Старшина, уже получивший четыре наряда на пути в актовый зал, зарабатывать еще парочку за прибытие в данное место последним явно не хотел. А потому успел по дороге обогнать Кедмана с Зибцихом, ушедших далеко вперед, не говоря уже о Пацуке, который почему-то на собрание не торопился.
Причина такой медлительности есаула выяснилась довольно быстро. Раимов уже было открыл рот, чтобы выдать Пацуку те самые два наряда вне очереди, без которых Микола просто жить не может, но тут же сообразил, что в актовом зале кого-то не хватает. Пересчитывать бойцов подполковнику было мучительно больно, но когда он все-таки закончил подведение арифметических итогов, пропажа нашлась сама. И ею оказалась Сара Штольц.
Оказалось, что девица после душа решила просушить волосы, нанести на лицо боевой макияж и заняться косметическим ремонтом роговых наростов на конечностях, попутно слушая доисторический «Offspring» в наушниках. И если первые три благородных занятия израильтянки причиной ее опоздания никак служить не могли, то из-за того, что Раимов позабыл включить тревожную сирену, созывая бойцов на собрание, поглощенная музыкой Сара его устного распоряжения не услышала. Ну а когда девица выяснила, что в кубрике никого нет, CD-плейер, оказавший хозяйке медвежью услугу, был подвергнут наказанию и заключен под арест в тумбочку сроком на несколько часов. Однако плейер — плейером, а покарать опоздавшего бойца, согласно устоявшейся традиции, подполковник был просто обязан. Но стоило ему только открыть рот, как Пацук вскочил со стула.
— Товарищ подполковник, я думаю, такое безответственное отношение к воинскому долгу заслуживает самого сурового наказания! — отрапортовал он, заставив удивленную нижнюю челюсть Раимова стукнуться о столешницу. — Предлагаю расстрелять агента Штольц без суда и следствия, а ее останки выслать за границу без права дальнейшего появления на территории России, Украины и прочих государств мирового сообщества вплоть до Израиля. А то воно ж как бывает? Сегодня девица приказ командира не услышала, а завтра врага проспит, птичек заслушавшись, и бац, придется всей группе цельноцинковые костюмы в пошив заказывать. А оплачивать их кто будет? Опять государство?..
Если бы кто-нибудь из присутствующих на собрании знал, как сильно подполковнику хотелось заорать и сколько ласковых матерных слов у него во рту исключительно для Пацука скопилось, ни за что бы не поверил, что Раимов сможет в такой ситуации сдержаться. Однако невероятное случилось! Подполковник не только не заорал, но даже единого матерного слова из себя не выдавил. А все из-за того, что, по мнению Раимова, вопли в адрес есаула могли привести к обострению конфликта между Миколой и Сарой. Поэтому подполковник только побагровел, но от ругани удержался… Психолог-самоучка! Мог бы и у Гобе проконсультироваться.
— Агент Пацук, сядьте на свое место и помолчите, — даже перейдя на «вы», предложил есаулу Раимов и повернулся к застывшей в дверях Саре Штольц. — А вам наряд вне очереди за опоздание. Займите свое место.
Сара, расстреляв глазами Пацука, возмущенного до глубины души мягкостью наказания, примененного к опоздавшей, прошла в зал и села в кресло, расположенное максимально далеко от есаула. Раимов, переведя взгляд с одного на другую, укоризненно покачал головой, но от комментариев опять воздержался. Вместо этого он прокашлялся и постучал ладонью по столу, привлекая к себе всеобщее внимание. Зубов, до сего момента что-то сосредоточенно писавший на листе бумаги, встрепенулся. Взъерошив волосы, и без того располагавшиеся на голове в хаотичном беспорядке, наглядно иллюстрирующем броуновское движение молекул, профессор вскочил со своего места.
— Конечно, конечно! — торопливо проговорил он. — Я уже готов. Начинаем. Итак, господа аспиранты, сегодня мы с вами рассмотрим несостоятельность эйнштейновской теории сохранения энергии в свете новых открытий, сделанных на основе изучения достижений технического прогресса инопланетных цивилизаций. Итак, все вы знаете формулу, согласно которой «Е» равняется «М», помноженному на «С» в квадрате…
— Профессор, — попытался его прервать Раимов, и когда это не сработало, наконец-то рявкнул: — Профессор, мать вашу в полет на Венеру! Ау! Очнитесь. Вы не в Гарварде, Ньютона ему в аспирантуру яблоками торговать!..
— Интересное предложение, — хмыкнул Зубов. — Пожалуй, Ньютон в гарвардской аспирантуре сможет в полной мере проявить свои способности. Кстати, не подскажете, где он сейчас преподает? Нужно приглашение выслать, — и тут же запнулся, удивленно посмотрев по сторонам. — О-о, прошу меня простить. Кажется, я немного заговорился. Переработал! Так о чем мы тут ведем речь?
— Сядьте, пожалуйста, господин профессор, — с тяжелым вздохом попросил Раимов. — Когда будет нужно, я предоставлю вам слово. А пока просто помолчите.
— Хорошо-хорошо, как скажете, — согласился с ним Зубов, опускаясь в свое кресло. — В таком случае я пока продолжу свои вычисления.
Подполковник тяжелым взглядом сопроводил посадку Зубова и вновь горестно вздохнул. Действительно, тяжело быть начальником базы, на которой почти половина личного состава — потенциальные клиенты сумасшедшего дома. Бойцы его безмолвный вывод поддержали. Правда, некоторые расхождения относительно численного количества сумасшедших у «икс-ассенизаторов», конечно, были, но с одним все соглашались безоговорочно: хотя и плачет по Зубову доктор Гобе, с профессором явно не соскучишься.
— Итак, общее собрание будем считать открытым, — прокашлявшись, заявил подполковник, прервав затянувшуюся тишину. — Первое слово предоставляется мне. Затем профессор сделает доклад об успехах своей группы…
Раимов открывать собрания очень любил. И, как полагается, начал свою речь с описания международной обстановки. В данном случае командир базы делал упор, естественно, на те страны, столицы которых все еще были закрыты энергетическими куполами или до недавнего времени имели над собой таковые. Докладывал подполковник обстоятельно и крайне подробно, в результате чего даже самые стойкие и дисциплинированные бойцы, такие, как ефрейтор Зибцих и сержант Штольц, начали клевать носом. Шныгин и вовсе давно храпел, и если бы не титанические усилия капрала, то затыкавшего старшине ладонью рот, то пихавшего его локтем в бок, не избежать бы Сергею досрочного награждения еще парочкой внеочередных нарядов.
— А теперь переходим к главному, — наконец оживил собрание Раимов. — Недавно получено сообщение о странных преобразованиях, произошедших с энергетическим куполом над Вашингтоном. Вопреки нашим рекомендациям, американское временное правительство решило своими собственными силами избавиться от барьера и предприняло атаку на город силами регулярных воинских соединений, — подполковник выдержал театральную паузу. — Не знаю, чего они хотели этой атакой достичь, но пользы она не принесла. Напротив! Купол внезапно разросся, захватив под себя те воинские части, что стояли поблизости от него. И теперь энергокупол продолжает расти. Причем не только вашингтонский, но и бернский! Ситуация стала угрожающей, и мы вынуждены действовать немедленно. Но сначала послушаем, что нам скажет профессор Зубов.
Заработавшегося ученого в этот раз отвлечь от раздумий оказалось не так-то просто. Сначала Раимову пришлось повторить ему просьбу о начале доклада, затем подполковник вынужден был орать, призывая профессора очнуться. И не просто орать, а вопить непосредственно в уши трудолюбивого ученого. А когда и это не помогло, из-под Зубова просто выдернули стул. И лишь на полу профессор вышел из исследовательского транса.
— Мама, ты меня звала? — поинтересовался он, а затем прокашлялся. — Извините, товарищ подполковник, что вы тут говорили?
— Докладывайте, профессор, — тяжело вздохнул Раимов. — Мы все вас с нетерпением слушаем.
— Похвально, — улыбнулся Зубов и, поднявшись с пола, пошел к стенду. — Сейчас я объясню, что именно происходит с куполами…
С тем, что Зубов был гением, спорить, конечно, никто не собирался. Бойцы вообще гения от идиота не отличали, Харакири, в силу японской тактичности, со всем соглашался, а спорить с доктором Гобе было бы под силу только Фрейду и Юнгу. Жаль, что покойники спорить не приучены! Молча все терпят.
В общем, гениальность Зубова принималась как аксиома, но, например, Раимов сильно сомневался, что только она послужила основанием для назначения профессора на должность руководителя научной части проекта. Не в меньшей части виновна в ссылке Зубова из академии в бункер была его манера общения. Это «икс-ассенизаторы» были людьми закаленными, привыкшими к тяготам и лишениям, а когда подполковник представлял, что могло твориться со студентами на лекциях Зубова, у стойкого командира базы на глаза наворачивались слезы жалости.
