— Клоун, — сказал и горестно вздохнул, — но без оной. И брёвнышко приобрело зрелую фигуру женского тела.
— Вот же умеет руками играться. Ты лучше скажи, ты знаешь такую фирму — Сарина Валентина? — Борисов указал на эмблему на радиаторе машины — Sarina Valentina.
— Нет, актёра только знаю.
— Актёра? А, из этих, — скривился Борисов.
— Из каких этих? — удивился атаман.
— Сверху — баба, а снизу — мужик, — Борисов это тоже пассами рук показал.
— Ой, господи! И атаман отломал на радиаторе эмблемку.
— И как же ты, атаман, будешь машину называть?
— «Чайка». Это атаман чайку узрел в небесах.
— Да, ну тогда я с Борисовым её членовозом будем прозывать!
— Злыдни, вы господа. И почему — членовоз? Человеку объяснили. Атаман чертыхнулся.
С базара вернулась семья Шатровых: у купцов была распродажа.
— А это откуда?
— Посейдон подарил!
— Ура! Давайте её сушить. Машину скоречко разобрали.
— Пусть детальки часа два в керосине покиснут, а ты, Борн, нам с атаманом фильм какой-нибудь поставь. Роман Михалыч отгулы взял.
— С ледибойс? Какие отгулы?
— Абнаковенные отгулы. И просто с леди. Гы-гы. Фраза получилась у Борисова с сальным намёком.
«Сала атаману энд Борисов!» Когда пришли к нам я им и включил. «Калигулу».
— Сдурел, мля! — через три минуты просмотра. — Иди на атасе постой…
Посидел, почитал. Ромку к Эльзе на мультики завернул. После просмотра Борисов — красный — вышел с вопросом к атаману:
— А что это у тебя усы такие маленькие?
— Ну, чтобы не щекотали.
— Где?
— Пфф, — Атаман сконфузился. — А у самого вон тоже лезут. Щекотун, — сообразил поскорому атаман.
— Как, Борн, на нас, атаман, дурно влияет, мля.
— И не говори, Николаич.
— Это вас резина подкосила.
— Злыдень! — в два голоса.
Отобедали у атамана. Стол для нас накрыли во дворе. На обед были — украинский борщ со сметаной, сало, отварная кура, биточки, салат из огурцов и томатов, компот из сухофруктов. Плюс штоф анисовки. Превосходный обед.
— Спасибо, хозяюшка, угощение на славу. Борисов подошёл к ручке Кати, поцеловать. А за спиной — мне — сжатый кулак показывал.
— А как вам, Роман Михалыч? — атаманша ждала похвалы. Дождалась.
— Предостастоточно! У Кати и глаза округлились.
— Борн, где ты такое словечко выкопал? — с завистью спросил Борисов.
— В армии…
До ужина «Чайку» собрали и завели. Седан исправно задымил, тахая двигателем.
— Вот, атаман, пользуйся! — заявил довольный техник — Николаич, с чистыми руками.
— А если в дороге, где сломается?
— Жаль сотовая связь не работает, мля, — Борисов по привычке достал мобильник. — О, заработала! Я сейчас. И увёл атамана.
Катя стала сливать мне на руки. А я её прельщал сделать обновы в дом:
— Ну, вот машина у вас есть, надо ещё мебель обновить. Диваны, кресла, спальный гарнитур поставить.
— Неудобно это.
— «Это», удобно, сударыня.
— Фу, бесстыдник, — догадалась Шатрова моему подтексту и мило покраснела.
— Берите, берите.
— Это сексодром, что ли? И чёрные шёлковые простыни, — молвила с прищуром.
«Да, весёлый денёчек с Шатровыми получается». — Это, Зося, просветила?
— Лиэль это. Замуж ей надо.
— Да, у вас, женщин только одно «это» на уме!
И еле увернулся от выплеснутого на меня ведра с водой. Хо-хо. Новое тело себя в обиду не дало! Вернулся Борисов.
— Вот, полюбуйтесь, Катя, ещё один Казанова нарисовался, — заявил хозяйке.
— Катя, не поддавайтесь Борну, третьей лялькой в его кровати будете, — просветил «Казанова». Катя и ручками всплеснула. — Кобель, истинный кобель, мля. И злыдень.
— Мастера-кобели, куда вы дели моего супруга? — Катя упёрла руки в бока.
— Шли назад с подарком, а его нарочный завернул. А вот подарок. Позвольте ручку, сударыня.
Облобызал ручку, и вручил смущённой Кате борновское домашнее вино в бутылке из-под шампанского, замшевый чехольчик и мобильный телефон. С почтового склада.
— Пипец телефону, там игры есть…
— Какие игры? А что такое пипец, дядя Рома? Я и не заметил, как Ромка подошёл.
— Пипец, тёзка, это — конец, — сказанул, а потом подумал…
— Кони и те тише ржут. И букву одну пропустили, — выдал нам — ржущим — Ромка и пошёл за свои знания в угол.
— Рома, Рома, чему ты ребёнка учишь, мля.
— Ребёнку всегда нужно говорить правду! А вот и ваш супруг, Катя.
— Господа, я вас обрадую, или огорчу, но завтра мы должны быть в Ростове. Вас хотят зреть, господа попаданцы, в полной красе.
— Поездом поедете?
— Счас, на джипе поедем.
Разошлись. Сборы затянулись до глубокой ночи. У Эльзы, на ночь, глядя, идеи, что нам брать в Ростов, сыпались, сыпались и сыпались. Снаряжались ехать я, Шатров, Борисов и Лиэль. Эльза и Зося оставались на хозяйстве.
Утро встретило бодрящей свежестью. Солнце, краешком своего диска. Ещё была лёгкая дымка и одуряющий запах цветов с палисадника соседей. На чётко-подстриженной траве медленно испарялись капли ночного дождя. Станица густо просыпалась. В джип доложили припасы, отъезжающие зябко передёрнули плечами и расселись по местам. Я — за руль, справа плюхнулся Шатров, за спиной умостилась Лиэль, рядом с ней — сонный Борисов. Жена атамана перекрестила нас и я медленно, коров гнали на пастбище, выехал со станицы. Разговаривать не хотелось, каждый думал, что хотел, или спал.
— Борн, а ты заметил, что дорога не петляет? — с зевком спросил атаман.
— Заметил…
Замолчали, разглядывая окрестности. Округа, по которой ехал джип поражала. Во-первых, чистейший воздух. Дышалось не только легко, но и умопомрачительно вкусно. Степной, горьковатый в середине лета, духмяной воздух, перебивался крайне сильными запахами неведомых прежде цветов и деревьев. Во-вторых, степь имела множество вкраплений, от ярко-зелёных до сизых, синих и оранжевых, по цвету — деревец и кустарников. Подложка у небольших и средних по размеру рощиц также была многоцветной. Калейдоскоп из южных, субтропических и тропических, видов флоры, дополнялся природой средней полосы России, Урала, Сибири и Приморья. И, в-третьих. Если бы среди нас был учёный флорист, он бы по составу этих рощиц, сразу бы сказал, что так не бывает. А если б ещё и землю копнул, там и там, то это его «так не бывает» перешло бы в матюгальный «так не бывает». А мы вот ехали спокойно. До поворота на Ростов.
— Скоро поворот, — сказал, и, — А это, что такое?
Впереди справа появились каменные постройки неизвестного населённого пункта. Мужи достали пистолеты.
— Тёзка, сверни, проедем, посмотрим местечко, — скомандовал атаман, держа в руке солидное оружие — самозарядный пистолет Кольта-Браунинга, М1911.
— Откуда пушка? — спросил, поглядывая на дорогу и мощный пистолет.
— В Варшаве подарили, — обронил атаман.
На скорости проехали по безлюдному городку. Восемь улиц по восемь кварталов, замощённых брусчаткой с акациями, каштанами и тополями. Дома двухэтажные, разные по стилю и зодчеству, но с упором на эклектику.
— Южный городок, мля, — гукнул шмелем Борисов, и, сопя, анализировал виды. — Кусок какого-то крупного города. А где люди, спят что ли?
Я поехал медленнее…
— Вон абориген нарисовался, — указал атаман.
Подъехали к заметному двухэтажному дому. На крыльце стоял зевающий мужчина в красном шёлковом халате с драконами. Зевок у него застрял на паузе. Ещё бы — шик-блеск приехал!
— Утро доброе. А скажите, любезнейший, что это за населённый пункт? — спросил бритого, до синевы, горбоносого господина Шатров.
— Как, ви, не знаете? Это таки Одесса, господин полковник! — ответил после паузы «халат».
— Одесса! В сальских степях? — удивился Шатров, козырнул, и мы поехали дальше. «Шёлковый халат» с открытым ртом «забронзовел» на крыльце.
— Атаман, а это твоя территория?
— Может быть и мой округ, или волость соседняя, — Шатров что-то соображал.
— Тогда позвони жене, пусть твои помощники покумекают. Зося их на «Микре» может довезти, если не забоятся. Шатров кивнул и сделал свой первый звонок по мобильнику…
Дорога на Ростов была в отличном состоянии, поэтому разогнал «Ниссан» до 160-ти. «Соня» выдавала: «How much is the fish» группы Scooter, а атаман стал бледнеть.
— Надо б остановиться, Борн. Гонишь как на самолёте, мля, — гуднул Борисов. Моё шалопутство — резко по тормозам.
— Сдурел? — заорал непристёгнутый Борисов.
— Тут кусты гуще! Ё! — заматерился, а потом и Борисов.
Ибо на джип нёсся автомобиль. Крутанул руль вправо, чёрная комета сверкнула слева. Выброс адреналина, визг Лиэль, мат Борисова и глухой удар позади нас. «Не упал». Борисов и атаман, матерясь, вывалились из джипа и ломанулись помогать потерпевшим аварию. А у меня сердце колотится, тело везде вспотело, а руки вцепились в баранку. Посмотрел в зеркало заднего вида и увидел испуганные глазища Лиэль.
