— Это кого он назвал умницей? — оскорбилась я за мэтрессу Далию.
— Смотри-ка! А она у тебя разговаривает! Да уж, каких только бед не натворит радиация…
Повинуясь принуждению, мы с мэтрессой выбрались из убежища, и пошли поближе к повозке. Мне совсем не нравились ни мерзкие ухмылки, ни грязные щетинистые физиономии — убогая пародия на достойные, степенные бороды, которые так украшают наиболее мужественных представителей славного племени гномов. Я пыталась прочесть на лице мэтрессы подсказку, когда же включать в дело план Бу, но её лицо было невозмутимо, как у настоящего дипломированного экзаменатора.
— Может, хоть прикурить дашь? — спросила Далия у нашего конвоира. В эту минуту я, признаться, едва не разочаровалась в ее моральных качествах. Просить что-то у победителей? Фу.
Тот усмехнулся, достал из кармана пачку сигарет и чиркнул зажигалкой. Далия неумело прикурила. Потом повернулась ко мне.
— Напа, так что ты там говорила насчёт Бу? — и хитро мне подмигнула.
Вдохновленная (ура! Я не ошиблась в своей научной предводительнице!), я сжала оружие покрепче и атаковала врага.
Я забыла, забыла, забыла, что топор у меня привязан к темечку, а в руках королевское имущество! Я не хотела его (имущество) повредить! Я исправлю! Честное слово! Я сама всё исправлю! Торжественно клянусь, что исправлю!
В пылу схватки я на несколько секунд выпустила из поля зрения Далию. Когда опять поймала, она уже была около повозки, зачем-то подожгла сверток с «пыльным громом», и тут уж я испугалась по-настоящему.
— А-аа! — заорала я, позабыв от страха человеческий язык.
Подбежала к Далии, подхватила ее на плечо и понеслась прочь, сметая кольчужной собой и перевернутой мэтрессой оторопевших от столь дикого крика варваров.
Воспоминания о печальном опыте детских лет, когда мы с братьями решили сварганить пару фейерверков, были очень свежи, так что я живенько представила себе, как маленькая капелька оранжевого огонька, закинутого внутрь повозки, вдруг расширилась, увеличилась в объёме, как сухие споры грибов (ну, их-то я, конечно, не видела, но догадываюсь об их участии), выстрелив голубым фейерверком, прожгли и подожгли всё вокруг себя, как бросились дикари спасать своё имущество… И каким великолепным огненным цветком, с черными полосами сгоревшей лёгкой фракции перегонки нефти, вдруг расцвела железная проржавевшая колымага!
Честное слово, это было потрясающее зрелище. Не смотря на то, к каким последствиям привело.
Спустя некоторое время Далия возмутилась, что ее несут, как куль с мукой, и потребовала поставить ее на ноги.
— Ты что, отупела?! — заорала я. — Бежим скорее!
— Ты думаешь, кто-то в живых остался? Рвануло сильно, осколков было много, неужели кто-то выжил?!
— Во-первых, кто-нибудь всегда выживает, — доходчиво объяснила я. — А во-вторых, выжить во время пожара, даже сильного, и выжить во время горного обвала — это две разные вероятности.
— Обвала? — до алхимички дошло. — Ты думаешь, будет?
— Обязательно.
И, смею вас уверить, сбывшимся прогнозом я вновь подтвердила свою высокую квалификацию исчислителя статистических невероятностей.
* * *
Некоторое время мы обсуждали, что нам говорить на заседании Учёного совета. Я предлагала молчать и, к своему глубокому стыду, рассматривала (теоретически, исключительно теоретически) вопрос о невозвращении в Кавладор. Далия говорила, что нас всё равно найдут, и готовила речь, изобилующую изящными логическими формулами, красочными примерами, доходчивыми пояснениями… Текст речи в настоящей объяснительной записке привести не рискну во избежание ошибки цитирования.
Далия, конечно, мне друг, но на ошибочное цитирование, как и любой, уважающий свои труды (не в смысле — рабочий пот, а в смысле — научное издание) алхимик, обижается.
Мы шли вдоль стены подземного хода, которую я сочла достаточно надежной и не склонной к неожиданному обрушению. Звуки и пыль горного обвала остались позади. Было сыро, прохладно, немного голодно и, с дополнением в виде жуткой усталости, тоскливо.
— А ещё в тюрьме можно будет проводить камерный эксперимент. — утешала я Далию.
— как это?
— Ловишь крысу, сажаешь ее в камеру, изучаешь её разум. В смысле, крысы разум; у камер, как тебе должно быть известно, с разумом не густо.
— Напа, у крыс тоже нет разума.
— Ну и что? Всегда можно сказать, что поведение крысы в запутанном помещении (или даже еще лучше — ящике!) есть уменьшенная модель поведения человека в этом сложном, многомерном и макроэргическом мире…
— Что-то такое в этой идее есть… Но крыс будешь ловить сама.
— Я? — и я поспешила перевести разговор на что-нибудь другое. — Кстати, тут рядом кто-то живёт.
— как определила? — немного воспрянула алхимическим духом Далия.
— А вот стена хорошо отшлифована. А здесь ее совсем недавно подновляли, значит, до сих пор пользуются, — я подняла повыше огонёк маленького, карманного осветительного фонарика. В фонарике уже заканчивалась магия, и я была очень рада, что следы цивилизации обнаружились до того, как мы с мэтрессой погрузились в темноту.
— А кто живёт, не скажешь? — с надеждой уставилась на меня Далия.
— Не тролли, однозначно. Им до каменотёстсва как до луны. Не кентавры, они зелёную травку предпочитают. Не эльфы. Не гномы — мы не идиоты, жить в подверженных сотрясениям помещениях.
— Значит, опять люди.
Постояли. Помолчали.
— Случайно, не родственники тем пятнистым острякам-самоучкам, которые нас чуть не пристрелили?
Я пожала плечами. Откуда мне знать? Ее (Далии) раса, ей и виднее.
— Как ты думаешь, они знают, что мы с тем отрядом сделали?
— Не знаю… Они ж отсюда не выбегали, значит, не знают.
— Не выбегали?.. Ах, да, мы бы с ними в подобном случае встретились бы в подземелье. Значит, надо рискнуть, попробовать зайти. Кстати! Если они не выбегали на шум обвала, значит, они или глухие, его не слышали, или какие-нибудь увечные, и бегать не могут, или какие психи, что не посчитали важным. Рискнём. Войдём.
Гипотеза мэтрессы Далии подтвердилась частично: сидевшие в каменной келье трое парней не были глухими, но действительно выборочно утратили возможность передвигаться и адекватно реагировать на события реальности.
Они были пьяны, как… Даже не знаю, кто. Студенты, монахи, сапожники, варвары — все эти отряды разумных существ, которые так любит классифицировать с урбаногнозических позиций мэтр Питбуль, просто никогда не напивались до такой степени, каковую продемонстрировали обнаруженные нами три мужские особи.
Мэтресса, шепотом велев мне молчать и предоставить действовать ей, шустро подскочила к столу, за которым сидела означенная троица, и достала из кармана не перенёсшей излишеств полевой практики мантии злополучный жетон.
— Добрый вечер.
Все трое как-то опешили. Самый крупный, нацепивший квадратные очки, что придавало ему сходство с дрессированной цинской пандой или бирмагуттской коброй, вылупился на меня, скромно стоящую у стеночки. Остальные смотрели на выдвинувшуюся из темноты мэтрессу и тоже, кажется, не верили своим глазам.
— Служба по Контролю за Психическими Заболеваниями. На что жалуетесь?
Второй из трёх замычал жалостливо. Третий перевёл взгляд с мэтрессы на меня, охнул, выругался, и как-то обмяк на стуле.
Похожий на цинского медведя человек инстинктивным жестом убрал со стола полуведерную бутыль с неприятного вида мутным раствором, и в растерянности прижал ее к груди.
— На что, спрашиваю, жалуетесь? Мы что, так до утра и будем молчать? И никто не предложит даме присесть? И никто даже не поздоровается?
«Панда» частично пришёл в сознание, освободил одну из рук, трясущимися пальцами достал из кармана черную коробочку — мы с Далией уже видели нечто подобное, поэтому не удивились, что после появления коробочки мужчины вдруг обрели способность изъясняться на нормальном, кавладорском языке.
Один из хозяев подземелья пододвинул мэтрессе стул, сделал попытку улыбнуться (лучше бы, право слово, воздержался), и попросил повторить, что, собственно, привело сюда прекрасную даму.
— Служба, говорю, Охраны Психического здоровья. Какие жалобы? Не мучает ли вас бессонница? Не беспокоит ли посторонний, только вам слышимый шум? Не отвлекают ли от выполнения служебных обязанностей видения маленьких глазастых человечков? Вращающихся гоблинов? домашних котлет с чесночком? Девиц в неглиже?.. — Мэтресса профессиональным жестом извлекла из сумки блокнот и заинтересованно посмотрела на новых подопытных.
Один, тот, что мычал, поднял руку и попытался утвердить дрожащий палец в мою сторону. А что я? Я стояла себе, никого не трогала.
Человек в квадратных очках схватил руку мычащего и с усилием прижал ее к столу.
