— Завещание, определяющее право наследования.
— Вы точно не ошиблись номером? — хотя, конечно, не ошибся, он же назвал моё имя.
— Нет, я узнал его, обратившись в ваше учебное заведение.
— Я сирота, родственников нет.
— В приложении к завещанию были описаны ваши личные данные, в том числе номер и адрес детского дома, в котором вы содержались. Кем приходится вам усопшая мне неизвестно, законы Российской Федерации позволяют указать в завещании любого человека. Просим вас явиться сегодня до 18:00. Вам будет удобно?
— Да, — проговорила машинально. — То есть… Да. Да, я приеду. Какой адрес, ещё раз?
— Нежинская улица, 17.
Я услышала, как Вита цокает ноготками по экрану — гуглит адрес.
— Вы должны принести только паспорт и свидетельство о рождении, остальные необходимые документы находятся у нас.
— Хорошо… — обернулась на Виту. Она кусала губы, явно сдерживая слова. — До свидания.
— До встречи, Морена Владимировна.
Я сбросила вызов и хмуро уставилось в телефон. Упёртый нотариус звонил четыре раза.
— Адрес проверила, там действительно контора. Я еду с тобой. И вообще, папа нас подбросит. С ним…
— Я сама, Вит. Это всё странно, не разводка ли?
— Поэтому надо с папой!
— За ручку, ага, и чтоб он там мне все документики просмотрел и подписал, — я быстро встала. — Не придумывай, сама справлюсь, не маленькая.
— Как хочешь, — Вита нахмурилась, а в следующую секунду слетела с кровати и вышла из комнаты. — Па-ап! Нам нужно человечка пробить!
Вот же… Ещё и дядю Олега напрягать. Хотя узнать подробнее, что за «Цех» такой, что за наследство и «усопшая» было бы кстати.
Вита заглянула в комнату:
— Родители уже завтракают, папа сказал, что всё узнает. Должна же быть польза от его работы!
— Хочешь сказать, что от работы ФСБ-шником только одна польза, что людей пробивать по базе?
— Да! — она потёрла глаза. — И надо было так рано звонить? Девять утра!
— Видимо, как открылись, так и позвонил… — я пригладила волосы и встала. — Ты иди, я умоюсь и тоже подойду.
Ужасно хотелось в душ и нормально расчесать волосы, но это всё после завтрака. Мои кудри можно помыть и расчесать только с бубнами и песнопениями, иначе образуется страшный колтун.
Расплела пушистую косу и скрутила волосы в тугой пучок, так безумие на моей голове хоть немного будет держаться. Из-за чёрных, как смоль, кудрей детдомовские прозвали меня цыганкой и дразнили так до самого выпуска. Было даже обидно — первые лет пятнадцать, потом всё равно стало. Ну цыганка и цыганка, даром, что похожа только кудрями. Да и кем только не обзывали за жизнь, цыганка хотя бы не оскорбление.
— Маречка, — с лучистой улыбкой поприветствовала меня тётя Алёна. В свои сорок она выглядела максимум на тридцать пять, светилась здоровьем и молодостью во все стороны. Очень красивая, от неё Вита унаследовала всё — от светло-русых волос до голубых глаз. Доминантная брюнетистость и кареглазость дяди Олега прошла мимо. — Садись, пока оладья горячие.
— Что там за история с немцем? — дядя Олег передал мне плошку с вареньем.
— Немцем?
— Цех. Немец.
Он обладал невероятным умением говорить без лишних слов.
— Да не знаю, позвонил, сказал, какое-то завещание должна послушать.
— Наверное, кто-то из твоих родственников, — покивала Вита.
— Наверняка. Про Цеха спросил, пока ясно, что правда нотариус, стаж тридцать с гаком, все годы на той же Нежинской и проработал.
— Оперативно, — подняла брови. Не устаю удивляться этому семейству.
— А то. Ты узнай, от кого завещание, мы пороемся. Может и правда родня.
— Грустно как-то — завещание оставили, а познакомиться не познакомились, — тётя Алёна разлила всем чаю и тоже села за стол. — Ешьте, потом о делах поговорите.
— Маря сказала, отвозить никуда не надо, сама разберётся, — что за зараза мне в подружки досталась? Настукачила и глазками стреляет — знает, что отец возмутится.
— Фирма чистая, пусть едет, — мы все посмотрели на дядю Олега с недоверием. Этот мужчина в любой непонятной ситуации рвался нас куда-то довезти или обеспечить почётный эскорт из друзей-коллег. Наверное, особенности профессии, но, без шуток, у нас с Витой для него геопозиция всегда включена — на всякий. — За телефоном следи, бумажки читай, потом только подписывай. Не понравится немец — уходи, потом вместе его навестим.
— Так точно! — отрапортовала, еле скрывая улыбку. Просто подарок — а не люди. Как привела меня Вита к себе домой, так и прикипели друг к другу.
Сказ второй. О родственниках и о наследствах
Пока добиралась до нотариуса прокляла себя двести раз. Надо было ехать с дядей Олегом в его замечательном «мэрсике» с кондиционером. С каждым годом питерское лето всё жарче, кажется, даже асфальт плавится — обувь липнет. Ещё и тополь этот — скоро как кошка комки буду выплёвывать.
Стоит ли говорить, что симпатичная пятиэтажка в сени каштанов стала для меня своего рода оазисом? Я влетела в прохладный чистый подъезд и, наконец, задышала полной грудью. Если у них там и кондиционер есть, я напишу положительный отзыв в интернете.
До второго этажа добралась в пару шагов. Кондиционера в конторе не было, но ветерок из распахнутых настежь окон приятно сквозил, а москитные сетки не пропускали клубы пуха.
— Водичка в кулере холодная. Справа от вас. Да, вон там. Стаканчики сбоку.
Откуда доносился голос не сразу поняла, но была очень благодарна. От холодной воды на секунду разболелась голова, но это не помешало мне выпить ещё стакан.
— Вы по записи? — оглянулась. Девушка высунула голову из-за стойки, продолжая что-то печатать.
— Нет, позвонили с утра, сказали прийти до 18:00.
— Всеволод Иоганович?
— Да.
— Присядьте пока, сейчас посетитель. Вот, заполните форму, — она положила бумажки на стойку и потеряла ко мне всякий интерес.
Присела в уголочке, поймав сквозняк. Если бы не эта жара, я бы точно ещё постояла у порога, размышляя — идти, не идти. А так — мозг поплыл, мыслей никаких…
К моменту, когда Цех освободился, я двести раз перепроверила паспортные данные и выпила стаканов пять воды. Как бы не приспичило.
— Морена Владимировна? — подняла голову на мужчину средних лет.
— Да?
— Пройдёмте в кабинет, нам предстоит продолжительная беседа. Леночка, принеси нам холодного чаю и что-нибудь к нему.
— Хорошо, Всеволод Иоганович.
Я молча последовала в кабинет и присела на указанный стул.
— Итак, сейчас я проведу процедуру вскрытия завещания. Обратите внимание, конверт запечатан, представленный в завещании текст мне неизвестен. К завещанию была приложена пояснительная записка, в ней описаны ваши данные и дата передачи завещания.
— Кто оставил завещание?
— Ядвига Лияна Прохоровна.
— Ядвига?
— Наверное, полячка, — пожал плечами Цех и вскрыл завещание. — Итак! Завещание датируется 1995-ым годом…
— Я тогда ещё не родилась, — заметила. Ну не могу же я быть в завещании, написанном ещё до моего рождения?..
— Тем не менее вы единственная, кого усопшая указала в наследниках. Я продолжу? Итак! «Я, Ядвига Лияна Прохоровна, проживающая в городе Санкт-Петербург по адресу Петровская улица, 15. Данным завещанием делаю следующие распоряжения: принадлежащее мне следующее имущество…»
Я слушала внимательно, но с некоторой долей неверия. Ощущение такое, что всё происходит не со мной.
Из завещания выходило, что эта Лияна Прохоровна являлась мне прабабкой, погибшей почти сразу после написания завещания. При этом откуда она знала, что я вообще на свет появлюсь, что окажусь в детдоме и в каком именно окажусь — неизвестно. Странно даже то, что в завещании я обозначена как «Морена Владимировна», хотя до двадцати лет я ходила с ужасной фамилией, ради шутки приписанной в моих документах, — Найдёхина.
Ещё и эта установка для передачи завещания — «по достижению наследником двадцати одного года», и даже дата рождения приписана.
