— Я помню, ты литью училась. Пойдем в литейную мастерскую?
— Ой, а может, не надо? — пугаюсь я. — Вдруг помешаем?
— Инженер? Помешает? Это вряд ли. Только у нас маленькая мастерская, скорее, декоративная. Нечем тебя и удивить!
Учитывая, что в литейке я была только на практике в институте, уверена — для меня будет удивительно всё. Хотя вряд ли они тут особо точные лопатки двигателя льют, так что, наверное, я специалист экстра-класса.
Как я и ожидала, литейная мастерская оказалась жарким вонючим помещением с земляным полом и закопчёнными стенами. Котел с металлом был утоплен в пол. Я даже подходить не стала — ну его.
— Льем мы медь, бронзу и железо, — сообщили мне два потных цверга в кожаных куртках, крагах и очках на пол-лица. — Так, по мелочи. Колпаки для колес, тарелки, кухонную утварь. Ну и безделушки. Но их дорабатывать много надо, вон, смотрите!
Я посмотрела на отливки и кивнула: вот именно такие штуки нам показывали на контроле в цехе. Усадочные раковины, пористость, непроливы. Надо же, я что-то еще помню.
— В формы льете? — радостно спросила я. — В металлические?
— Ну да. Из дьявольской меди.
Я сдвинула брови: такого металла я не знала. Ну и ладно. Льют — значит все получается.
— А чем формы смазываете? Графит-вода?
— Госпожа знает толк в литье? — обалдело спросил один из цвергов, сдвигая на лоб очки, под которыми обнаружились веселые зеленые глаза.
— Госпожа — инженер, — гордо сообщил Иен.
— О-о-о, — с восхищением протянул литейщик. — Так может, дадите пару советов? Как нам с этим справиться?
— Под давлением лить? — пискнула я, судорожно вспоминая лекции.
— Пробовали, — неожиданно закивали парни. — Поршень пытались приспособить. Но ремни быстро из строя выходят, нерационально. Затрат много.
— А центробежное литье? — неожиданно для себя самой ляпнула я.
— Это как?
— Ну… две формы на ось, и быстро раскручивать. То же давление, только проще, — к концу фразы я уже уверилась, что несу полную чушь, а лица литейщиков вдруг стали задумчивы.
— Огрова задница, а это интересная мысль, — выдал тот, кто постарше. — Можно два колеса поставить.
— И не две формы, а четыре, или даже шесть, — согласился младший. — Только не всякую отливку можно там сделать.
— Горшки всяко можно. На них и попробуем, их не жалко.
— А еще что-нибудь предложите, госпожа?
— Литье по выплавляемым моделям? — пискнула я.
— Это как?
— Ну… если сложная дорогая отливка нужна в единичном экземпляре. Сначала из воска отлить в обычную форму. А потом воск облепить глиной с песком. Прокалить. Воск выплавится… получится очень точная, но одноразовая форма.
— В керамику можно что угодно лить, если правильно состав подобрать, — задумчиво подергал бороду один из цвергов.
— И не столь уж дорого, по сути, одна разъемная металлическая форма нужна, воск и глина с песком.
— Это даже дешевле, чем кокиль…
Я молча слушала и краснела. На самом деле для таких форм используют полимерное связующее и тонкий песок, но здесь таких технологий и представить невозможно. Разве что смолой заливать, но им лучше знать. Да и выдержит ли смола температуру расплавленного металла?
— Лиля, ты такая умная, — прошептал мне на ухо Иен, обнимая за плечи. — Пойдем, ты обещала мне свои записи показать. Этим хватит на сегодня. Смотри, они уже ушли в свои мысли. Поди в мечтах уже на Мастера второй категории сдают экзамен.
Литейщики вдруг разом покраснели и наперебой принялись меня благодарить. А я что? Я даже толком не знаю, как эти все штуки для литья называются, помню про кокиль и опоку, а больше ничего не помню. Блин, попаданка из меня вышла так себе, если честно. Что ж, тем правильнее будет вернуться домой.
16. Брачные узы
Сундуки я все же разобрала, потому что так проще жить. И платья свои развесила, как положено. И туфли поставила. Заодно и вещи Иена перетрясла — раз уж один шкаф на двоих. Одежды у него было совсем мало: три рубашки, пара штанов, белье, плащ… перчатки еще и шапка меховая. Мне даже неудобно стало, что у меня в три раза больше шмотья. Да что уж — у меня трусов восемь штук, и это только тех, которые я из дома захватить сообразила. Я ведь еще мамины забрала. Размер у нас один, а у нее, как у княгини, там личная портниха имеется, поэтому она была вовсе и не против. Еще колготки были теплые, рейтузы, джинсы. Платья, которые Грэта под мою фигуру подогнала. Про шубу молчу, кое-как я ее в шкаф впихнула, но места было там катастрофически мало.
Глядя на мои старания впихнуть невпихуемое, Иен почесал в затылке и пообещал добыть хотя бы комод. Вот только ставить его в небольшой комнате было негде.
О, разумеется, меня провели по замку с экскурсией! Я же должна была понять, от чего так опрометчиво отказалась! В покоях князя проблем со шкафами не было, у него была целая комната для одежды, гардеробная, стало быть. И монументальная спальня. И отдельный кабинет для работы, где мне позволили потрогать большой кожаный диван. Забавно — огнестрельного оружия здесь нет, а мебель ого-го какая!
Ну и вообще тут было как-то все по-человечески: не муравейник под землей. И мебель добротная, и ковры кое-где имеются, но самое главное — окна! И можно в любой день выйти на улицу даже просто постоять там, подышать воздухом. Раньше я не понимала, какое это счастье, но теперь осознала. На этой почве я и подружилась с Валиком — он старался каждую минуточку проводить снаружи, то с деревьями разговаривал (не вру, так и было), то в земле копался. Я девушка городская, лопату в руке не держала ни разу, поэтому помогать ему не рвалась, а он и не просил. Вынесла себе стул, сидела рядом с ним, болтала. Выяснила, что Валенуэль из какой-то непростой семьи, даже странно, что его не искали. А готовить он научился уже здесь, в Холодном замке, по книгам рецептов из библиотеки, и до того у него это ловко получается, что он хочет когда-нибудь свой ресторан открыть.
— В каждом альве есть какой-то талант, — разглагольствовал Валик, стоя кверху своей худой задницей над грядкой с травками. — Я вот огородник отличный, готовить могу — в рецепты я же только первое время заглядывал, потом интуитивно. Фехтовать умею, на флейте играть.
— В карты только тебе не везет, ага, — кивала я, зашивая рубаху Иена (нет, а что он с такой дырой под мышкой два дня ходил?). — Не везет мне в карты, повезет в любви?
Валик как-то вздрогнул, а я прикусила себе язык, запоздало вспоминая, что он еще и постельным рабом был.
— Надеюсь, твоя последняя фраза не является пророчеством, — кисло усмехнулся альф. — Я поклялся, что за карточный стол больше не сяду. А любовь… нет ее, Лиль. Есть только секс и взаимная выгода.
— А дружба?
— Дружба… Не знаю, — вздохнул бедняга. — Нет у меня друзей, Лиль. И, кажется, никогда не было. Да что мы всё обо мне… Тебе-то как в браке?
Я задумалась. В браке было на удивление неплохо. Иен пообещал дать мне время к нему привыкнуть, не приставал — так, поглаживал иногда и пару раз пытался поцеловать. Мне его поцелуи, пожалуй, нравились — хотя не настолько, чтобы перейти к решительным действиям. На кухню меня звали редко, разве что кого-то заменить. Когда Бенедикта руку ошпарила, например. Работу поручали несложную, знакомую: картошку чистить, посуду вытирать, морковь резать. Так, на подхвате.
В библиотеке местной старый цверг-архивариус меня полюбил всей своей старческой душой, готов был со мной часами разговаривать о своих книгах — я обычно долго не выдерживала. Книги брала и в комнату свою убегала.
Кормили бесплатно, для стирки одежды была прачечная. И вообще весь замок был — как одна большая семья, где у каждого было свое дело. Литейщики лили, кузнецы ковали, повара готовили, конюхи ухаживали за лошадьми, портнихи шили и штопали (правда, с тканями тут был напряг — только привозные). Зато пуговицы тут штамповали только в путь, я сходила, посмотрела: все как на заводе. Медную ленту вкладывали в вырубной штамп, крутили большое колесо, и пресс поднимался и опускался. Для такого производства нужно было два человека: один крутил, другой тянул ленту. Я даже помнила, как называются части штампа — все же в институте слушала преподавателей. Пуансон и матрица, вот. А еще я помнила, что у мамы была швейная машинка с ножным приводом. И там педаль была и колесо, которое ремнем с этой педалью было связано. И да, я открыла свой рот и рассказала о такой штуке цвергам. Инженер я или где?
