— А этот образ тебе больше нравится? — спросила маленькая хорошенькая блондинка.
— Я во все это нисколько не верю, — ответил Фаррер. — Я убежденный и активный атеист и всю жизнь боролся с религиозными предрассудками. Но если тебе не трудно, превратись во что-нибудь другое.
И марсианин тут же трансформировался в маленького круглолицего Будду. Он знал, что это несколько нечестиво, но зато Фаррер вздохнул с облегчением. Однако Кунсун почему-то разъярился.
— Слушай, ты, похабная демоническая чудовищность! — зарычал он. — Здесь тебе Китайская Народная Республика, и ты не имеешь абсолютно никакого права принимать сверхъестественные образы и заниматься антиатеистической деятельностью. Попрошу сгинуть со всем этим иллюзионом! Что тебе, в конце концов, нужно?
— Я бы хотел, — спокойно ответил марсианин, — стать членом Китайской Коммунистической Партии.
Фаррер и Кунсун переглянулись и заговорили одновременно: Фаррер по-русски, Кунсун — по-китайски:
— Но мы не можем принять тебя в партию!
Кунсун добавил:
— Если ты демон, то не существуешь, а раз не существуешь, то ты незаконен.
Марсианин улыбнулся:
— Предлагаю вам подкрепиться. Может быть, вы измените свое решение. Выпейте вина, — марсианин материализовал кувшин вина и налил по фарфоровой чашке каждому. Сделав глоток, он посмотрел на них проницательными прищуренными глазами.
— Я хочу знать все о западной науке. Видите ли, я — марсианский студент, сосланный сюда, чтобы стать 1387229-м Восточным Подчиненным Воплощением Лохана, и я здесь уже более двух тысяч лет. Но я могу воспринимать пространство вокруг себя лишь в радиусе десяти лье. Западная наука — очень интересная вещь. Если бы я мог, то стал бы студентом технического учебного заведения, но поскольку я не могу оставить это место, то мне хотелось бы вступить в Коммунистическую партию.
К этому времени в голове Кунсуна созрело решение. Он заговорил более спокойно:
— Почтенный, уважаемый демон, сэр! Хотя Вы и убедили меня, уважаемый сэр, я думаю, Вам не удастся убедить руководство партии принять Вас в наши ряды. Все, что Вам остается в нашем обновленном коммунистическом Китае, — это стать контрреволюционным беженцем и эмигрировать на капиталистическую территорию.
Марсианин потягивал вино с хмурым, обиженным видом.
— Я вижу, молодые люди, что вы начинаете в меня верить, — заговорил он наконец. — И я рад видеть, что вы, партийный секретарь Кунсун, готовы к вежливой беседе. На самом деле я не китайский демон, а марсианин. Я был избран в Малую Ассамблею Согласия, но имел неосторожность сделать неуместное замечание, и теперь должен жить в качестве 1387229-го Восточного Подчиненного Воплощения Лохана, и смогу вернуться лишь тогда, когда весна сменит осень триста тысяч раз. Жить мне тут, думаю, придется еще долго. С другой стороны, я хочу изучать технические науки, поэтому полагаю, что мне было бы гораздо лучше стать членом Коммунистической Партии, чем отправляться в незнакомые места.
Тут на Фаррера нашло вдохновение и он сказал марсианину:
— У меня есть идея. Впрочем, не мог бы ты убрать эти чертовы грузовики вместе с закуской, прежде чем я ее выскажу? У меня текут слюнки, но я, к сожалению, не могу воспользоваться твоим гостеприимством.
Одним махом руки марсианин исполнил просьбу.
Сбившийся было с мысли Фаррер возобновил свою речь:
— Коммунистические партии — это просто замечательно. Они руководят массами в борьбе против коварных американцев. Ты понимаешь, что если бы мы не вели революционную борьбу, то всем нам пришлось бы каждый день пить кока-колу?
— Что такое кока-кола? — спросил демон.
— Не знаю, — ответил Фаррер.
— Так чего ж бояться ее пить?
— Не задавай неуместных вопросов. Я слышал, капиталисты каждого заставляют ее пить. Компартии некогда возиться с созданием секретариатов по сверхъестественным вопросам. Похоже, ты очень дружелюбный демон, и мы хотим тебе хорошего. Почему бы тебе просто не уехать отсюда? Капиталисты очень реакционны и религиозны, и они с радостью тебя примут. Там ты мог бы даже найти тех, кто в тебя поверит.
Пухлый Будда согласно покивал головой.
— А как мне попасть к капиталистам?
— Просто поезжай, и все, — ответил Кунсун. — Ты же демон. Все можешь.
— Этого я не могу, — ответил марсианин. — Чтобы туда попасть, мне нужен какой-нибудь предмет из тех мест.
— У меня есть идея, — сказал Фаррер. Сняв с руки часы, он протянул их марсианину. Часы были сделаны много лет назад в Соединенных Штатах. Какой-то солдат Красной Армии продал их Фарреру за пятьсот рублей, когда они познакомились в Куйбышеве. Цифры и стрелки часов были покрыты радием. Недоставало минутной стрелки, и марсианин материализовал новую. На часах было написано по-английски: «Часовая компания МАРВИН», а ниже «Уотербери, Конн».
Марсианин прочел надписи и спросил у Фаррера:
— А где это — Уотербери, Кан?
— Конн — это сокращенное название одного из американских штатов. Если ты собираешься стать реакционным капиталистом, то для тебя это самое подходящее место.
Все еще бледный Кунсун добавил от себя отвратительно-вкрадчивым тоном:
— Я думаю, вам понравится кока-кола. Это очень реакционная вещь.
Все еще державший в руке часы студент-марсианин нахмурился.
— Мне безразлично, реакционна она или нет. Я хочу попасть в место, где много науки.
— Ты не найдешь более научного места, чем Уотербери, Конн. Особенно Конн — это самое научное место в Америке. Кроме того, я уверен, ты сможешь вступить в одну из капиталистических партий. А с компартиями ты хлопот не оберешься. — Фаррер улыбнулся, и глаза его загорелись. — Более того, добавил он, закрепляя свою победу, — можешь оставить часы себе. Насовсем.
Марсианин нахмурился и пробормотал под нос:
— Похоже, коммунизм в Китае падет если не через восемь, то через восемьсот лет, а то и через все восемьсот тысяч. Пожалуй, поеду я в этот Уотербери, Конн.
Марсианин сменил образ, воплотившись в Архата — верного апостола Будды. Он взирал на людей с восьмифутовой высоты, и лицо его излучало неземное спокойствие.
— Ну, с богом, ребята. Я отправлюсь в Уотербери.
И он отправился, прихватив с собой воспоминания Фаррера и китайцев о встрече с пришельцем.
С трепетом он обнаружил себя на равнине. Странная тьма окружала его. Ветер нес незнакомые запахи. Фаррер и Ли остались далеко позади, на скале, высоко над рекой Чиншачьян, в мире, из которого он вырвался. Тут он вспомнил, что не позаботился о своей внешности. Рассеянно посмотрев на себя со стороны, он обнаружил, что прибыл в обличье маленького смеющегося Будды ростом в семь дюймов, вырезанного из пожелтевшей слоновой кости.
— Так не пойдет, — пробормотал он про себя. — Нужно принять какую-нибудь местную форму.
Он обследовал окружающую местность, нащупывая что-нибудь интересное.
— Ага, молоковоз.
Западная наука действительно удивительная вещь, подумал он. Представить только — машина исключительно для перевозки молока!
Он быстренько трансформировался в молоковоз. Но в темноте его телепатические чувства не различили ни металла, из которого был сделан грузовик, ни цвета краски, которой он был покрашен.
Чтобы не вызывать подозрений, он превратился в молоковоз из чистого золота. Затем без всякого водителя он завел свой двигатель и повел себя по одной из главных автострад, ведущих в Уотербери, Коннектикут… Так что, если вам случится проезжать через Уотербери, Конн, увидеть грузовик из чистого золота, катающийся по улицам без водителя, — то знайте, что это марсианин, или, другими словами, 1387229-е Восточное Подчиненное Воплощение Лохана, и что он до сих пор считает западную науку чудесной вещью.
