Дирон подался назад, прижавшись вплотную к перилам, и тут же угодил в руки еще одного нападающего. Мужчина был ощутимо крупнее мага, к тому же ему на помощь кинулся соратник. Вдвоем им практически удалось скрутить Дирона. Судя по всему, убивать мага никто не собирался, иначе к чему все эти танцы? Но все равно, нужно было срочно что-то делать.
— Льрисса! — заорала я что есть мочи и вскочила на ноги. Мир перед глазами словно остановился. Медленно вырывался Дирон, медленно приближался ко мне один из мужчин. В его руке был занесенный для удара нож.
Я со всего размаха пнула противника в живот, без труда ускользая от лезвия. Все же иногда я переставала ненавидеть свои звериные инстинкты. Например, во время драки. Мужчина от моего удара отлетел к перилам, оставалось только посильнее толкнуть его в грудь, а на улицу он вывалился сам, сбив еще одного, почти влезшего на балкон наемника.
Что за каркалы? Как эти твари здесь оказались? Мне что, менять всю охрану? А есть ли у меня охрана?
У Дира дела шли не так хорошо. Отбиваться сразу от двоих нападающих ему было явно сложно, тем более третий придерживал за плечи и пытался вытащить с балкона. Я кинулась на выручку, но получила чувствительный удар от одного из противников вампира и, не удержавшись, рухнула у стены. Перед глазами помутнело, и я на миг отключилась. Когда открыла глаза, ситуация кардинально изменилась. Ночной воздух пропитался тошнотворным запахом крови. Прямо у моего лица валялось изуродованное тело. Горло наемника было буквально разодрано, кровь залила грудь мужчины и пол. Я сморщилась и поспешно отползла в сторону. Не так часто, несмотря на свою работу, я попадала в такие передряги, чтобы спокойно реагировать на изувеченные тела. Тошнило. Я подняла глаза и застонала, зря я рассчитывала узреть нечто более приятное.
На помощь Диру, как я и предполагала, подоспела Льрисса. Платье подруги было разорвано на бедре, а по ее рукам стекала кровь. Она полосовала противников удлинившимися во время драки ногтями. Дирон не уступал ей, он двигался мягко и плавно, практически незаметно. Когда к его ногам упал последний противник, я с ужасом заметила, что все лицо мага перепачкано в крови. Она даже капала с подбородка. Похоже, Дирон перестал сопротивляться своим инстинктам или просто не мог держать жажду под контролем, когда вокруг столько крови. На руках мага когти постепенно уменьшались, пропали клыки, а с лица ушел звериный оскал, но от этого парень стал выглядеть еще более жутко. Все же нечеловеческая рожа в крови смотрится более уместно, чем красивое лицо шестнадцатилетнего парня.
Черт, как плохо-то! Больше на все это я смотреть не могла. Страшно ныло плечо, раскалывалась голова — при падении я, видимо, изрядно приложилась затылком о стену. Перед глазами все плыло, и я чувствовала, что отключаюсь. Может быть, и к лучшему, не хотелось бы сейчас смотреть на Льриссу и Дира, говорить с ними, впрочем, тоже. Уж пусть лучше умоются и приведут себя в порядок.
Когда я проснулась, уже светало. Почему-то никто не удосужился отнести меня в комнату. Я валялась на диване в холле второго этажа, укутанная каким-то клетчатым пледом. Мне было плохо и жарко. Кружилась голова и ужасно болело плечо. Поднявшись, я заметила Льриссу. Она сидела рядом с камином, который не зажигали с зимы, и читала книгу. Вампирша подняла глаза и, зевнув, обратилась ко мне:
— А, проснулась!
— А что я здесь делаю? Нельзя было в комнату отнести?
— Не знаю. — Льрисса потянулась и отложила книгу на небольшой круглый столик. — Мы решили, что и тут сойдет, здесь за тобой я присматривала, все равно не сплю.
— А что не спишь?
— Я уже выспалась — вздремнула с вечера, пока тебя караулил Дирон. Кстати, он сказал, что, когда ты проснешься, постарается немного тебя подлечить. Раньше он был неплохим целителем. Но сейчас еще пока не пробовал. Вероятно, ему будет несколько сложнее, вампиры не очень хорошие целители. Но снять тебе головную боль он, думаю, сможет.
— Все потом, — простонала я, поднимаясь на ноги. — Не хочу никаких подлечиваний. Сначала лучше нормально высплюсь у себя в кровати.
Во Влекриант я выехала днем. На несколько часов раньше Дира и Льриссы. Сейчас для них было слишком солнечно и жарко, хотя, по большому счету, какая разница в повозке-то? Могли бы уж несколько часов потерпеть! Словно маленькие, ей-богу! А то мне скучно. Я наконец сегодня выспалась, поэтому идея вздремнуть дорогой не прельщала. Дир, как и обещал, избавил меня от головной боли и последствий небольшого сотрясения: шишка на голове уменьшилась. Но держался при этом маг как-то очень уж отстраненно. Я так предполагала, что из-за вчерашнего поцелуя. Именно поэтому он и настоял на том, что им с Льриссой лучше выехать позже. Ну и как хочет, все равно еще будет возможность с ним поговорить. А до этого нужно попытаться убедить Раниона, чтобы он мне помог. На данный момент изумруд Эллана — самая большая проблема, и ее нужно решить быстро и без огласки.
В окна коляски был виден невзрачный сельский пейзаж. Если не думать, а просто разглядывать медленно плывущие золотистые поля с кромкой леса на горизонте, то можно предположить, что здесь не Арм-Дамаш, а Земля. Эту картину я видела уже сотню раз и запомнила наизусть: поваленные деревья на выезде из поместья; чуть дальше огромная пасека кого-то из селян; полуразрушенный домик у дороги — когда-то он был охотничьей хижиной, одной из многих в этих местах.
Если углубиться в лес чуть дальше и свернуть вправо, будет еще одна памятная для меня хижина. Прошло долгих семь лет с тех пор, как я там жила почти неделю. Именно в ней я первый раз поцеловала герцога Нарайского. Наверное, этот домик можно считать точкой отсчета для нашей короткой любви. Я с самого начала понимала, что романтические отношения со Стиком — бред, и это неправильно. Я сбежала от него на Землю и почти вышла замуж, но он нашел меня и вернул обратно на Арм-Дамаш, в сказку. Тогда я поняла, что не могу жить без этого мира и без него. Он спасал меня несчетное количество раз. Только с ним я чувствовала себя защищенной. Он едва не лишился жизни, вытаскивая меня из лап бывшего жениха. Шрамы с той страшной ночи до сих пор остались на его лице и руках, а может быть, и на душе. Я готова была связать с ним свою жизнь навечно, но Стик сделал совсем иной выбор. Тогда он мне казался чудовищным и несправедливым, а сейчас я склонялась к мысли, что Стикур всегда был мудрее меня. Он прав. Потеряв любовь, я получила любимую работу, свободу и будущее. Останься мы вместе, у меня был бы только он. Семь лет назад мне казалось, что этого достаточно, сейчас — не знаю. При наших редких встречах мое сердце все так же замирало, а на глаза наворачивались слезы. Но, наверное, уже не от любви, а от горько-сладкого привкуса воспоминаний. Стик наконец-то стал для меня прекрасным прошлым, а не тоскливым настоящим.
Мысли о своей не сложившейся личной жизни изрядно испортили настроение, но зато помогли скоротать дорогу. Экипаж остановился у таверны «Одинокая разбойница», в которой меня должен был дожидаться Ранион. Я расплатилась с возничим и направилась в сторону двери. Напарник уже был здесь. Он стоял у входа, подперев плечом косяк. Я всегда поражалась тому, как он умеет угадывать мое присутствие издалека. Хотя чему удивляться? Ранион был полукровкой. От матери-оборотня он унаследовал некоторые очень полезные качества, такие как скорость реакции, силу и отличный нюх, но вот перекидываться не умел. Именно поэтому, как мне казалось, друг истово ненавидел своего отца-человека. А вовсе не за то, что тот оставил мать, как только узнал о ее беременности.
Раниона обходили стороной порядочные граждане. Слишком уж напоказ была выставлена звериная натура. Посмотришь на него и не ошибешься — перед тобой хищник. Ни обманчивой мягкости черт, как, например, у Дерри, ни аристократизма Стикура. Темные, глубоко посаженные глаза, слишком тяжелая нижняя челюсть и поджарое тело, словно всегда готовое к прыжку.
— Привет. — Он легко поцеловал меня в щеку и улыбнулся. Его улыбка была похожа на оскал. Но я привыкла — слишком давно мы вместе и слишком хорошо друг друга знаем. У нас был одно время роман. Давно, я только рассталась со Стиком и хотелось, чтобы меня жалели. Отношения быстро сошли на нет. Нам было комфортнее оставаться друзьями.
— Ты заказал столик? — Я вернула поцелуй и прошла в обеденный зал. Народа здесь было на удивление мало, и поэтому я с удовольствием села за свой любимый столик у окна. Я почему-то всегда нервничала, когда он был занят. Ранион об этом знал и усмехнулся, заметив, как поспешно и целеустремленно я иду занимать нам место.
— Ну что ты от меня хочешь? — без предисловий начал он. Мы слишком часто работали в паре, чтобы тратить время на никому не нужные формулы вежливости и приветствия.
Я задумалась. Сегодня вряд ли получится четко сказать, зачем я его сюда позвала, придется начинать издалека.
