Ну спасибо, что в этот раз он хотя бы не баба.
Многоуважаемый принц Альрийский пошевелил пухлыми пальчиками и открыл шкатулку, примостившуюся у него на коленях.
– Ах вы мои маленькие! – он жадно уставился на золотые и серебряные монеты с профилем Императора. – Папа вас никому не отдаст!
Почему Геренд так поступает и изъясняется подобным образом, он объяснить не мог. Сон же, чёрт его побери… Здесь возможно всё, даже самые невероятные и странные события.
Схватив золотую монетку, принц поднёс её ко рту, намереваясь проверить на подлинность. В этот момент карета, в которой ехал многоуважаемый сеньор, подпрыгнула на ухабе. Геренд клацнул зубами, ойкнул и схватился за пухлую щёчку. Боль была практически как настоящей. Реальной.
– Помедленнее, кретин! – заорал он на кучера, высунувшись из окна. – Я из‑за тебя язык прикусил!
– Простите, ваша светлость, – извиняющимся тоном произнёс кучер, натягивая поводья. – Этого больше не повториться!
– Смотри у меня, быдло! – Геренд погрозил слуге маленьким кулачком и скрылся в карете, закрыв окно занавеской.
– Не волнуйтесь, – сообщил он шкатулке с монетами. – Папочка не даст вас в обиду!
Он прижал шкатулку к груди и начал баюкать, словно младенца. Причём внутренне ему хотело припечатать себя ладонь по лицу, чтобы не видеть всего этого.
Идиллию прервал громкий треск снаружи. Послышалось испуганное ржание лошадей, ругань кучера. Карета резко остановилась, и Геренд шлёпнулся на пол. Из шкатулки с весёлым звоном высыпались монеты и раскатились по углам.
– Нет, нет! – он принялся поспешно собирать своё богатство.
Дорогу карете перегородил толстый разлапистый дуб, парой минут ранее мирно росший на обочине. Не успел кучер успокоить лошадей, как снова послышался треск, и позади кареты рухнуло ещё одно дерево, отрезав путь к отступлению.
Из чащи появилась дюжина крепких мужиков в рубищах. В руках они держали ножи, дубины, косы и колья.
Возглавлял их детина, заросший и лохматый словно медведь. Геренду он показался на удивление знакомым. Кажется, он где‑то данного товарища уже видел в реальном мире… хотя и довольно давно.
Сплюнув на землю, здоровяк похлопал увесистой дубиной по ладони и проорал:
– Хэй, благородныя! Давайте наружу! И золотишко не забудьте!
Геренд отдёрнул занавеску, высунул в окошко свою пухлую физиономию.
– Вы знаете, кто я такой? – визгливо сообщил он. – Я принц Альрии Геренд! Барон Винтерштейна и граф Скримкроула! Мой род насчитывает пятнадцать колен благородных предков! Мой прапрадедушка по материнской линии заведовал конюшнями самого Древнего Короля Эльфов!
– Тоись золота при тябе должна быть многа! – обрадовался главарь. Его люди довольно захохотали.
– А ну пшли вон, быдло! – заорал Геренд. – Думаете, если при мне нет охраны, я не смогу постоять за себя?
Эта новая "сонная личность" вампиру очень и очень не нравилась. Какой‑то червяк, а не принц Альрии… Но в данный момент именно она управляла всем. Сам Геренд по сути оставался лишь сторонним наблюдателем.
Он повернул драгоценный камень на одном из своих многочисленных перстней. Перед каретой появился огромный призрачный человек с бронзовой кожей и единственным глазом в центре лба. Всю его одежду составляла лишь набедренная повязка.
– Приказывай, хозяин, – басом произнёс он, поклонившись сеньору.
– Проучи этих оборванцев, Гвишасса, – небрежно бросил ему Геренд. – Можешь особо не церемониться.
Он понятия не имел, кто такой этот Гвишаса, никогда про него не слышал, однако его второе "я", похоже нисколько не смущалось данному факту.
– Повинуюсь, – дух снова поклонился и, повернувшись к разбойникам, зарычал словно зверь. Единственный его глаз налился кровью, мышцы на руках вздулись тугими канатами. Кое‑кто из разбойников в страхе попятился – разгневанный дух выглядел весьма внушительно.
Главарь остался спокойным. Лишь презрительно скривил губу и снова сплюнул.
– Ворон, займись, – приказал он седому старику рядом с собой. Сгорбленный, увешанный пучками трав и самодельными амулетами из костей и перьев, тот не выглядел достойным соперником духу. Его язык был высунут набок, словно у собаки, изо рта тянулась ниточка слюны. Картину завершали рукава – настолько длинные, что лежали на земле!
– Канешна, Жбан, – старик безумно захихикал, вращая глубоко посаженными глазами. Он сделал два вперёд, наступив при этом на один из длиннющих рукавов. Пошатнувшись, рухнул на землю, матерясь на чём свет стоит.
И тут Геренд вспомнил. Так это же те двое! Разбойник и колдун! Которые грабили карету леди Беатрисы, когда они с Парацельсом пробирались через лес! Правда, выглядели они, кажется, немного по другому… не настолько жалко, как эти двое. А может быть, наоборот, на самом деле они выглядели жалко, а воспоминания Геренда исказились, придав прошлому облику врага более угрожающие черты? Этого уже никогда не узнать…
Второе "я" Геренда, жирное и самовлюблённое, расхохоталось. Рядовые члены банды, словно что‑то знали, молча отступили назад, подальше от волхва. Кто‑то зашептал молитвы, кто‑то сложил пальцы фигой.
– И‑и‑и‑и! – завизжав от ярости, старик Ворон вскочил на ноги и что‑то скороговоркой забормотал. В стороны щедро полетели пучки травы, перья и брызги слюны. Гвишасса содрогнулся всем телом, его единственный глаз словно затянула полупрозрачная пелена.
– Эй! Что стобой? – занервничало второе "я" Геренда.
Без лишних объяснений Гвишаса выволок своего хозяина из кареты и, держа одной рукой за ноги, потащил к разбойникам. Второй Геренд завизжал как поросёнок, затеребил волшебный перстень, но дух и не думал останавливаться.
– А‑а‑а! Степан, на по‑о‑о‑омощь! – Геренд вспомнил, что при нём есть ещё и кучер.
Но последний, видя такие дела, уже шустро драпал куда‑то сквозь лесную чащу.
Дух, приблизившись к разбойникам вплотную, неподвижно замер, ожидая дальнейших приказов. Дель Торино он держал так, что глаза дворянина находились на одном уровне с глазами главаря Жбана.
Ворон, закончив волховать, с восхищением посмотрел на Гвишассу, вытер сопли рукавом и запрыгал вокруг духа на одной ноге, весело хлопая в ладони – он очень любил новые игрушки.
– А ну спокойна! – Жбан схватил колдуна за шиворот и отвесил свободной рукой подзатыльник. – Сначала дело, веселье потом!
– Ага… – пристыженный чародей печально опустил голову.
Жбан вернул его на землю и с ухмылкой посмотрел на шкатулку в руках Геренда. Второе "Я" так и не выпустило её.
– Ну шо, благародныя, не хошь поделицца с простым народом?
В этот момент из‑за поворота вышли два оборванца – грязный старикан с нечесаной гривой и какая‑то девка в разорванном, ничего не скрывающем плаще. Минуточку… это же они с Парцем!
Так странно смотреть на себя со стороны… Геренд нехотя признал, что архимаг был полностью прав – сиськи у его женского обличья выше всех похвал. Со стороны и впрямь лучше видно.
Парацельс держал в руках свой дневник и что‑то деловито записывал в него. Второй Геренд ткнул мага в бок и указал на карету. Вместо того чтобы тут же развернуться и быстренько уйти, как поступило бы большинство разумных людей, оборванцы что‑то весело закричали и шустро побежали к месту ограбления, размахивая руками.
– Эт чё щё за чудики? – удивился Жбан.
– А дефка ничаво, – оценил Ворон, глаза которого плавно двигались то вверх, то вниз. – Какое вымя… Можа я её се заберу?
Остальные разбойники возмущённо загомонили – каждый уверял Ворона, что в его возрасте по девкам того… опасно и лучше доверить это дело более молодым товарищам.
– Цыть! – парой целебных подзатыльников Жбан навёл порядок. – Сначала работа, бабы потом!
И тут оборванцы, наконец, добежали…
Дневник Великого и Ужасного архимага Парацельсофарингейта фон Заубебера.[Последняя запись сделана во сне, но всё равно проявилась в реальности, ибо могущество архимага не знает пределов]
