Грудная клетка, притиснутая к волосатой груди человекобыка, вот-вот расплющится. Джонни встаёт на ноги, и встряхивает меня, как собака старый коврик. На мгновение перед глазами мелькает кусочек синего неба, перекошенная морда с оскаленными желтоватыми зубами. Жадно глотаю воздух, тычу в пасть Джонни чудом уцелевшими свитками - они по-прежнему целёхоньки, даже не помялись - и от души выдаю партию крепких слов о монстре, его маме, и прочей родне, дальней и ближней.
Пальцы-сосиски Джонни конвульсивно сжимаются. Если бы я помнил свою жизнь, сейчас бы она вся пронеслась перед глазами. Раскрываю рот в тщетной попытке вдохнуть, и не могу.
Что-то трещит, меня обдаёт жаром, потом раздаётся хлопок и звонкий треск, будто разбили кувшин. Смертельные объятия монстра разжимаются, и я падаю на землю.
Со всхлипом втягиваю в себя воздух. Рёбра болят, саднит горло, но я снова дышу. Кое-как привстаю, поднимаюсь на четвереньки. В груди что-то посвистывает, в глазах плывёт, красная табличка мигает, как будто сбесилась.
Джонни сидит у дерева, прислонившись спиной к стволу, массивные плечи, все в пучках бурой шерсти, поникли, голова свесилась на грудь. Голова?
Нет у него никакой головы. Из мохнатых плеч человекобыка торчит огрызок шеи, похожий на расщеплённый древесный ствол. Между широко раскинутых, мускулистых коровьих ног, заканчивающихся парой увесистых копыт, что-то лежит.
Тупо разглядываю обломки обугленного кувшина, в котором, должно быть, хранили клубничное варенье. Почему-то стенки посудины густо покрыты сажей и пучками кудрявых волос...
Мой желудок скручивает в узел, но внутри пусто. Содрогаясь от бесплодных позывов, пытаюсь отвести глаза от расколотой, обгорелой головы Джонни, и не могу. Пара кривых рогов, один с обломанным кончиком, лежат прямо передо мной. Между ними, как раз посередине, блестит что-то тонкое, длинное, как спица.
Наконец спазмы тошноты сходят на нет. Глубоко вздыхаю, смотрю прояснившимся взглядом на останки. Похоже, котелок нашего монстра взорвался изнутри. Машинально трогаю тонкий блестящий предмет. Тот качнулся, и из ошмётков обгорелой шерсти выглянул заострённый наконечник. Шевельнулось и застыло оперение на другом конце. Стрела.
- Твою ж мать. Вот так выстрел.
Странно знакомый голос звучит над моей головой.
Переваривая мысль, как стрела могла оказаться в черепе Джонни, медленно поднимаю взгляд. Позади покойника, на верхушке большого серого валуна, стоит тоненькое создание на одной ножке, второй почёсывая лодыжку, и вертит в руках короткий лук.
Стою на четвереньках, рассматриваю лучника. Мишень из меня сейчас - лучше не бывает. Тонкая фигурка в лучах солнца кажется почти прозрачной, кажется, дунь - и улетит.
Невесомое создание спрыгивает с камня, и, неслышно ступая по траве, идёт ко мне. Солнце слепит мне глаза, я вижу только силуэт, да направленный мне в лицо лук с наложенной стрелой.
Маленькие босые ноги переступают по траве, поблескивает наконечник стрелы.
- Это ты сделал? - в таком знакомом и одновременно чужом голосе слышится удивление.
Стрела описывает многозначительную восьмёрку и застывает, почти уткнувшись мне в лоб.
- Что сделал? - слова вырываются из горла хриплым карканьем. Назойливая табличка продолжает мигать красным. Блондинка молчит, видно, отчаялась.
- Ты разнёс ему башку. Мои стрелы не заряжены магией. Это должен быть ты. Больше некому...
Голос прерывается, и уже другой, который я сразу узнаю, произносит:
- Сейчас ты медленно положишь лук на землю, и никто не пострадает.
Наконечник стрелы уходит в сторону, щёлкает спущенная тетива. Стрела втыкается в землю, выпустив облачко пыли. Крутясь, передо мной падает флакончик толстого стекла. Во флакончике бултыхается тёмная жидкость.
- Выпей, - говорит Арнольд. Он стоит рядом, лезвие его кинжала прижато к тонкой шее маленького лучника.
Подбираю флакон, одним глотком выпиваю зелье. В глазах немедленно проясняется, красная табличка мигает в последний раз и исчезает.
- Лучше бы ты ему ткнул в сердце, - угрюмо говорит лучник, и я наконец узнаю его.
Мокрое платьице облепило тонкую фигурку, из-под копны спутанных волос мигают совиные глаза. Видно, Глазастой Энн пришлось побывать в воде, и это пошло ей на пользу. Бело-розовые щёки, чистая шея, длинные ресницы так и хлопают. Стройные ножки, осиная талия, и волосы не грязно-серые, а пепельные, с серебристым отливом.
Девчонка повернулась, взглянула на Арнольда, из массы пушистых, подсыхающих на солнце волос вынырнул кончик розового ушка. Острого, кошачьего уха, совсем как у меня.
Энн перевела взгляд на меня. Огромные, немигающие глаза уставились на меня, и я впервые заметил, как сужаются её зрачки. Проклятье. Она тоже эльф.
- Нужно было вырезать ему сердце, - повторила она, кривя красивые губы. - Это же Аристофан. Мешок золотых, и легендарный доспех в придачу. Что смотришь, красавчик? Убей его.
- Легендарный доспех, говоришь? Мешок золота в придачу? - красавчик окидывает меня оценивающим взглядом.
- Чтоб меня разорвали когти Эринии, если я вру!
Кинжал отодвигается от горла Энн.
- Зачем вырезать ему сердце?
- За него отдельная плата, - эльфийка оживляется, облизывает губы острым язычком. Совиные глаза возбуждённо блестят.
Поднимаюсь на ноги. Зелье помогло, меня больше не шатает.
- Сколько за сердце? - интересуется Арнольд.
- Больше, чем ты сможешь унести.
Всё, хватит. Сейчас они поделят шкуру неубитого Эрнеста.
Перешагиваю через вытянутые ноги мёртвого Джонни. Раздвоённые копыта в ошмётках травы, мускулистые ляжки. Широкая грудь в буйных зарослях шерсти, ничем не прикрытый, брутальный пах. Кровавый обрубок вместо головы.
Склоняюсь над кучей сваленной у костра добычи, не глядя, бросаю взятую на глазок половину добра в свой мешок.
- Эй, сизарь, ты куда? - насмешливо бросает Энн. - Мы с тобой не закончили!
Легонько толкаю носком сапога обломки черепа Джонни. Оттуда вываливается овальный кусок кости. Мелкими буквами сбоку вьётся надпись, и цифирка в конце.
Подбираю кость. Оборачиваюсь к застывшему с кинжалом в руках Арнольду. Эльфийка смотрит на меня, зрачки её то сужаются, то расширяются, губы растянуты в глумливой гримаске.
- Я с вами закончил. Прощайте.
- Эрнест! - это красавчик. Похрипывает от волнения. Конечно - такая добыча уходит.
Тычу в сладкую парочку выпавшей из быка костью. Энн в испуге отшатывается.
- Первому, кто пойдёт за мной, разнесу башку, как Джонни. Видали?
Я блефую, но они верят. Красавчик бледнеет, эльфийка застывает на месте, как статуя девушки с арбалетом.
Разворачиваюсь и ухожу. Топчу сапогами дивные цветы, похожие на маки. Блеф блефом, но между лопаток нестерпимо зудит от ожидания стрелы.
Прохожу мимо тушки комара Фредди. Помятые крылья лежат слюдяной гармошкой, хоботок в засохшей крови уткнулся в землю.
Цветы пропали, теперь на моховых кочках торчат здоровенные грибы. Густые ёлки заслоняют солнечный свет. Ставшее привычным странное спокойствие ушло, перекинулось в ледяную злость. На ходу срываю с гриба шляпку. На шляпке сбоку надпись. Ты хотел учить меня грамоте, Арнольд? Обойдусь без тебя.
Откусываю кусок от шляпки. Перед глазами выскакивает табличка, а мохнатые ёлки вдруг окрашиваются в лиловый цвет. Неожиданно легко подпрыгиваю, и несколько шагов буквально пролетаю над землёй. Ага. Нагибаюсь, и когтем вычерчиваю на ближайшем пне слово с таблички. Буквы получились корявые, но каждая врезается мне в память вместе с царапинами на древесном стволе.
Ещё. Куст с роскошными бутонами не дал ничего. Трава с красным венчиком на конце стебля вызвала тошноту и жжение в ушах. Через секунду я услышал, как оглушительно топают крошечными ножками муравьи, ползая по дохлой гусенице в броске камня отсюда. Эффект прошёл через сто ударов сердца, и всё это время я стоял, зажав уши кулаками и мотая головой.
Ещё. Жёлтая ромашка - озноб и невероятная, нереальная радость. Прыгаю по поляне, как полоумный. Ещё. Древесный гриб. Чёрная тоска, зелень в глазах, и прозрачные стволы ёлок. Вижу лес насквозь, будто он стеклянный. Жаль, не дальше вытянутой руки.
Каждый раз записываю слова. После стебля папоротника меня затошнило. Стоя на коленях, я трясущейся рукой вывел на земле новое слово.
"Вам нужно поспать" - нежно произнесла моя блондинка, и перед глазами выскочил уже знакомый значок. Восходящее солнце и растопыренная пятерня. Что там говорил красавчик? "У тебя уровень повысился". Вот что он сказал.
