— Мне уже сказали, — вздохнул я. — Гоймерыч что-то про точки флюктуации рассказывал.
Я взял листок и стал вписывать нужные мне мелочи типа: бритва безопасная — 10 штук, брюки — 5 штук, трусы семейные — 10 штук (видел я местные панталоны, мне Глафира сегодня пыталась навязать), ну и прочее… Не забыл и про инструменты. Закончив, я протянул листок ректору. Тот пробежался глазами по списку и коротко кивнув, передал тот Генриху.
— А на счет квартиры не беспокойтесь, проследим, а вот родственники, — Антипович задумался, затем спросил. — У вас есть кому позвонить?
Я вышел из кабинета и, дойдя до ближайшего окна, прислонился лбом к стеклу. Было несколько грустно. Голос Сереги в трубке телефона пробудил и хорошие воспоминания. Я вздохнул. Пришлось наврать другу про выгодное предложение поступившее от старого знакомого, что обосновался почти в столице и то что мне пришлось срочно уехать. Серега знавший мое бедственное положение, похоже поверил и даже пожелал всяческих успехов. Положив трубку, я несколько секунд бездумно стоял у стола ректора.
— Не расстраивайтесь вы так Ярослав Сергеевич, — сказал тот. — В следующем году на каникулах съездите к себе домой, всех навестите.
— А можно? — как-то по детскому хлюпнул я носом.
— Можно, — кивнул завуч, смотря на меня нежным отцовским взглядом. — А пока вот вам книжечка на сон грядущий.
Он протянул мне толстую папку.
— Что это?
— Это план учебной работы по курсу ОБЖ, — улыбнувшись в бороду, ответил мне Христофор Антипович. — Точнее примерный план. Дисциплина для нас новая, так что посмотрите, прикинете, что-то выкинете, а через недельку придете со своими идеями ко мне. Мы данный предмет думаем ввести со следующей четверти, так что время есть.
Я взвесил папку на ладони и со вздохом подумал, что спать мне в эту неделю придется немного.
— М-да, — я непонимающе посмотрел на разбросанные по полу инструменты и опрокинутые шкафы.
— Призрак, — спокойно констатировал гном, подбирая лежавший у двери молоток. — Пока мы тут с ребятами работали, все было тихо, но стоило уйти…
Гном покачал головой и, вздохнув, принялся собирать разбросанный инструмент. Я видел, что Дорофеич расстроился, еще бы он ведь сегодня не свет ни заря заявился ко мне в гости, чтобы сообщить об окончании ремонта, а тут такое. Хотя с другой стороны он-то ни в чем не виноват, а вот с призраком видимо придется разобраться, иначе, если он будет так каждый день куролесить, никакой мебели на него не напасешься.
— Дорфеич, ты это, не расстраивайся, — попробовал я утешить гнома, но тот только отмахнулся.
Около часа мы приводили класс в порядок. Поднимали шкафы и по-новому развешивали и расставляли разбросанный инструмент. Мебель кстати меня порадовала, не знаю, из какого дерева гномы наделали эти верстаки и шкафчики, но даже после того, как их повалили вместе со всеми железками, ни на одном из них не было даже малейшего скола или царапины. Устали порядочно. Я вообще взмок как морская свинка после шторма. Так что, закончив немного наводить порядок, мы дружно уселись за столик, что гномы соорудили мне в учительской комнате и молча, уставились друг на друга.
Надо заметить, что учительскую комнатку они мне отделали шикарно. Стены обшили каким-то камнем, типа мрамора, на пол постелили мозаичное панно изображающее водопад с плещущимися в нем русалками (так надо срочно где-то половичек раздобыть, а то купальники видно русалкам не предназначены). Я несколько минут разглядывал полуобнаженных хвостатых девиц, затем вопросительно посмотрел на гнома и кивнул в сторону изображения. Гном, молча, проследил мой взгляд и, посмотрев на рисунок, тоже уставился на меня.
— Как-то слишком, — наконец выдал я. — Не то чтобы мне не нравилось, но, школа все же…
— Согласен, — кивнул гном. — Ребятки явно перестарались.
Мы снова дружно уставились на русалок, которые кокетливо улыбались нам с рисунка и также дружно вздохнули. День как-то не задался.
Короче гном быстро куда-то смотался и через полчаса прибыл со своим сородичем, который нес в руках сумку с какими-то инструментами. Они принялись обсуждать переделку данного рисунка, а я, послушав минут, пять непонятные мне термины — загрустил и решил по-быстрому сгонять до Гоймерыча, чтобы прояснить проблему с гадом-призраком.
В кабинете нашего «Эйнштейна», как всегда розами не пахло, хотя надо признать, что задымленность на этот раз была не особо сильная и на том большое спасибо. Я подозрительно принюхался к сладковатому запаху, витающему в воздухе, и поморщился.
— Ярослав Сергеевич.
Я с опаской покосился на улыбающегося завуча, который приближался ко мне с дымящейся посудинкой непонятного назначения в руках и спешно отступил за ближайший стол.
— Опять что-то химичим? — спросил я оттуда.
— Химичим? — Гоймерыч озадаченно посмотрел на меня, видимо пытаясь понять данное слово и, наконец, отрицательно покачал головой. — Нет, просто, вот, супчика решил приготовить. Будете?
Нет уж спасибочко. Хватит на мне эксперименты проводить, после последнего раза до сих пор в глотке першит, да и бананов постоянно хочется. А тут, судя по запаху не суп, а фиг знает что и сбоку финтифлюшка, интересно чего он там намешал?
Вот вчера вечером Глафира мне рагу приготовила, так я две чашки навернул, только за ушами захрустело. Правда, когда поинтересовался, что это было в нем за мясо (очень уж оно мне понравилось), гммм…. лучше бы этого не делал. Оказалось мясо какой-то местной земноводной твари типа: кваква-обыкновенная. Я конечно виду не подал, даже похвалил заботливую тетушку, ведь как лучше хотела, и быстренько так смотался к своему «чугенному другану», где и провел с ним душеизливательную беседу. И все равно всю ночь в животе такие тамтамы звучали, точно эти кваквы концерт устраивали по заявке местных обитателей. Ну ладно не будем о грустном.
— Я тут насчет призрака.
— Призрака?
Гоймерыч с грустью посмотрел в свою посудинку и, еще раз поинтересовавшись, не желаю ли я перекусить, со вздохом поставил ее на столик где стояли различные химические прибамбасы.
— А что опять-с шалить начал? — спросил он.
— Угу, раскидал сегодня все, Дорофеич аж расстроился.
— Понятно, — кивнул Гоймерыч. — Ладно-с, завтра же пришлю изгоняющего, а пока может супчику?
И что это он пристал со своим супом — подозрительно. Я на всякий случай начал медленно ретироваться к двери.
— А сегодня нельзя? — задал я вопрос, открывая дверь своей пятой точкой.
— Не получится, — Гоймерыч вновь потянулся за своим супом.
— Ну ладно, подожду, — я быстро шмыгнул за дверь и облегченно вздохнул.
Как это я решился заночевать в своем новом классе? Ну… этот вопрос сокрыт под несколькими кружками местного эльфийского пива, которое мы с Дорофеичем распробовали весь оставшийся день, после моего возвращения от завуча. Гном выслушал мою грустную жалобу и, вздохнув, попросил минутку подождать, после чего быстренько смылся, оставив меня в одиночестве разглядывать переделанную напольную мозаику. Русалки теперь обзавелись стальными нагрудниками и гордо блистали их чеканкой. Я горестно вздохнул. Дизайнеры блин. Подумали бы своими бородатыми башками, как бедные девушки с подобной нагрузкой плавать будут. Получатся не стремительные русалки, а донные поползни какие-то. От подобных раздумий меня отвлек вернувшийся с пузатым бочонком гном.
— Это что? — спросил я, подозрительно косясь на торжественно водруженную на стол емкость.
— Пиво, — широко улыбаясь, ответил гном и нахмурясь добавил. — Правда, эльфийское.
— А что с ним не так?
— Слабовато, — гном вздохнул. — Так водичка, ну ты же знаешь этих эльфов?
Угу, конечно знаю. Буквально целый день у них в гостях и вообще я сам эльф, толькмо сильно отъевшийся и хорошо замаскированный. Блин, Дорофеич как ляпнет, хочешь — стой, хочешь по полу катайся.
Ну, в общем, гном сбегал еще и за кружками, что оказались размером чуть меньше самого бочонка, и мы дружно принялись за дегустацию. Пиво действительно оказалось так себе, да и вообще не пиво, на мой вкус так что-то типа яблочного сидра. Но пьется приятно, а через полчаса… очень приятно, ик… Короче нализались мы с гномом по самые макушки. Я не большой любитель пьянок, хотя пиво, признаюсь, уважаю, это видно хотя бы по моему объемному аквариуму спереди, что упрямо нависает над ремнем, и в который я люблю, вместе с кружечкой пива, запустить пару другую вяленых рыбешек. Но напиваться… нет, это к моему соседу по площадке. Он в иные дни так настаканивался с друзьями в гаражах, что на наш третий этаж взбирался как на альпинист на Эверест, в смысле часа четыре, соответственно с остановками на отдых и созданием промежуточных лагерей, где и добавлял для сугреву. Ну а я если и выпью, то чисто за компанию. Тут же вообще была сладенькая водичка, и все ее коварство я понял лишь где-то через час. Сознание резко сказало: «до свидания» и, поставив мозги на автопилот, гордо удалилось в дальние уголки моей черепушки. Дальнейшее помню смутно. Кажется, мы с гномом дружно плакались про свою нелегкую долю, намочив друг другу жилетки, затем поговорили о женщинах, и тут пиво кончилось. Сознание выглянуло из-за угла мозжечка и поморщилось, но тут гном поставил на стол второй бочонок… Сознание безуспешно пыталось меня отговорить от дальнейшего поглощения коварной жидкости, но мы дружно выступили с автопилотом «за» и оно вновь удалилось, на этот раз похоже обидевшись. Мы же с гномом при поддержке моего автопилота принялись дружно орать песни, но коварное сознание, подкараулив нужный момент, проникло обратно в мозг и включилось, как раз в тот момент как мы с Дорофеичем закончили изучать: «Из-за острова на стрежень» и принялись ее дружно горланить. Причем происходило это не в моей каморке, а, так сказать, в центральном зале, ибо по сверх компетентному мнению гнома, тут была лучше акустика. Акустика действительно была превосходная, а голос у гнома басовитый и после того как он вывел фразу: «и за борт ее бросает», метнув свою кружку через все помещение, я, на мгновение, протрезвев, понял — пора закругляться. С трудом мы с Дорофеичем доплелись до его склада, где тот практически сразу прикорнул на ближайшей кучке золота в обнимку с каким-то украшенном камнями кубком, причем размером и видом данная посудина больше всего напоминала небольшое ведро. Дорофеич, обнял его обеими руками прямо как горячо любимую девушку и, прижав крепко к своей широкой груди, сладко засопел, вызвав у меня приступ зевоты. Пошатываясь и проклиная в уме этот эльфийский сидр, я добрался до своей каморки и грохнулся на диван. Да про диван я упомянуть-то забыл, а зря. Диван был шикарный — кожаный, с резными ручками и ножками, накрытый сверху вычурной пушистой накидкой. В голове мелькнула мысль о том, что надо бы идти домой, а то Глафира будет волноваться, но, представив себя бредущим в данном состоянии по академическим коридорам, я быстренько отмел эту мысль. Хотя просто так валяться в одежде тоже не хотелось. Поэтому я хоть с трудом, но оторвался от мягкого ложа, разделся и, сложив одежду под голову, вновь растянулся на диване, укрывшись теплой накидкой. В голове мелькнула мысль о том, что надо встать пораньше и смотаться домой, чтобы переодеться и прочее. Я попытался ее обдумать, но сознание, зловредно ухмыльнувшись, выключило свет.
