– Меня зовут, – протянул руку капитан, – Полторы-Петренко Владлен Феофанович.
– А меня, как Вы уже слышали, – пожал руку собеседнику новичок, – Рабинович Святогор Всеволодович.
– Могу я задать тебе вопрос?
– По поводу фамилии? – догадался младший лейтенант.
– Да.
– Я чистокровный русский, – начал объяснять Святогор. – Нерусских у меня в роду никогда не было. По крайней мере по разным архивам и базам данных до двадцатого века включительно они не обнаруживаются. А фамилия у меня такая, потому что одному из предков, жившему в двадцать втором веке, приспичило сменить фамилию ради прикола. Наверное, он думал, что его потомкам весело будет с ней жить.
– И каково же живётся русскому с еврейской фамилией? – с неподдельным интересом спросил Владлен.
– Признаться, не очень-то и легко, – нехотя ответил младший лейтенант. – На нормальную работу меня никуда не берут.
– Но ведь сюда же взяли, – возразил капитан.
– Верно. Но в полицию я пошёл только от безысходности. По образованию я юрист, но ни в одной адвокатской фирме меня не соглашались нанять. Каждый раз на собеседованиях я слышал от начальников такую фразу: «С такой фамилией я лучше еврея возьму».
– Так что же ты не сменишь её? Можешь вернуть настоящую фамилию, может взять новую. Что тебе мешает это сделать?
– А зачем? – развёл руками Святогор Всеволодович. – Я ведь уже с детства привык к ней.
– Ну, дело твоё. Только тебе выбирать.
– А у вас, Владлен Феофанович, украинская фамилия случайно не по той же самой причине, по которой у меня еврейская?
– Нет, – покачал головой капитан Полторы-Петренко. – У меня в роду был украинец. Жил он в девятнадцатом веке и был купцом первой гильдии. От него мне и досталась фамилия. Все остальные предки были русскими. К слову, ты где на юриста учился?
– В институте, – ответил Святогор.
– А в каком именно?
– В шестиэтажном.
– А как он называется?
– Институт.
– Хорошо, – выдохнул Владлен Феофанович. – Вот представь, что ты пришёл к этому своему институту. Там у него крылечко есть?
– Есть, – кивнул Святогор Всеволодович.
– Входная дверь есть?
– Есть.
– На двери или рядом с ней на стене табличка висит? – не терял надежд узнать название учебного заведения капитан.
– Висит.
– На ней что-нибудь написано?
– Написано, – кивнул младший лейтенант.
– Что именно там написано? – с упованием на лучшее спросил капитан Полторы-Петренко.
– «Пожалуйста, вытирайте ноги».
Вдруг дверь снова со скрипом отворилась, и какой-то человек сообщил о совершённом преступлении:
– Труп женщины обнаружен на заброшенной стройке на Луне.
– Вылетаем, – объявил подчинённому Владлен.
На крыше Управления Министерства внутренних дел Российской Космической Федерации по Солнечной системе располагалась парковка полицейских звездолётов. Здесь стояли разнообразные транспортные средства, способные совершать межпланетные перелёты. Некоторые из моделей были достаточно мощными, чтобы отправиться в путешествие к ближайшим звёздам.
В основном, звездолёты выглядели как самолёты. Это были космические корабли с отсеком для экипажа, к которому прилеплялись крылья, предназначенные для передвижений в воздушной среде. Некоторые из этих плоскостей изгибались кверху по мере отдаления от основного корпуса. Другие находились под углом к нему. Третьи же выглядели как скомканные листы бумаги.
Такие конструкторские находки не имели никакого смысла с точки зрения аэродинамики. Ни один самолёт с такими крыльями ни за что на свете бы не воспарил над землёй. Однако они использовались немного иначе. Сторона, обращённая к поверхности планеты, имела несколько установленных в ней приборов, благодаря которым становилось возможно летать.
Реактивные сопла, обеспечивающие вертикальный взлёт, были одним из них. Когда звездолёту требуется оторваться от земли, они выпускают мощные струи неведомого вещества, которое обеспечивает сверхскоростные перемещения. Можно даже достичь другие планетные системы, если установить двигатель помощнее. Что именно за субстанция позволяет так разгоняться Владлен Феофанович не знал. Да и зачем ему было это знать? В конце концов, он не инженер.
Однако по школьному курсу физики Полторы-Петренко помнил, что в качестве космического топлива применяют какой-то необычный вид элементарных частиц. Сами по себе они встречаются невероятно редко, поэтому приходится их добывать в ускорителях частиц, наподобие Кольцевой линии Московского метрополитена, где поездки по городу совместили с таким полезным делом. Название этих объектов было довольно причудливым. Именовали их парвусами. Пока что учёные не могли дать ответов на множество вопросов о них. Многое оставалось тайной, которую невозможно было разгадать из-за недостаточного уровня технологического развития. Таких приборов, которые позволили бы изучить эти парвусы пока что не существовало, поэтому понять, как же именно они взаимодействуют с миром, было неясно.
Парвусы, согласно одной из гипотез, были связаны с другими измерениями. По неподтверждённым теориям они во время работы космических двигателей создавали копию звездолёта в четвёртом измерении. Там эта копия перемещается по временной линии, в то время как оригинал продолжает оставаться в настоящем, где время для него течёт, как и прежде. Хронопутешествие дубликата позволяет достигать сверхсветовых скоростей, а изначальный звездолёт этим самым избегает эффекта релятивистского замедления времени. Благодаря этому он может разогнаться до такой быстроты, какую позволяет двигатель. Достичь других звёзд, в том числе тех, до которых от Солнца несколько десятков парсек, становится вполне реальной задачей для большинства военных и научных космических кораблей.
Но это были лишь предположения. Как всё было на самом деле, учёные пока что лишь догадываются. Сам Владлен Феофанович предпочитал полагать, что парвусы являются особым видом магии, наряду с электричеством. Он был хорошо образован и не верил в сверхъестественные вещи, однако, когда дело заходило о чём-то непонятном для него, всякий раз давал именно такое объяснение. Волшебство было для него универсальным аргументом, хоть он и прекрасно осознавал, что его не существует.
Владлен и Святогор подошли к одному из полицейских космических кораблей. Его основная часть была достаточно просторной. Войдя внутрь, капитан и младший лейтенант оказались в небольшом коридорчике, предназначенном для выхода в открытый космос, если кому-то придёт в голову такая идея. Стоя в скафандре, человек дожидается, когда в данном помещении будет выкачан весь воздух, после чего автоматика открывает шлюз, выпуская безумца, которому захотелось космического абордажа.
Сразу за этой прихожей находилась кабина пилота. Она занимала всё остальное пространство звездолёта, если не брать в расчёт туалет. Хранилища воздуха находились под полом. Больше мест для них не было предусмотрено; и так тесно было. В конце концов, это не межпланетный и уж тем более не межзвёздный космический туристический лайнер.
На носу звездолёта находился штурвал с парой кресел. Одно из них предназначалось штурману, перед которым располагалась целая панель различных датчиков и навигационный компьютер. Позади имелись два длинных пассажирских кресла. На каждом из них могли бы усесться три человека. Или четыре, если посадить туда дистрофиков, которые улетают в неизвестном направлении даже от дуновения вентилятора.
Владлен сел за штурвал и включил двигатель.
– Мне помочь Вам с полётом, товарищ капитан? – спросил Святогор.
– Спасибо, не надо, – отказал Полторы-Петренко. – Я могу сам всем заниматься. У меня уже рука набита одновременно управлять космическим кораблём и следить за электроникой. В конце концов это так же просто, как управлять личным гражданским звездолётом. Нужно лишь привыкнуть.
– Хорошо. Тогда я сяду рядом. Во время учёбы нам говорили, что надо быть поближе к коллегам, чтобы трудовые отношения складывались лучше.
