– Ну, это ты махнул, Фон! – подал свою первую реплику Африканыч. – Тут ты совсем не прав…
И все невольно отметили, что разговорчивый всегда Африканыч на удивление молчалив сегодня. Да, старый шахтер не принимал участия в споре: он тоже мог бы кое-что рассказать, да не хотелось почему-то…
Никита Африканович появился на свет аккурат в день и час полного солнечного затмения. Роды у его матушки проходили тяжело, не обошлось и без щипчиков, коими в те годы считалось не зазорным ухватить младенца за голову. Может быть, с этого все и началось?
А первый звоночек прозвенел в пять лет, когда Никитушка ходил в детсад имени товарища Песталоцци. Ветреный осенний день, уютный дворик, посредине веранда с жестяной крышей. Никита копался в песочнице и вдруг почувствовал, как сильнейший порыв ветра поднял его над землей. Было очень здорово, он смотрел вниз и видел себя в песочнице, а себя, болтающегося в воздухе, не видел, только чувствовал. Потом глянул наверх – там было еще интереснее: ветер срывал с веранды железо, и один здоровенный лист уже летел ну в точности туда, где Никитушка лепил свои куличи… И как это он сообразил самому себе крикнуть: «Беги!» И тот, внизу, услыхал и за долю секунды до падения смертоносной жести выскочил из-под удара. Все потом говорили: «Везунчик!», а он-то хорошо помнил, что это душа, вылетевшая наружу, уберегла от смерти собственное тело. Однако его рассказам не поверили даже родители. Да и с какого перепуга верить? Никто же, кроме самого мальчика, ничего особенного не видел.
Вторая история приключилась лет на десять позже. Жили они тогда в коммуналке, длинный коридор был общим, и вместо сломавшегося ничейного выключателя болтались не стене два провода, соединив которые на ощупь в темноте, можно было зажечь лампочку. Никита давно приноровился делать это и даже любил смотреть как искрит в первую секунду тонкая медная проволока. Но в тот день то ли не выспался он, то ли задумался о чем-то – в общем, взялся обеими руками аккурат за оголенные концы. Ладони его тут же отбросило, но от сильнейшего шока вновь произошло то самое – отделение души от тела. Душа воспарила к потолку и начала летать по квартире.
Во мраке таинственно мерцали зыбкие очертания его собственных рук, напомнивших крылья. Ну а потом он обнаружил, что темно-то лишь в коридоре – в остальных помещениях мышуйская ночная жизнь била ключом. Никита мигом понял, что стен для него теперь не существует, и решил побывать во всех комнатах: интересно же! А и впрямь интересно оказалось. За достаточно короткий период времени Никита фантастически пополнил свои знания о мире и людях, его населяющих.
Сосед справа Игнатий Лаялов строчил доносы на всех обитателей квартиры; сосед слева, Агафон Сявкин, известный в городе попрошайка, вывалив на стол огромный ворох мелких грязных купюр, увлеченно перекладывал и пересчитывал их; в комнате возле кухни бабка Степанида маленьким ковшиком подливала брагу в булькающую над примусом колбу видавшего виды самогонного аппарата; ее ближайший сосед – семинарист Николаша, стоя в углу перед образами, замаливал грехи, излагая их господу в мельчайших и увлекательных подробностях; но интереснее всего было в клетушке молодоженов Титькиных: ночь-то выдалась жаркая, одеялом супруги не накрывались, и у них Никита погостил до упора, запоминая на будущее небывалые позы и прочие выкрутасы. Что значит «до упора»? А то и значит, что Люба Титькина внезапно взвизгнула, заметив колыхавшееся над постелью облачко, и Никита наш со страху вернулся в тот же миг в собственное тело в коридоре, уже вполне пришедшее в себя.
С той поры много воды утекло, и Никиту уже не первый год величали по имени отчеству, а чаще просто Африканычем, и уж казалось теперь, что давние те истории лишь сон или выдумка, да вот заговорили мужики об ангелах, и вспомнилось все – ярко, убедительно, жизненно. К чему бы это?
Африканыч услышал пока еще далекое, тихое журчание воды, и понял, что смертельная опасность в третий раз дышит ему в затылок. Неужели третий станет последним? А душа и впрямь не стремилась спасать свое бренное тело, похоже, просто не знала, каким образом. Зато видел Африканыч в темноте совсем не плохо, и себя, и все вокруг, ну и полетел проведать, как там остальные.
По-разному вели себя сослуживцы.
Покоритель женских сердец Митька Дрынов решил не терять времени даром. Он тихонько включил фонарь на каске, выудил из глубокого кармана куртки глянцевый порножурнал и, увлеченно листая его, уже расстегивал другой рукою ширинку. Вот кем оказался великий мышуйский бабник! Уж не придумал ли он всех своих однодневных подружек? Африканыч в задумчивости подлетел совсем близко, попал в луч света от фонаря и только в этот момент осознал, что видит предельно отчетливо: и руки свои, и ноги в ботинках, и туловище в шахтерской робе. А в следующую секунду Митька, словно почуяв что-то, задрал голову кверху и прошептал вслух:
– О, Господи! Это знак. Видно, пора мне жениться…
Африканыч поспешил ретироваться. И тут же наткнулся на другого персонажа. Атеист Кирюхин перепуганный до смерти кромешной тьмой, достал невесть откуда маленькую иконку, запалил перед нею свечку и молился истово, как послушник. Увидав Африканыча, и он совсем не испугался, а наоборот расплылся в блаженной улыбке да и продолжил молитву, обращаясь теперь непосредственно к душе старого шахтера.
Африканычу сделалось неловко, и он полетел дальше.
И кто ж это такой скрюченный сверкает голыми ягодицами? Ну, конечно, самый здоровый на свете передовик производства Терентий Задвигайло. Африканыч вспомнил, как тот частенько отлучался куда-то, стараясь исчезать незамеченным, а теперь вот воспользовался темнотой, да и присел почти там, где стоял, видать, невтерпеж стало – о как схватило живот от раздельного питания! Терентий тоже увидал ангела, но посмотрел жалобно и равнодушно, не до того ему было…
И тогда Африканычу сделалось как-то совсем грустно. И полетел он обратно, к собственному телу. А тут и свет дали. Опасность миновала.
«Не расслабляться! – Раздался зычный голос фон Зюдова. – Час до конца смены. Навалимся, мужики!»
Все разбрелись по рабочим местам.
Африканыч задумался: «В первый раз от смерти я спасся, во второй – жизни учился. А сегодня что?» Не было у него ответа. Потом оглушительный стук отбойника и напряжение в руках отвлекли от дурацких мыслей. Чего не привидится с перепугу. Какие полеты? Какие ангелы?..
Но после смены, когда уже на выход пошли, Митька в простоте своей возьми да и скажи:
– Послушайте, ребята. Во время аварии, пока темно было, мне ангел явился. И вот, гадом буду, с крылышками, как прокладка «Олвейз»!
– Жениться тебе пора, – беззлобно проворчал Фон.
– Не знаю, не знаю, – усомнился Терентий. – По туннелю и впрямь летал кто-то. Ты скажи, Митя, это была женщина?
Дрынов очень хотел соврать, но пересилил себя и сказал правду:
– Да нет, этот ангел был на Африканыча нашего похож.
Вся бригада так и грохнула со смеху, кроме Терентия. Да еще неожиданную реплику подал атеист Кирюхин.
– А ведь это не смешно, мужики. Я тоже видел астральное тело Африканыча. Только очень злобная нечисть умеет так точно копировать чей-то облик. Ох, нехорошие существа завелись у нас в туннеле!
– Да пошел ты! – огрызнулся на него бригадир.
А сам Африканыч почел за лучшее промолчать, и тут же резко сменил тему разговора:
– Как думаете, мужики, отчего сегодня свет вырубился?
– А чего тут думать? – проворчал передовик Задвигайло. – Деньги у них кончились, экономят на любой ерунде, вот все и пошло наперекосяк.
– А знаешь, почему деньги кончились? – вставил свою реплику Митька. – Потому что Зубакин, что ни день, пьянки в ресторане закатывает и с девками за реку ездит, и они там купаются голыми при луне.
– Неужели на это так много денег нужно? – простодушно поинтересовался Африканыч.
– А то! – со знанием дела откликнулся Митька.
– Насчет девок не знаю, – заметил Фон Зюдов, – а вот что наворовали много – это точно. И между прочим люди как-то поостыли к самой идее метро. А без народной поддержки ничего толкового не построишь.
– Верно, – кивнул Африканыч.
И только атеист Кирюхин пробормотал тихо, словно и не для всех:
– А мне кажется, что тут все дело именно в ангелах.
Африканыч тогда не придал значения его нелепым словам, а зря…
Активист «Зелмира» Кирюхин в ближайшие же выходные развил бурную деятельность. Подключил видного общественника и заслуженного учителя Твердомясова, которому всегда и до всего есть дело, и дошли они вдвоем до городского головы. Так была организована специальная экспедиция, прошедшая по туннелю в темноте с приборами ночного видения. Понятно, что все эти народные умельцы, для храбрости граммов по двести пятьдесят на грудь приняли, так что ангелов видели все, много и самых разных. О чем и доложили.
