты настоящий воин, Гуннар из Скандинавии! Ты не рождён в Сахаре, но сумел пройти Сахару. Ты избавишь нас от проклятия.
