— Здравствуйте, Агриппина Иоанновна, — скромно приветствовал княгиню Солнцевский, — попробуйте, это и вправду довольно оригинально.
Княгиня от такого приветствия несколько растерялась. Обычно муженек, в очередной раз застуканный на месте преступления, тут же пытался выкрутиться, юлить и изворачиваться. А тут вон сидит, улыбается и даже продолжает прихлебывать из высокого кубка. Ну не квас же, в самом деле, они тут со старшим богатырем хлещут?
— Здравствуйте, Илья. Судя по тому, что я встретила Микишку в состоянии глубокого разочарования, обыск ничего не дал?
— Конечно, я, знаете ли, чту Уголовный кодекс и с детства, по совету мамы, чужого не беру, — отозвался Солнцевский. — Присаживайтесь, пожалуйста.
Агриппина, все еще не совсем понимая, что происходит, приняла предложение Илюхи и присела за стол. Сам же Солнцевский тут же наполнил третий кубок янтарным напитком.
— Ну за справедливость! — с интонациями незабываемого генерала из «Особенностей национальной охоты» предложил тост Илюха.
Княжеская чета ничего против такого тоста не имела, и кубки с приятным звоном стукнулись друг о друга. И если Берендей осушил свой чуть ли не залпом, то Агриппина дегустировала неведомый напиток осторожно, маленькими глотками. Как ни странно, вкус ей больше понравился, чем не понравился. Ну а самым удивительным оказался тот факт, что алкоголя в нем не оказалось. Уж что-что, а это княгиня могла определить точно.
— Это дело очень хорошо с соленой вяленой рыбой, — охотно подсказал супруге Берендей и подвинул к ней поближе плошку с лещом.
Княгиня последовала совету мужа, отщипнула соленую рыбью спинку и сделала еще несколько глотков.
— Вкусно, — наконец вынесла она свой вердикт.
— Не то слово, Грунечка, — тут же поддакнул Берендей.
— Вот видите, можно хорошо посидеть и без алкоголя, — резонно и абсолютно верно заметила княгиня и отправила себе в рот очередной кусок рыбы.
— Конечно, можно, — чуть ли не хором ответили мужчины и лукаво перемигнулись.
«Вот что значит подойти к делу с выдумкой. И посидеть можно отлично, и жена спокойна. Главное теперь — не перепутать, из какого кувшина кому наливать. Нам „Феофана классического“, а ей „Мотю безалкогольного“.
— Ну что, профуфыкал команду? — немного расслабившись, огорошила Солнцевского княгиня.
— Не понял, а я-то тут при чем? — удивился Илюха.
— А кто при чем? Ты командир, и в том, что не уберег подчиненных от темницы, твоя главная вина.
— Да вы что, Агриппина Иоанновна! — обиженно взвился Солнцевский. — Это все происки империализма в лице отдельных его представителей из агрессивного блока НАТО!
— Твое НАТО, это само собой, — отрезала княгиня. — А с себя вины не складывай. Если это действительно твои ребята хулиганили, твоя вина, что их распустил. А если навет на них навели, тоже виноват, что интригу не раскусил и ворога на свет белый за жабры не вытащил.
Последняя фраза несколько удивила Солнцевского, и он начал серьезно сомневаться, что пиво было такое уж безалкогольное.
— Ведь ваша сила была в нестандартном подходе к ситуации! — продолжала рубить правду-матку Агриппина.
— Так я и собирался нестандартно подпалить «Иноземную слободу» с четырех сторон, — начал оправдываться Солнцевский.
— Я же сказала нестандартно, а не глупо! Ты же несколько блестящих дел со своими ребятами провернул, так чего же ты сейчас-то стушевался?
— Не знаю, — честно признался Илюха, — как-то уж очень быстро все произошло. Еще совсем недавно у меня было все: друзья, работа, положение, и вдруг все это рассыпалось словно карточный домик.
— Значит, для начала надо восстановить команду, а уже потом сообща решать возникшую проблему.
— Я их отпустить не могу, — обреченно заметил притихший Берендей, — это как-никак дипломатический скандал, да вся Европа сейчас следит за тем, что у нас в Киеве происходит и по какому пути мы будем развиваться.
— Помолчал бы уж, — осадила муженька княгиня.
И тут в стриженой голове Илюхи четко и ясно материализовалась вполне сносная идейка. Он даже крякнул от неожиданности.
— Европа говорите... Так будет вам Европа!
С этими словами Илюха ломанулся прочь из комнаты, однако уже в дверях притормозил и бросил своим гостям:
— Посидите тут, я быстро.
Солнцевский затворил за собой поплотнее двери и принялся искать домового. И хотя «Чумные палаты» были не таких уж гигантских размеров, это было совсем непросто. Домовой, мягко говоря, не очень приемлет шумные компании и предпочитает в такой момент затаиться где-нибудь в укромном уголочке. Однако чаще всего он любил ошиваться в лаборатории Изи.
— Феофан, ты где? — гаркнул Илюха, как только добрался до чердака.
— Ты чего орешь? — раздалось совсем рядом с богатырем, и домовой позволил себя заметить.
Причем, судя по блестящим глазкам, он уже успел приложиться к Изиным творениям.
— Ты знаешь, где черт деньги прячет? — перешел сразу к главному Илюха.
Услышав такой, с первого взгляда, простой вопрос, Феофан тут же напрягся, осторожно ответил:
— Конечно, нет.
— Не виляй. Кому, как не тебе, знать, где Изя прячет деньги!
— А я не знаю, — набычившись, буркнул Феофан, — я вам не нянька следить за всеми.
— Да пойми ты, эти деньги нужны как раз для того, чтобы его с кичи вынуть!
Домовой запыхтел, словно закипающий самовар, но сдаваться не собирался.
— Знать не знаю, ведать не ведаю.
— Да он только рад будет, коли ты мне расскажешь!
— Рад?! — не сдержался Феофан. — Да он мне голову оторвет!
— Не оторвет, — успокоил его Солнцевский, — беру все на себя. Мол, это я сам случайно подсмотрел, куда он кубышку прячет, а ты тут совсем даже ни при чем.
— Не поверит, — хмуро заметил домовой и маленькими пальчиками нервно начал теребить волосатое ухо, — ни за что не поверит.
— Поверит, а что ему еще останется делать? — пожал плечами Солнцевский. — К тому же другого способа вытащить его и Любаву с нар, а Мотю вернуть из ссылки я не вижу.
Было видно, что Феофан дрогнул, Илюха тут же постарался закрепить успех.
— Поди соскучился по Любавиным пирогам-то?
Домовой крякнул и с яростью продолжил терзать свое многострадальное ухо.
— Да и пиво скоро закончится, а Изя еще собирался с тобой вместе новый сорт, персонально для Берендея, придумать.
Феофан уже был готов согласиться, но возможная кровавая месть старого черта за кассу «Дружины специального назначения» не позволяла сделать последний шаг.
— К тому же это наши общие деньги, — продолжал гнуть свое Илюха. — И мои, и Любавины, и даже Мотины.
Пауза, колебания продолжаются, Илюха продолжает:
— А я тебе, ко всему прочему, куплю новую белую душегрейку на меху, с яркой вышивкой. Недавно на базаре такую видел.
Последний довод доконал домового, и он решился, резко махнув маленькой рукой.
— Эх, была не была, ежели что, прикроешь! Ладно, дам тебе наводку.
— Конечно, прикрою, мое слово крепче алмаза!
— Но только на основную казну, — уточнил Феофан, — личную заначку черта я сдавать не буду.
— Интересно, откуда у него «личная» заначка, ему что, всех наших денег не хватает? — удивился Солнцевский, следуя за домовым, но тут же поправил сам себя: — Хотя о чем это я? Он же черт, да к тому же еще и Изя.
Между тем старый, но от этого не менее шустрый домовой залез под старую кровать, долго там кряхтел, еще больше чихал, но в конце концов вытащил на свет божий кожаный мешок впечатляющего размера.
— Ну Изя и жук! — констатировал Солнцевский, прикинув мешочек на вес.
— Судьба у него такая, — заметил Феофан, — но смотри, ты обещал.
— Да, да, конечно. Я сам знал, где бабки спрятаны, а ты тут ни при чем.
— А давай еще скажем, что я защищал деньги?
— Ага, до последней капли крови, — отмахнулся Солнцевский. — Не надо палку перегибать.
На том и порешили, Феофан сладко зевнул и отправился на дневной отдых, а Илюха потащил мешок к представителям правящей династии.
— Вот! — в своей манере выдал Солнцевский, грохнув мешок на стол перед князем и княгиней.
— Что? — не поняли ни он, ни она.
— Говорю, вот вам европейский путь развития!
Агриппина и Берендей переглянулись и, судя по их взглядам, опять ничего не поняли. Пришлось Илюхе брать на себя непривычную роль и в образе адвоката доводить до власти свою позицию.
— Это называется освобождение под залог. Вы получаете эти деньги, а мои друзья, Изя и Любава, освобождаются под подписку о невыезде за пределы княжества. А Мотя выходит из подполья и возвращается к нормальной жизни и домашнему питанию. В случае осуждения нашей команды или попытки сбежать от вашего справедливого правосудия деньги поступают в доход государства, то есть вам.. А в случае оправдательного приговора возвращаются своим законным владельцам. Между прочим, ваша хваленая Европа уже давно живет по такому принципу.
