Мной обещанного? Да меня нагло обвели вокруг пальца!
Я показала вдогонку кулак, но пушистого прохвоста уже и след простыл. Знаю — ничего не расскажет, просто шалит по доброте душевной.
Несмотря на переезд из Лиода, мои клиенты исправно находят дорогу в трактир, а Тимошка — уж не знаю, какими средствами и связями пользуется, — все так же исправно приносит мне вести. Лучше так, нежели устраивать подобную «точку свиданий» здесь, в Райлене. Сразу ненужные слухи пойдут, что Лиса сменила место жительства. Постараются выследить. Это ни к чему. Здесь я — одно из первых лиц города. И соперница, даже в моем собственном лице, мне не нужна. Там же все устроено, проверено временем и работает без проблем.
Одного жаль: посиделки с Зарайной придется свести к минимальному времени и выпить вина не больше бокала. На встрече с заказчиком голова должна быть трезвой, а мысли ясными.
Плотней запахнувшись в пеньюар, я перешла в гардеробную, воспользовавшись порталом, и, распахнув ближайший из шкафов, окинула задумчивым взглядом ворох нарядов. Среди нежных пастельных тонов роскошных княжеских платьев не нашлось ничего, что привлекло бы мое внимание. В данный момент настроение требовало активного времяпрепровождения, поэтому, закрыв створку, я перешла к следующему шкафу, хранившему в своих недрах костюмы для верховой езды, как мои, так и мужа. Вытащив на свет вешалку с темно-вишневым брючным комплектом, ретировалась обратно в спальню. Переодевшись за ширмой, убрала пеньюар в шкаф и, закрыв створку, удовлетворенно посмотрела на свое отражение в зеркале.
Неожиданно за спиной что-то грохнуло. Подскочив от испуга, я обернулась, ощетинившись пульсарами, готовая ко всему, даже к иномирному вторжению.
От мощного удара дверь комнаты впечаталась в стену, а под потолок взмыла взъерошенная яркая птица, удерживая в лапах странный, угрожающе потрескивающий шар цыплячьего цвета.
— Бер-регись! — гаркнул Тиам, роняя шар на кровать.
В следующий момент бабахнуло. Красно-зеленый комок перьев швырнуло мне в лицо, удар клювом по лбу подарил незабываемые ощущения. Спина встретилась с дверцей шкафа и сроднилась с нею, став единым целым.
— Убью! — мрачно пообещала я, с трудом отлепившись от шкафа и выплюнув перья изо рта.
— Берегите попугая! Это птица дорогая! — нервно сообщил Тиам, взлетая под потолок на безопасную высоту.
— Значит, отправлю в курятник! — не прониклась я заявленной ценностью птички.
Бывший демон наградил меня укоризненным взглядом с люстры. Но, не углядев и тени сочувствия на моем лице, уныло повесил голову. Я же сосредоточилась на ссадине, полученной при столкновении с птичьим клювом, унимая боль. Попутно рассматривала устроенный в комнате бардак.
В воздухе кружились перья из подушек, развороченная взрывом кровать радовала глаз обугленной дырой, шкаф после столкновения с моей спиной ощетинился щепками, и все вокруг было усыпано непонятным желтым порошком. Похоже, плакала моя верховая прогулка.
— Что это? — Я не поленилась испачкать палец порошком, принюхалась и с опаской лизнула.
— Если бы эта концентрированная пыльца сработала как надо, никаких люстр вам больше не понадобилось бы! — обиженно возвестил попугай. — Она распылилась бы и устойчиво держалась в воздухе несколько дней кряду!
Пыльца? Я устало вздохнула. Хорошо не что-нибудь ядовитое. Интересно, а как бы мы дышали этой пыльцой? Или как сумели бы погасить ее на ночь? Уверена, что о неудобствах, связанных с его изобретением, демон даже не подумал… Пыльца?! Ощутив в груди непонятную тревогу, я вкрадчиво уточнила:
— А где ты взял пыльцу?
— В саду, — гордо заявил Тиам. — Там как раз цветов много было.
Было? Я едва не застонала от досады — вот и все, плакали мои хризантемы! Впрочем, как обычно: если у птички зачесались крылья что-нибудь смастерить — прячьтесь подальше.
Дело в том, что, оказавшись в этом мире, Тиам с безмерным любопытством и рвением принялся его изучать. Поначалу он подолгу пропадал за пределами дворца, рассматривая город и засовывая свой внушительный клюв во всевозможные щели. Потом уличные пейзажи ему наскучили, и он переключил свое внимание на дворец. И ладно бы, если просто рассматривал. Но он упорно пытался изменить все, что его по тем или иным причинам не устраивало.
Надоели многочисленные стекла в окнах, куда периодически врезался с непривычки — убрал, а чтобы не было потери тепла, пустил вдоль проемов теплые воздушные потоки. В итоге нас всех чуть не выдуло из дворца через эти самые окна — экспериментатор что-то напутал, преобразовав воздух в затягивающие воронки.
Дальше ему помешали двери, и Талейну пришлось применить свои знания и умения в магии, чтобы растворить прозрачные заслоны, вмиг затянувшие опустевшие дверные проемы. А несколько дней назад попугай пожаловался в очередной раз. Теперь на наличие люстр — мол, свисают, мешают летать. Мы информацию должным образом не восприняли, итог — сегодняшний взрыв. Поменяв сущность, он сумел сохранить свои способности к магии, но, похоже, и они претерпели изменения, причем далеко не в лучшую сторону. Лично я с внутренним содроганием жду дальнейших претензий и грядущих за ними перемен. Вроде пока ничего критичного не произошло, мы успешно восстанавливаем все магические казусы новоявленного питомца, но кто знает, что за идеи придут в эту разноцветную голову позже.
В общем, обещание переселения в курятник звучит довольно часто, разница только в тоне, которым оно произносится. Сегодня угрожающих нот настолько прибавилось, что я сама себе поверила. А как иначе, если этот пернатый поганец сейчас улетит в детскую, а наводить порядок после его экспериментов придется мне.
— Случилось что, ваше… — На пороге возникла служанка. Запнулась на полуслове, да так и осталась стоять, молча хватая воздух ртом, словно рыба на берегу.
— Не волнуйся, Эмми, никто не пострадал!
Я досадливо поморщилась. Теперь о происшествии узнает весь дворец. Талейн наверняка разволнуется и вечером будет бдительней обычного. А это означает, что я не смогу уйти незамеченной и придется отпрашиваться. Подумать только, у собственного мужа! А потом еще и брать его с собой на задание.
— Ступай-ступай! — замахала я руками на служанку, стремясь поскорее избавиться от истукана в ее лице. — Сама здесь разберусь.
Девушка послушно исчезла, порадовав меня напоследок гримасой недоверия. Я показала попугаю кулак.
— Пожалуй, мне пора! — Тиам снялся с люстры и быстро ретировался с глаз долой.
Ну вот, все как всегда!
Вздохнув, я закрыла глаза и сосредоточилась. Воздух подернулся рябью, по коже прошелся легкий ветерок. Несколько минут спустя я критически оглядела результаты труда: главное, чтобы в нужный момент кровать под нами не расползлась, явив на обозрение дыру. Впрочем, разглядеть мы ее не успеем — провалимся. Зато прочувствуем основательно, причем самой правильной из всех частей тела. Впрочем, сейчас комната выглядит как надо, а после разберемся. Проблемы нужно решать по мере их поступления.
Вычистив напоследок свой костюм от пыльцы, я заплела волосы в косу и вышла из комнаты.
Осенний воздух встретил меня теплом, свежестью и мерным перестукиванием деревянных мечей. Мои мужчины тренировались, не замечая ничего и никого вокруг. Не будучи в силах отказать себе в удовольствии, я несколько минут за ними наблюдала. Талейн держался спокойно, даже расслабленно, но при этом был предельно внимателен. Салем же сосредоточенно хмурил лоб, двигался отрывисто, нервничал, но не пропускал ни одного выпада отцовского меча. Не желая отвлекать на себя их внимание, я направилась в сторону конюшни, по дороге размышляя над тем, не послать ли к чертям свою работу и не родить ли второго ребенка. Девочку. Для себя.
До ушей донеслось конское ржание — как обычно, по утрам Карат приветствовал меня издалека.
Внутренний же голос не преминул сообщить, что даже при всех моих магических умениях детей нужно ждать девять месяцев, не меньше, а Талейн сейчас занят, так что идею следует отодвинуть хотя бы до того момента, когда он освободится. Убедил, что и говорить.
В конюшне было светло и тепло, вкусно пахло свежим сеном. Бодрый конюх деловито рассыпал по кормушкам овес. В стойле Карата красовалось новое полено, но сейчас конь его не трогал. Вопросительно скосив лиловый глаз, наблюдал за моим приближением.
— Здравствуй, мой красавец! — Я вошла в стойло и протянула сахар.
Теплые губы мягко прикоснулись к ладони, принимая угощение. Послышался хруст. Я запустила пальцы в шелковистую гриву, любуясь ее роскошным иссиня-черным цветом, погладила коня по длинной шее, удовлетворенно отмечая ее лощеную бархатистость — несмотря на непонимание или даже боязнь странных вкусовых предпочтений лошадки, конюх от своих обязанностей не отлынивал и регулярно чистил и расчесывал моего любимца. Сняла со стены седло и закрепила его на угольно-черной спине.
