- Мить, ты, вообще, о чём?! - не понял я.
- А об чём надо-то? - так же не понял он.
Я опустил глаза, пробарабанил пальцами по столу гимн Москве певца Газманова, досчитал до десяти и повторил вопрос чуть более разжёванно:
- Просто скажи нам, что, по-твоему, надо сделать, чтоб мелкие бесы не шастали у нас по отделению, как у себя дома, не подсовывали отравленные яблоки и не сыпали снотворное в чай.
- А вона вы про что-о... - поспешно обрадовался наш младший сотрудник. - Тады понятно, тады другое дело. Что ж, ежели по существу, так я себе соображаю - домового увольнять надобно! Его недосмотр!
В тот же миг откуда-то из-под печки вылетела старая деревянная ложка и треснула нашего правдолюбца в лоб.
- Но ежели по совести да призадуматься, так вина кота виноватей будет! Он же у нас на мышиный писк охотиться должен, а бесов с копытами свинячьими не услышал. Ежели, конечно, он с ими не в сговоре, всяко бывает, купился на левую колбасу, а?
От ярости атаки оскорблённого до глубины души кота Васьки Митю мы спасали в четыре руки. В результате досталось всем. Связанного и упакованного в наволочку, но морально не побеждённого кота унесли от греха подальше отмываться в баню.
Яга обработала нам всем царапины водкой на ромашковом корне, и мы, сморщившись, продолжили совещание. Правда, очень ненадолго, потому что следующей фразой Митя подписал себе приговор:
- Тогда, раз кота и домового нельзя, так давайте Бабуленьку-ягуленьку уволим. А чего, Никита Иванович, она у нас человек пожилой, поди, уже к маразмам да старческому слабоумию склонна. Всей работе отделения как есть живой тормоз!
Собственно, его спасла лишь здоровая реакция простого деревенского парня, успевшего броситься в сени и удрать во двор, прежде чем обалдевшая бабка поняла, что не ослышалась...
- Теперь ваша очередь. - Я отважно попытался отвлечь её внимание от окна, где было видно, как делающий ноги Митяй лезет через забор. Яга в гневе и на таком расстоянии колданёт кочергой в пятую точку так, что мало не покажется!
- Опосля намщу охальнику! - с трудом удержала себя в руках глава экспертного отдела. - Ты сейчас чего от меня услышать-то хочешь, сокол участковый?
- На повестке дня всего два жизненно важных вопроса. Первый - как обезопасить отделение от очередного возможного визита бесов? Второй - как долго мы намерены скрывать от народа, что я не умер?
- Ещё про меч-кладенец покраденный забыл.
- Не забыл, но это производное от вопроса номер два. Как я могу вести полноценное расследование, сидя здесь, в тереме, под охраной стрельцов? А вдруг кто из них проболтается...
- В валенок превращу и за печку выкину. Уже всех предупредила, - победоносно ухмыльнулась наша эксперт-криминалистка. - Нельзя тебе покуда в люди, Никитушка. Тока напугаем народ да и лишим доверия к силам милиции. Потерпи денёк-другой, небось я, старая, что-нибудь да придумаю...
- Бросьте, никакая вы не старая.
- От за что люблю тебя, Никитушка, так энто за честность твою прямолинейную, - всхлипнула бабка, а я дал слово добавить Митяю подзатыльник и от себя.
- Бона нога опять скрипит левая, спина не гнётся, волосья седы, зубы не те, про фигуру вообще молчу, да и... чё уж тут...
- Нормальные возрастные изменения для вашего возраста, - бесстыже врал я, поскольку возраст у Яги был больше, чем у Ленина в Мавзолее. - Вам просто надо немного изменить образ жизни. Больше гулять на свежем воздухе, заняться фитнесом, сходить в косметический салон...
- Куды?
- Э-э... ну, думаю, в Немецкой слободе что-нибудь похожее точно есть. Так вот...
В общем, мы, наверное, час или даже больше обсуждали с бабкой, что лучше - стрижка или завивка, какие упражнения не сломают ей поясницу, как чередовать лечебную парную с обёртыванием шоколадом и водорослями, где, через Шмулинсона, закупиться израильской косметикой с Мёртвого моря и в какую копеечку нам всё это влетит.
Выходило, что недёшево, но в принципе, если скинуться и ужаться в продуктах не первой необходимости, то вполне можем раз в год позволить. Ну, для самой главы экспертного отдела чего ж скупиться-то, правда?
За деловыми разговорами к нам вежливо постучался Фома Еремеев.
- Грамота срочная от государя!
- Зачитывай, - переглянулись мы с бабкой.
- Да тут и читать-то нечего, два слова всего, - чуть смутился сотник. - «Сбежала, поганка!» И всё. Более ничего. Кто сбежал, откуда, при чём тут мы? Ты хоть что понял, сыскной воевода?..
- Всё понял, - обомлел я, опускаясь на скамью и нервно расстегивая верхнюю пуговицу рубашки.
- Свободен! - Баба-яга одним движением брови выдворила Еремеева из горницы и обернулась ко мне: - Марьянка?
- Она.
- Такая-сякая, сбежала из дворца?
- Такая-сякая, расстроила отца, - на автомате продолжил я.
(Хотя Яга популярного мультика про Бременских музыкантов уж никак видеть не могла, но кто её знает...)
- Вот видите, бабуля, мне надо срочно воскресать!
- Надо, касатик, надо, - как-то рассеянно подтвердила бабка, глядя через моё плечо во двор. - Ты бы к себе наверх пока поднялся, а то вона там до меня посетители пришли.
Я обернулся. У ворот стрельцы принимали небольшую делегацию из шести человек, видимо, среднего достатка. Двое старших держались поодаль друг от друга, а четверо помоложе вели себя шумно, что-то выкрикивая и явно провоцируя друг друга на драку.
- Ваши знакомые?
- Одного только знаю, - сощурившись, прилипла к стеклу Яга. - Милованова-колбасника. У него на окраине своё хозяйство, поросячье, свиней на забой растит да на базаре и торгует. Не шибко богатый человек, но далеко и не бедный. Поди, хорошей колбасой завсегда отдарится...
- Вы это о чём?
- А ты тут ещё?! - рявкнула на меня моя домохозяйка. - Дуй наверх, участковый, не ровён час, заметят. Шуму-то будет, хоть всех святых выноси!
- Но это не...
- Давай-давай, выметайся, в сени уже входют!
Я впервые получил от Бабы-яги коленом под зад для ускорения и самым бодрым образом взлетел вверх по лестнице. Затормозил, едва не ударившись лбом в дверь собственной комнаты. Потом, конечно, тихонечко спустился вниз, чтобы...
Ох, блин горелый, в кого же я тут превращаюсь, слов нет. Ненавижу себя! Тьфу, поведение, совершенно недостойное работника милиции и начальника отделения! Я спустился ещё на ступеньку пониже и сел подслушивать...
- Так я и говорю, днём работники забор ставят, а по ночи евонные свиньи его ломают!
- Отродясь мои свиньи по чужим дворам не шастали! Врёт он всё, его злоба ест, что он тем работникам уже третий раз за забор платит!
- Да как же нет, коли они тех свиней сами видели, а с утра полдвора ихними копытами истоптано!
В общем, как я понял, сцепились свиновод Милованов и квасник Ампилов. Квасник - это производитель кваса, а не тот, кто собственно квасит напропалую. Хотя вот, помнится, есть у нашего Митяя классовый враг по жизни, тётка Матрёна, так та и капусту на продажу квасит, и сама порой не слабо. Ну да не о ней сейчас речь...
А о том, что, как я понял, квасник ревниво оберегал свои заросли хрена, который добавлял в квас для забористости. И от соседских свиней, вольно жиреющих в просторном загоне, его огород отделял хороший забор, который уже почти неделю несознательные хрюшки просто сносили из-за неплатонической любви к хрену. Мирные добрососедские переговоры ни к чему не привели, и в конце концов квасник потащил колбасника в милицию.
Должен признать, Баба-яга справилась с ролью участкового на отлично. Выслушал а обоих, приняла заявление в устной форме (оба неграмотные) и пообещала сегодня же разобраться с проблемой. Она даже догадалась задать вопрос, который просто извертелся у меня на языке: сколько всего было тех рабочих, что так ловко «доили» незадачливого истца? Ответ оказался предсказуем - трое! Ну хоть теперь не придётся гадать, где нам искать бесов...
- Спускайся, Никитушка, все ушли! - громко позвала меня бабка и сразу взяла быка за свидетельства измен коровы. - К гражданину Ампилову стрельцов пошлём, пущай энтих умников с поросячьими копытцами заарестуют на месте.
- Согласен. А что по поводу царевны Марьяны?
- Тут момент, деликатного разрешения требующий.
- В смысле Митьку пошлём?
- А кого ж ещё-то? Он царёву сестру в лицо видел, об её проблемах...
- Стоп! Во-первых, видел он её мельком, во-вторых, она наверняка переоделась, а в-третьих... Ладно, понял, вы правы, - подумав, сдался я. - Шум из бегства царевны поднимать нельзя, а если искать пойдут стрельцы, то в течение часа всё Лукошкино будет знать, что сестрица Горохова из терема дёру дала. Конечно, из-за «жестокого» с ней обращения...
- Именно так, участковый, - печально вздохнув, подтвердила Яга. - А у нас в народе к беглецам от царского гнева завсегда с сочувствием относились. Так упрячут, что и всей милицией не найдём...
