На лицах охранников дружелюбными улыбками зажглись мои показатели «теста на вход».
– Раздевайся и заходи. – пригласил молодой, присаживаясь на табурет. Пока бабка-гардеробщица меняла пуховик на номерок, я поинтересовался у молодого:
– Друже, а что вы делаете с ламерами [13]?
– Вежливо просим. – ответил он, заинтересованно разглядывая показавшиеся из-под пуховика околошейные значки в форме глобусов. На ходу в курительный зал я показал нашивку на рукаве, гласящую, что местом, где меня угораздило служить, оказались Военно-космические Силы. Россия. [14]
Под стрелками висела черно-серебряная табличка «Если Вы к нам, то скажите об этом бармену».
Наверно, говорить рекомендуется между пятым и восьмым литром, чтобы не показывать удостоверение пивопийцы шестого разряда.
Я завернул в сигарету с воскл. знаком и помечтал о том, что, после моего посещения появится значок зачеркнутая трубка.
Приятная затемненность зала, под вуалью которой полуспрятаны круглые столики, диванчики вдоль стен и табуреточки в проходах, намекающие, что ненадолго полуспрятаться можно от всего. В центре зала – мягкий костер стойки с подиумами высоких табуреточек, с которых можно выставиться напоказ тем, кто прячется в темноте.
– En Taro Adun [15]! – ляпнул я, затекая на одну из них.
– En Taro Adun, Executor [16]! – отозвался скучающий бармен. Мое мнение о баре росло, как дрожжи на сахаре.
– Если Балтика Портер [17] у вас дешевле 20, то я люблю ваш бар. – высказался я от имени дрожжей.
– Люби. – разрешил он, ставя на стойку передо мной портера и массивный шестигранный стакан. – Пятнадцать.
– Уау! – признался я в любви, кидая на стойку три червонца. Оставшаяся в кармане горка мелочи проводила бумажки грустным бзяком. – Тогда две. И если Вас не затруднит, сообщите в Новогоднее Агентство по найму, что у них клиент.
«Люблю безобразие» Разнообразник
Лицо бармена, ударившего стойку второй бутылкой пива, каменностью и колючестью мало отличалось от забора колонии строгого режима.
– Присядьте за любой свободный столик. К Вам подойдут. – отцедил он с вежливостью часового с вышки, обнаружившего, что вышку заминировали.
Я обиделся. Не на бармена – на него было не за что, а на непонятность ситуации.
Сущность за затылком шевельнулась и скопировала забор с колючкой мне на лицо.
Элегантно выложив останки беломорины в пепельницу на стойке, я натянул стакан на бутылку и перевернул конструкцию.
– Скажи мне, друже, эта компания и Старкрафт – вещи совершенно несовместимые? – холодно поинтересовался я, осторожно вытягивая бутылку из стакана.
Бармен, изучив цеплявшееся за стенки стакана жидкое колечко пены, уважительно жмакнул губами и грамотно неответил:
– У Вас есть возможность оценить это самостоятельно. В левом от меня углу парень из компании совращает пару девушек. Через столик свободно.
Отвернувшись, он ушел в другой угол стойки, где его уже секунд пятнадцать ждала дама лет 35, старательно не замечавшая меня. Интересная такая дама, живая.
Уместив в себе пиво, которому не нашлось места в стакане, я навел тело на указанный добрым барменом столик и последовал мимо дамы, облизывая ее взглядом, который сущность в затылке перекроила под интелектуально-сексуальный.
Шага за два она почуяла взгляд, излучающий способность решать любые сексуальные задачи, и повернулась. Я испуганно отвел глаза от ее сексуально-интелектуального и обошел обтянутую синим стрейч-бархатом [18] попу шагов за двадцать.
Ягодичные мышцы, вступив в соприкосновение с табуреткой, растеклись по полированной лиственнице. Сущность в затылке дождалась, пока я поставлю стакан и бутылку, и высказала мне все, что она думает о моей стрейчбархатобоязни. Забитый в брюхо страх, противный своей таракановатой неистребимостью, привычно скрутил мышцы живота, послав настроение в свободное падение до отметки норма. Моя норма ниже нуля, где-то между -3 и -10.
Наслаждаться собственной мрачной угрюмостью я умею. Пришлось научится, потому частенько не было что ничего другого, чем можно было насладиться.
С хрустом укусив мундштук крупной трубки, обычно проживающей в кармане, я с угрюмой радостью представил реакцию посетителей на дым от сгорания смеси «Амфоры» [19], «Самсона» [20] и беломорно-примных хабариков. Смесь обладала очень полезным свойством отвлекать от других, менее опасных для жизни, вещей.
Сквозь первые густые облака дыма, через которые тяжелый гнусный взгляд особенно эффектен, я посмотрел на даму в синем стрейч-бархате. Легкое вздрагивание, нарушившее ее шествие в моем направлении, чуть подняло мне настроение. Встретив ее обеспокоенный взгляд, я вдавил обратно в нее дружелюбность, жалобное «за что» и громко подумал, что очень-очень хочу трахнуть ее в попу.
Испуганно отведя глаза, она неуверенно дошла до соседнего столика, где сидели еще две дамы в вечерних платьях и села спиной ко мне. Ощупав взглядом натянутые мышцы этой спины, я позволил взгляду скользнуть по паре пьяненьких глаз, уставившихся на меня с соседнего столика и перевел внимание на бармена.
Бармен, зависнув над стойкой с трубкой в руке, смотрел на меня. Успев убрать взгляд куда-то под стойку, куда уходил провод, он торопливо зашептал что-то в трубку. Видно, вызывал кого-то из агентства, пока я не распугал посетителей. Кстати, о агентстве.
Окутавшись облаком дыма, я загреб бутылку и, втиснув ее рядом с мундштуком, смыл табачный осадок. Столь сложные манипуляции отвлекли внимание сущности от того факта, что я бросил разведочно-беглый взгляд на угловой столик, отгороженный тремя дамами, удобно подвернувшимися для того, чтобы спрятать заинтересованность содержимым этого углового столика.
Затылок белобрысого широкоплечего паренька в кожаном жилете и белой рубахе. Две девушки в черных блузках. Рыжеблондинка и брюнетка. Блондинка смотрит на белобрысый затылок. Смешинки, разбежавшиеся и спрятавшиеся по всему лицу. Черт! Тантрой она, что ли занимается? Брюнетка что-то пишет. Лицо умное.
Соседки дамы в синем пытались буровить меня взглядами. Мягкими, как меховые игрушки. Сама дама в синем доставала из миниатюрной сумочки трубку. Настучав ноготком номер, начавшийся с трех троек, она начала жаловаться:
– Mike? It's me…
Произношение не хилое. Но акцентированное. Гнусно усмехнувшись ее соседкам, я уставился на локоны ее затылка.
– No… I've got a little trouble here… yeh, the kind…No, Alex alone is enough… Thanks. By.
Пока она убирала трубу, я прикуривал и думал, что буду делать с Алексом, когда он минут через десять придет хлопать мне лицо. Пока я раздумывал, сущность наклонила тело к плечу под темными локонами и прошептала:
– Excuse me…
Локоны вздрогнули, когда их носительница подскочила на стуле, приземлившись уже в пол-оборота ко мне. – Lady, I bag your pardon for I've break you a little. You looks so terribly beautiful that one cannot carry it out. – Произношение машины смерти Рембо и глаза доброго бедного несчастного ослика Иа в одном флаконе.
За секунду спрятав панику под холодной-холодной презрительной маской, она отцедила:
– Not at All. – и отвернулась к подругам. Я тоже отвернулся, потому что к моему столику двигалась темно-рыжая фотомодель с синей папочкой, упакованная в униформенные белую блузку, кожаный жилет и черные джинсы в обтяжку.
«Не закрывайте рот!» Зубной доктор
Полюбовавшись, как она проходя мимо стойки на ходу подхватила четвертую Балтику, я изо всех сил попытался расслабиться и улыбнуться. Расслабиться не получилось. Сущность настойчиво желала разбить ей кадык и насладиться нежным предсмертным хрипом, глядя в удивленные зеленые глаза, что очень расходилось с моим желание м немедленно нежно-нежно обнять, и больше никогда не расставаться.
Заперев в животе крупную дрожь, я дождался, пока она сядет напротив и рванул, как Т-90 [21] с заказным движком.
– Здравствуйте, я – сотрудник Новогоднего агентства по найму. Меня зовут Елена, а как зовут Вас? – профессиональным бархатным голосом погладила она мне уши, пока я изучал пальцы ее левой руки.
– Елена… Александровна, – подсказала сущность, пока я переворачивал ее бутылку с уже надетым стаканом. – Вы почему кольцо не носите?
Уставившись на безпенный стакан, она медленно положила папку на стол и потянулась за стаканом.
– А откуда…?
– За Вас. – стукнул я своим стаканом об ее и отхлебнул. – Я знаю, что мою жену будут звать Александровна, а Вы на нее так похожи…
– Вообще-то я уже замужем. – Задумчиво сказала она себе в стакан.
– Так вот я и спрашиваю, почему Вы кольцо не носите – просто не любите на себе металла или у меня есть шанс развалить Ваш ныне существующий не очень удачный брак ради нашего, о котором все грядущее тысячелетие будут снимать фильмы?
