А вот пропустить кубок-другой за здоровье победителя Илюха отказался категорически. Дабы не провоцировать не совсем трезвые обиды, он тут же честно обозначил Муромцу странности своего поведения: мол, расследование, дисциплина и данное Соловейке слово сегодня не употреблять. Доводы были вынесены на обсуждение, и с минимальным перевесом были признаны уважительными. В результате в кубок Солнцевского плеснули клюквенного морса и сочувственно похлопали его по плечу. Именно в этот момент на горизонте появился неугомонный Изя с неизменной трубкой во рту и гуслями под мышкой.
— Прежде чем сделать глоток в честь победителя, подумай, что с тобой сделает Любава.
Солнцевский обреченно вздохнул, а средний богатырь бесцеремонно плюхнулся на скамью и тут же сунул свой длинный нос в кубок друга.
— Фу, какая пошлость! — отмахнулся черт, оценив его содержание. — Хотя, с другой стороны, голова целее будет.
Тут Изя на секунду задумался и лихо махнул рукой:
— Эх, ради службы да дружбы на какие только извращения не пойдешь! Раз ты решил покатиться по наклонной плоскости и на пиру лакаешь безалкогольные напитки, пожалуй, составлю тебе компанию.
Черт тут же наполнил свою посуду квасом и, несмотря на трезвую голову, выдал серию сногсшибательных тостов за процветание спорта вообще, биатлона в частности, и первого чемпиона по этому зимнему виду спорта. Захмелевший Муромец казался совершенно счастливым, и то и дело подливал квасу вновь образовавшемуся тамаде.
Средний богатырь с показательной благодарностью принимал кубок за кубком и продолжал радовать всех за столом новыми тостами и остротами. Речи свои он произносил, не выпуская изо рта трубку и пытаясь себе аккомпанировать на гуслях. Музыкальный инструмент загулявших богатырей ни капли не заинтересовал, а вот глотание коллегой ароматного дыма вызвало всеобщий интерес. Черт по привычке немного поломался, но все же продемонстрировал всем желающим плоды творчества Феофана.
Напрасно Солнцевский корчил свирепые рожи и показывал своему другу кулак (Изя просто делал вид, что его не замечает), напрасно грозил геенной огненной за распространение курения (заслужил снисходительный взгляд черта), и уж, конечно, совершенно впустую он твердил окружающим про несомненный вред курения. Несмотря на все протесты бывшего борца, трубка отправилась по кругу. Наконец Илюха пообещал всех курильщиков поотлучать нафиг от спортивного зала и даже отвернулся, чтобы не видеть своими глазами, как пошла в народ вредная привычка. В этот момент (наработанные годами инстинкты бывают крайне устойчивыми) его рука как-то сама собой схватила со стола бутыль, причем не с ягодным морсом, а совсем даже наоборот. В соответствии с первым и единственным пунктом всем известного закона подлости, тут же раздались легкие шаги боевой подруги.
— Я не поняла, а как же данное слово?!
— Любань, я того… — смутился бывший браток, — ни капли до этого. Это все Изя со своей трубкой!
— А чего сразу я? Чуть что, сразу Изя! Насчет курения уговора не было, к тому же мы не взатяжку, так, баловство одно.
— Ребята, вы обещали! — нависла над друзьям разъяренная Соловейка. — При исполнении ни капли!
— Да чего ты кипятишься? — вдруг взвился на дыбы Илюха — Я же молчу, как ты с этим Гордоном ворковала! Сидит такая румяная, а он ей что-то на ухо нашептывает. Хотел было подойти объяснить, что чужим де… чужим богатырям нечего нашептывать, да побоялся помешать такому тесному общению!
Бывшая купеческая дочка вздрогнула, словно от удара, и очень внимательно посмотрела в глаза своего непосредственного (и непонятливого) начальника. Курносый носик подозрительно шмыгнул, Соловейка резко развернулась на высоких каблуках и бросилась прочь из терема.
— Дурак ты, боцман, и шутки у тебя дурацкие, — раздался за спиной голос рогатого друга, — чего сидишь-то? Догоняй!
Догонять обидевшуюся Соловейку Илюхе не хотелось. Нет, извиниться было не сложно, но он справедливо полагал, что одним извинением в данном случае не отделаешься. Наверняка Любава захочет откровенного разговора, а вот к нему-то старший богатырь был решительно не готов.
— Илюха, поверь на слово старому ловеласу, если сейчас ее не догонишь, потом вовек не отмоешься.
— Может, отмоюсь? — с робкой надеждой в голосе поинтересовался Солнцевский.
— Нет, — резко отрезал Изя. — В крайнем случае, вали все на врожденное косноязычие и обилие старых спортивных травм. Мол, тебя так часто о маты головой били, что сам порой не знаешь, что несешь.
— Это ты не знаешь, что несешь, — огрызнулся старший богатырь, тем не менее поднимаясь с места.
«Делать нечего, придется догнать обидевшуюся Соловейку и извиниться. Правда, не совсем понятно за что именно, но это уже дело третье. Это просто абсурд какой-то, она с гордонами милуется, а я виноват. Эх, как же тяжело порой бывает с женщинами!» — примерно такие мысли крутились в голове у Солнцевского, когда он пересекал тронный зал по направлению к парадному выходу.
Тут боковым зрением старший богатырь заметил еще одного фигуранта из списка подозреваемых. Дочурка Берендея и Агриппины о чем-то жарко спорила с воеводой, активно жестикулируя при этом руками, Севастьян, наоборот, оставался холоден и лишь время от времени бросал в ответ рубленые фразы. Разговор явно не клеился. Наконец даже такой сомнительный формат общения исчерпал свой ресурс. Сусанна раздраженно махнула рукой и сломя голову бросилась прочь.
Их пути-дорожки пересеклись прямо в дверях.
— Сусанна, погоди! — окликнул Илюха молодую княгиню, когда понял, что та собирается пройти мимо, не удостоив его даже взглядом.
— Ну? — не очень вежливо отозвалась та, останавливаясь с явной неохотой.
— Вопрос один есть, — не зная, с чего начать, выдал Солнцевский.
Хотя в соответствии с Изиным планом нужно было вывести подозреваемую из себя, делать Илюхе это решительно не хотелось. В конце концов, долгое время он был персональным тренером Сусанны, а такие взаимоотношения, несомненно, сближают.
— Слышь, Илюха, давай только сразу к главному, а то и без тебя тошно.
— К главному так к главному, — пожал плечами Солнцевский. — Ты вчера утром, до биатлона, чем занималась?
Вообще-то эта незамысловатая фраза задумывалась как вопрос про наличие алиби. Но последующей реакции Илюха никак не ожидал. Уже второй раз за последние пять минут на него посмотрели таким выразительным взглядом!
— Пожалуй, я ошиблась, и без тебя тошно, а с тобой еще больше. Не ожидала я от тебя!
— Чего не ожидала?
— Уже не важно чего, — отмахнулась Сусанна и голосом полным презрения продолжила: — Обозначенное утро я провела вместе с моей любвеобильной матушкой, больше и добавить нечего.
— Нечего? — удивился Илюха.
— Нечего! — отрезала собеседница и решительно отстранила бывшего тренера со своего пути: — Бывай, служивый!
«Не мой сегодня день, — глядя вслед удаляющейся Сусанне, подумал Солнцевский. — Совсем запутался в бабских заморочках. Если так дальше пойдет, то вместо того чтобы помириться с Любавой, еще больше с ней поругаемся. Нужно будет любой ценой отвертеться от разговора по душам. Простое извинение и баста! Пожалуй, Изя прав, нужно будет вспомнить про тяжелое детство, мутную юность, сомнительную зрелость и спортивные травмы».
Выбрав подобную линию поведения, Илюха прибавил скорости. Торопливо накинул на себя полушубок, нахлобучил на голову форменную шапку с лисьим хвостом и бросился догонять свою боевую подругу. Он не сомневался, что Соловейка отправилась домой, в «Чумные палаты». А куда еще? Если бы Агриппина не была на сносях, Любава могла бы направиться к ней, поплакаться в жилетку на свою нелегкую женскую долю, но в нынешнем состоянии Соловейка никогда не будет ее грузить своими проблемами.
Снежок весело скрипел под ногами, полная луна освещала дорогу не хуже фонаря, Илюха еще немного добавил ходу, намереваясь нагнать Любаву еще на подступах к «Чумным палатам». Пообщаться лучше всего на свежем воздухе, при всем желании на таком морозе долго говорить все равно не получится.
Удивительно, но, несмотря на все старания, беглянку он так и не догнал.
В «Чумных палатах», бывшей вотчине купцов Свиньиных, мини-дружина квартировала уже второй год, однако до сих пор, больше по привычке, простой люд обходил это место стороной. Сказывался застоявшийся страх, что нагнал на окружающих одичавший Феофан. Это сейчас домовой раздобрел на домашних харчах и ворчит больше по привычке. Раньше, судя по многочисленным рассказам, он резвился не в пример более жестко, если не сказать жестоко.
А потому Солнцевский крайне удивился, увидав запряженный тройкой коренастых лошадок крытый возок, стоявший прямо напротив ворот в палаты. Какие-то люди копошились вокруг, аккуратно загружая в него что-то вроде свернутого в рулон ковра. Илюхе сразу пришла на ум сцена кражи невесты из незабвенного кинофильма Гайдая, и он отчетливо вспомнил, как очень переживал, будучи маленьким, что недогадливый милиционер не удосужился проверить, какого именно «барана» грузили в машину Трус, Балбес и Бывалый.
