— Благодарю вас, — кивнул Шурик.
— А паранджу мою вы не видели? — спросил индеец.
Шурик задумался над смыслом вопроса. Но Смерть среагировал быстрее — пожал плечами и пробормотал: «Не-а!»
Индеец удовлетворился ответом и снова начал зевать. А друзья обогнули правый угол дома. Там действительно обнаружилась северная веранда. В северной стене дома Гималайского почти не было окон, ибо хозяин дома всегда считал север враждебным направлением. Поэтому стена была исписана защитными китайскими иероглифами, а на выложенной брусчаткой площадке перед верандой стояли два огромных индейских тотемных столба. Вокруг столбов рассредоточились уродливые африканские статуи.
Свами Гималайский сидел в мягком кресле на веранде и читал книгу, водрузив ноги на мягкий розовый пуфик.
— Доброе утро, Свами! — поприветствовал его Шурик.
— Сделайте свой день добрым, — улыбнулся Смерть.
Гималайский взглянул на них с удивлением, положил книгу на бамбуковый столик и произнес:
— Рад видеть двух столь продвинутых джентльменов в моей скромной обители. Забирайтесь сюда. Да, прямо через ограду перелезайте.
Правда, забраться на веранду было трудно, поскольку ограда была высокой, металлической и слегка шипастой — видимо, опять же для защиты от негативной энергии, идущей с Севера.
— Доброе утро! — Гималайский тепло поприветствовал гостей, похлопав каждого по плечу. — Признаться, я удивлен, что вы прибыли так рано. Обычно раньше полудня никто не приезжает, а те, что остаются у меня переночевать, в это время спят. Зато вы получили преимущество — в такой час меня никто не будет отвлекать. Присаживайтесь.
— Ну, я вообще сегодня проснулся в четыре утра, — вздохнул Шурик. — И последние три дня почти не спал. Так что могу заснуть на вашем мягком диванчике…
Гости уселись.
— Никаких проблем, — улыбнулся Гималайский и плавным движением руки, как фокусник, извлек мобильник из кармана своей спортивной куртки.
— Гюльчатай? — спросил Гималайский у мобильника. — Привет, милая. Принеси, пожалуйста, на северную веранду чай на троих. Черный. Шурик засыпает. Ну хорошо, пусть будет с добавкой. Пока.
Сложив телефон, Свами рассмеялся:
— Услышав, что здесь сам Шурик, Гюльчатай заключила, что обычный чай на него не подействует, нужно обязательно добавить каких-нибудь сильнодействующих трав.
Гости тоже рассмеялись.
— Приятно, что обо мне так заботятся, — улыбнулся Шурик. — Хотя вообще-то добавки у меня всегда с собой. На крайний случай.
— Это хорошо, — улыбнулся Гималайский. — Итак, раз сегодня вы пришли ко мне с северной стороны, значит, вы принесли плохие новости. А я-то надеялся дочитать Мураками.
Шурик взглянул на книгу, лежащую на бамбуковом столике. Под замысловатым японским иероглифом на обложке была надпись: «Харуки Мураками. Afterdark».
— И о чем книга? — спросил Шурик.
— О том, что у Хамэрхэда появилась подружка в Токио, — рассмеялся Гималайский.
— Кстати, как там старина Хамэрхэд? — спросил Смерть.
— Он очень занят своим единственным сыном, — Гималайский пожал плечами. — Но Абдурахман сказал, что Хамэрхэд проплатил кучу надписей на заборах в подарок жене.
— Действительно, царский подарок, — усмехнулся Шурик. — Ну что ж, Свами, у нас для вас две новости. Давайте начнем с хорошей.
— Я всегда предпочитаю начинать с плохой, — сказал Гималайский.
— Но плохая — она не просто плохая, а очень плохая, — сказал Шурик. — Поэтому, может, все же с хорошей? Хорошая касается Смерти, а плохая — дяди Сэма.
По лицу Гималайского пробежало облачко.
— Черт с ним, давай с хорошей, — вздохнул Свами.
— Короче, сейчас расскажем вам такое… прям комедия Лесли Нильсена! — начал Шурик, но Смерть его прервал:
— Может, я сам скажу?
— Но это будет не так смешно! — Шурик с трудом сдерживал хохот.
— Зато информативно, — заметил Смерть.
— Ладно, Смерть, давай ты, — сказал Гималайский.
— Значит так, — вздохнул Смерть. — Вчера я прибыл в Москву и поселился у Шурика на недельку. А прибыл я потому, что недавно нашел мою кармическую жену, вы ее должны помнить.
Гималайский прищурился и кивнул.
— Так вот, моя кармическая жена в этой жизни родилась дочерью олигарха, она живет на Рублевке. Их дом окружен такой магической защитой, что даже я не могу сквозь нее проникнуть, — протараторил Смерть.
Гималайский согнулся от хохота, и чуть не упал с кресла. Шурик трясся, откинувшись на спинку дивана. Смерть недовольно крякнул. В таком виде их и застала Гюльчатай, вышедшая на веранду с подносом в руках. Пару секунд девушка удивленно оглядывала хохочущих магов, после чего спросила:
— А что это у вас тут происходит?
— Это… и-хи-хи! Нет, не могу! — Гималайский не мог разогнуться.
— Гюльчатай, поставь поднос, тогда расскажу, — сказал Шурик.
Гималайский снова зашелся диким хохотом. Гюльчатай аккуратно поставила поднос на бамбуковый столик. На подносе помещались два чайника — двухлитровый электрический и маленький заварочный — и три большие черные кружки с золотым кастанедовским орлом.
— Так что случилось? — спросила Гюльчатай, присев на подлокотник кресла Гималайского.
— И-хи-хи, у-ха-ха, не, не могу! — выдал Гималайский между двумя приступами хохота.
— Со мной вчера было то же самое, — сказал Шурик. — Короче, Смерть влюбился в дочку рублевского олигарха.
— Правда? — рассмеялась Гюльчатай.
— И не может проникнуть к ней домой, потому что там офигенная магическая защита, — продолжал Шурик. — И у нее дюжина телохранителей.
— И ничего не влюбился, — поправил Смерть. — Она просто моя кармическая жена.
Гюльчатай тоже смеялась. Правда, не так сильно, как Гималайский — того вообще долго не отпускало. Особенно, после того, как Шурик пропел, не попадая в ноты:
— Спрячь за высоким забором девчонку — выкраду вместе с забором!
Гималайский смеялся до слез, как нагваль Хулиан[3]. Наконец, почтенного Свами слегка отпустило. И тогда Шурик начал излагать план действий:
— Ну, приворотное зелье у нас уже есть, вернее, завтра будет. Правда, нам не хватает людей, и я понятия не имею, как попасть на Рублевку. Поэтому мы понадеялись на вашу помощь, Свами.
— Что ж, если нам удастся установить контакт с этой девушкой, я могу войти к ней в доверие, — сказала Гюльчатай. — Заманить ее в ашрам будет очень просто. Правда, для этого мне надо как-то к ней подойти, минуя охрану.
— Все упирается в чисто земные препятствия, — сказал Шурик. — Но думаю, Свами Гималайский найдет пути решения этой проблемы.
— О-хо-хо, конечно, я вам помогу, — Гималайский пытался отдышаться. — Позвоню сегодня Крикорову, у него вроде бы на днях корпоративка на Рублевке. Хорошо, что он мне задолжал… Видимо, нам придется переодеться под музыкантов или под администраторов, или под бэк-вокалистов.
— Ой, а можно я буду в подтанцовке?! — воскликнула Гюльчатай.
— Погоди, мы пока даже план не додумали, — сказал Гималайский.
— И есть другая проблема, — кивнул Шурик. — Подо что мы загримируем вот этого красавчика?
И Шурик похлопал Смерть по плечу.
— Да, что-то я об этом не подумал, — пробормотал Гималайский. — Под вешалку для шляп?
— Под зонтик, — предложил Шурик.
— Под пальму, — вставила Гюльчатай.
— Спасибо вам, дорогие мои, за доброту, за заботу, — вздохнул Смерть. — Я даже не догадывался, что у меня такие замечательные друзья.
— Нет, лучше всего мы наденем на Смерть паранджу, — придумал Гималайский. — Помнишь, Шурик, как в том клипе на песню «Babushka»?
И Шурик с Гималайским снова заржали.
— Хорошо, что я не видел этот клип, — вздохнул Смерть.
— Ладно, с этим вроде бы все понятно, — вздохнул Гималайский. — Крикорову я попозже позвоню, надо подождать, пока он проснется. Если не выйдет с Крикоровым, буду звонить Ромати.
— Ты знаком с Ромати? — удивился Шурик.
— А как ты думаешь, кому я твою траву толкаю? — переспросил Гималайский. — Кроме того, я ставил магическую защиту на его «Порш». По-моему, машину у Ромати до сих пор так и не угнали.
— Это хорошо, что моя трава так хорошо расходится, — кивнул Шурик. — Может, еще немного привезти?
— А привози, — кивнул Гималайский. — Трава не пропадет. «И снится нам трава у дома»… Ну ладно. Раз с хорошей новостью все ясно, давай перейдем к плохой. Гюльчатай?
— Все поняла, Свами, уже ухожу! — сказала Гюльчатай и растворилась в лучах утреннего Солнца.
— Так что там с дядей Сэмом? — спросил Гималайский, глядя в пространство перед собой.
— Давайте сначала выпьем чаю, — вздохнул Шурик. — А там я расскажу.
