— А тебя-то кто спрашивает? — обиделся Энтони. — Потерял свой каштан, вот и злишься.
— Пожалуй, именно поэтому я и люблю больших собак, — спокойно произнес Филип. — Им всегда нравятся младенцы.
— Я не младенец, — возразила Шарлотта.
— Никто и не говорит этого, — вспыхнула Джилл. — И вообще, замолчи, а то опять все испортишь.
— А можно мне посмотреть на твой каштан? — спросила Шарлотта, освобождаясь от руки сестры и подходя к Энтони.
Дорога, по которой шли дети, чуть изгибалась длинной пуповиной в направлении ровного и уютного подножия холма. Пока над ними маячили громады домов, светили уличные огни, а на перекрестках мигали светофоры, ребята шли осторожно, о чем-то споря, что-то напевая, но лишь вполголоса. Однако как только впереди показались знакомые просторы открытой местности, былая скованность и зажатость словно разом покинули их.
Джон, Майкл и Дороти, которые шли с мячом впереди всех, прекратили свой спор о людях в очках. Джон пнул мяч ногой и все бросились за ним вверх по холму. Первой его подхватила Дороти, поскольку мяч, ударившись о землю, отскочил назад и попал ей прямо в руки, тогда как мальчики пробежали мимо. Кроме того, она бегала медленнее их, и потому у нее было время смекнуть, куда именно полетит мяч. Поначалу ей хотелось тут же отфутболить его куда-нибудь подальше, но она тут же передумала и добежала с мячом чуть ли не до самой вершины холма, на ходу соображая, что же с ним делать дальше. Наконец девочка опустила его на землю и собиралась уже было ловким ударом пнуть мяч, что, в общем-то, было довольно простым делом, однако в этот момент под него бросился Майкл, по-пижонски имитируя ловкий финт опытного центрфорварда.
Остальные дети тоже, казалось, сбросили с себя невидимые оковы и, сбежав с дороги, понеслись наверх, откровенно радуясь произошедшей в них перемене. На вершине холма все остановились, словно прикованные к месту резким порывом ветра, который, казалось, прижимал к головам их уши. У всех на глаза навернулись слезы. Склон простиравшегося впереди холма то вздымался, то опадал, а потом опять поднимался дальше, дальше. Раскачивались ветви деревьев, громко шелестела тяжелая сухая листва, словно отчаянно пытавшаяся освободиться от долгого гнета осени. Шарлотта остановилась и, чуть приподняв личико, посмотрела перед собой — челюсть ее немного отвисла, а руки она занесла за спину, растопырив их на манер рыбьих плавников.
— Эй, Шар! — крикнула Джилл. — Лови!
Однако девочка продолжала неотрывно смотреть в прежнем направлении. Ей хотелось ухватиться за облака, высвободиться из плена корявых ветвей. Не отрывая взгляда, она смотрела на облако, до предела вытянувшись в струну, и в итоге она кувырком завалилась на траву и, лежа на ней, захихикала.
— О, Шар! — раздраженно воскликнула старшая сестра, резким движением ставя ее на ноги. Шарлотта кулем обмякла у нее в руках, даже ноги подогнула в коленях.
— А ну-ка, вставай и стой как следует, а то все подумают, что ты просто маленькая глупая девчонка, которая и стоять-то как следует не умеет, не то чтобы играть вместе со всеми.
— Я не маленькая девчонка, — машинально проговорила Шарлотта, но все же стрельнула взглядом в сторону остальных детей и увидела, что они давно спустились вниз и неровной цепочкой взбираются на соседний холм. На фоне окружающих возвышенностей, громадных деревьев, уходящих в небо у нее над головой, и проплывающих по небу мягких облаков они показались ей совсем маленькими. Ей почему-то не понравилось подобное сравнение и она боязливо глянула в сторону рядом стоящей сестры.
— Если ты сейчас же не пойдешь вместе со всеми и не перестанешь отравлять людям настроение, я вообще брошу тебя здесь! — пригрозила Джилл.
— Никого я не отравляю, — возразила Шарлотта и бросилась вниз по склону. Кто-то послал ей мяч, а может, просто ударил по нему, однако мяч полетел прямо к Шарлотте. Красный и громадный, он оказался прямо у нее перед глазами. Девочка хотела было ударить по нему ногой, но промахнулась, завалилась всем телом на мяч и через пару секунд снова оказалась у самого подножия холма. Берет свалился у нее с головы, она зажала его между зубами, чтобы держать мяч обеими руками, и так, неся его перед собой, побежала по долине между двумя невысокими холмами.
За спиной у нее слышались крики бегущих следом ребят, вскоре послышался и топот ног первого настигавшего ее мальчика. Сейчас девочка стала ощущать себя полноправным членом игры, и потому старалась во что бы то ни стало убежать с мячом как можно дальше. Если бы ей удалось оторваться от ближайшего преследователя, то потом она могла бы развернуться и кинуть мяч в одного из преследователей, скорее всего в того, кто находился от нее дальше всех, возможно, на самой вершине холма. И все бы тогда закричали: — «Смотрите, вы видели когда-нибудь, чтобы маленькая девочка так далеко бросала мяч!»
Однако в этот самый момент она почувствовала, что чья-то рука ухватила ее за пальто. Она продолжала и дальше семенить ножками, хотя чувствовала, что больше не продвинулась ни на метр. Еще через мгновение рука мальчика обхватила ее поперек груди и стала тянуться к мячу. Стараясь не допустить этого, Шарлотта в отчаянии отшвырнула мяч подальше от себя — куда угодно, только бы подальше. Тот перелетел через кусты, шлепнулся о землю прямо перед ватагой ребят, отскочил куда-то в сторону и исчез из виду. Через несколько секунд к ней подбежал Энтони, а Малькольм, который продолжал держать ее за пальто, громко прокричал:
— Это не Чарли, а самая настоящая вреднятина! Она кинула мяч в пруд. Готов поклясться, что она нарочно это сделала!
Подоспела также Джилл, которая заверила его в том, что это не так — все получилось совершенно случайно. В конце концов, это было всего лишь игрой.
— Пусть теперь сама и достает. Она его бросила, а не кто-нибудь. Если не достанет, сама полезешь — она твоя сестра.
— Почему это девочки должны лазить за мячами? — вмешалась Молли.
— А потому, что девочкам не надо кидать их куда не следует, — сказал Энтони. — Я, во всяком случае, туда не полезу.
— Ну что ты глупости говоришь! — воскликнула Молли. — Она же маленькая.
— Я не маленькая, — трагическим голосом произнесла Шарлотта.
— А давайте кидать в него чем-нибудь, чтобы он подплыл к тому берегу, — с энтузиазмом в голосе предложил Джон.
— Чем же мы будем кидать-то? — возразил Малькольм, с мрачным удовлетворением взирая на плававший посередине пруда мяч. Это даже как-то смягчало для него горечь от утраты каштана.
Джилл презрительно растолкала локтями мальчишек.
— Какие же вы все-таки дети! Мальчики еще называются! Испугались какой-то лужи.
Она скинула туфли, сняла носки и вошла в воду. Дно под ногами было ужасно вязкое, но сам пруд оказался совсем мелким, так что даже вдали от берега вода едва достигала середины ее икр. Подняв мяч, она обернулась и увидела, что Шарлотта тоже сняла туфельки и собирается двинуться следом за ней.
— Не давайте ей намокнуть! — завопила Джилл, бросаясь назад, подняв тучи брызг и однажды даже едва не завалившись всем телом в воду. Ей все же удалось подоспеть вовремя и ухватить Шарлотту у самой кромки воды. Она сильно швырнула мокрый мяч прямо в лицо Энтони, вслед за чем шлепнула Шарлотту.
Та приложила ладонь к плечу, на которое опустилась рука Джилл. Все затаили дыхание в ожидании неминуемых слез, но Шарлотта продолжала смотреть на сестру, по-прежнему поглаживая плечо. Ее маленькое личико потемнело от обиды. Она так и не отвела от нее своего взгляда, пока старшая сестренка напяливала берет ей на голову — получилось как накидка на чайник, до самых бровей. А потом Шарлотта проговорила:
— Я тебя ненавижу!
И, повернувшись, заковыляла прочь.
— Ну и ладно, я тоже тебя ненавижу, — спокойно бросила ей вслед Джилл, надевая носки и обуваясь. — И еще сильнее буду ненавидеть, если ты сейчас же не вернешься и не обуешься. И, — безжалостно добавила она, — если и в самом деле буду ненавидеть еще сильнее, то и шлепнуть в следующий раз тоже могу посильнее.
Шарлотта вернулась и взяла туфельки. Молли хотела было помочь ей, но та отвернулась от нее и, раздраженно согнувшись, оттолкнула крохотной попкой.
— Пусть себе дуется, — сказала Джилл, — у нее так бывает — помолчит немного, а потом все забудет. Это не больше, чем на пару минут. Боюсь, так и вырастет «с заскоком». Я в ее возрасте никогда такой не была.
— Это, наверное, потому, что ты была первой, — заметила Молли.
— Ну ладно, не будем надрываться, — успокаивающим тоном произнесла Джилл, сама не замечая того, что цитирует собственную мать, — а то она дуется, а все вокруг нее на одной ножке прыгают.
Конец этой фразы услышал Энтони — он уже чувствовал, что теряет свою руководящую роль в компании, и потому громко запел:
