Было желание протолкаться поближе к трибуне, с которой будет вещать ректор, но видя, насколько плотно возле той сгрудилась толпа, от этой идеи отказался. В итоге занял позицию на краю площади, продолжая зорко осматривать окружающее пространство.
— Мам, а это кто? — услышал я шёпот неподалёку.
— Не знаю. С академии кто-то.
Обернувшись, увидел полноватого паренька с такой же дородной матроной рядом. Кивнул.
— С академии, с академии.
— Мам, а он не знает, где здесь туалет? — снова громко зашептал юнец.
Я закатил глаза, но всё же со вздохом указал себе за спину и буркнул:
— Там, за деревьями. Ищи три дерева с лианами. Если лианы раскрыты, значит, можно входить.
Паренёк, даже «спасибо» не сказав, рысцой рванул туда, догоняемый переваливающейся с ноги на ногу маман, и я, проводив их взглядом, чуть покачал головой от такой невежливости. После чего негромко произнёс:
— Забыл сказать, что туалет не совсем обычный.
Донёсшееся до меня спустя минуту дикое «А-а!» подтвердило, что всю необычность отхожего места академии они ощутили на себе.
Не знаю уж, что за отбитый друид проектировал здесь уличные туалеты, но неожиданно бьющая в задницу из подобравшейся снизу лианы струя воды, следом за которой другая лиана заботливо подтирала мягкое место листочком, по первости просто катапультировала посетителей наружу прямо со спущенными портками.
— Ты!.. Ты!.. — запыхавшаяся мадам добежала-таки до меня, пытаясь возмущённо что высказать, но я светанул кольцом и скучающе сообщил:
— Инквизиция.
Женщина немедленно сдулась и скрылась прочь со своим хныкающим великовозрастным сынком, утащив того за руку как на буксире в неизвестном направлении.
На душе невольно потеплело, и я с любовью протёр матовую поверхность печатки. Не скрою, видеть мгновенно сереющие лица и выпученные от страха глаза было чуточку приятно.
— Архимаг… архимаг… — зашелестело вдруг вокруг, и я, посмотрев на трибуну, увидел возникшего там словно из ниоткуда ректора.
— Друзья мои! — разлетелся над головами притихшей толпы усиленный каким-то колдунством голос. — Сегодня знаменательный день! Всего через полчаса в академии станет на несколько сотен студентов больше, а значит, через несколько лет наша империя получит столько же новых магов, большая часть из которых, как мы очень надеемся, заслуженно станет мастерами в выбранных ими направлениях. Это великая честь и великая ответственность…
Краем глаза заметив парочку магистров как раз из числа отсидевших, я перестал слушать самые, как оказалось, обычные «бла-бла» на тему того, как студентам повезло и как тут всё хорошо, в исполнении Кхана и, пользуясь тем, что маги увлечённо беседовали друг с другом, подобрался поближе.
— Дурдом какой-то, — недовольно вещал один из них, хмуро кутаясь в какую-то пёструю хламиду. — В лабораториях бардак, куда-то пропало килограмм триста магически активной глины для практических занятий, везде мусор, вода вот ещё тоже. Даже холодная уже с перебоями. Ощущение, что, как только нас увели, так тут всё и бросили…
— Я выяснял, — ответил второй, — домовые куда-то пропали все. Испарились как раз недели две назад, будто их и не было. Часть магического оборудования за это время из строя вышла, шутка ли, столько без присмотра и поддержания. Был бы завхоз — ещё куда бы ни шло, но без него, увы, никто ничего не может. Второй день схемы подачи воды штудируют, но где неисправность — даже мастера-водники с огневиками пока понять не могут. Тех, кто лет семьсот назад её проектировал и ставил, уже не дозовёшься, а нынешним знаний не хватает разобраться… Ах да, по пропавшим, кстати, делали запрос в союз трудящихся домовых, но те тоже только руками разводят, ни перевода, ни отказа от работы в академии им не поступало. Ещё и сами нас подозревать стали, мол, вдруг пропажа всего обслуживающего персонала академии — дело рук кого-то из магов.
— До обвинений, что мы их тут всех живьём съели, надеюсь, не дошло? — чуть презрительно хмыкнул первый.
— Ты зря смеешься, — покачал головой его собеседник. — Живьём или не живьём, но как пить дать припрётся комиссия, чтоб искать следы массового убийства. Кто же поверит, что эти коротышки сами по себе добровольно куда-то сбежали? У них клановость, они же друг за дружку держатся, без согласия старших никуда ни ногой, а тут даже главы их клана в полном неведении.
— Ладно, Магнус с ними и с их комиссиями, — махнул рукой первый, — новых домовых когда пришлют?
— Пока не выяснится, куда пропали старые… — пожал плечами второй.
— И что, нам теперь все эти неудобства терпеть? Самим пыль протирать и полы мести?
— Полы — ерунда, а вот когда отхожие места переполнятся, тогда и поймёшь, где настоящие неудобства.
В этот миг я подумал, что, пожалуй, не буду рассказывать, как и отчего подевались куда-то домовые, не то опять меня виноватым посчитают. Кивнув сам себе, развернулся обратно, отходя к толпе.
— …А теперь попрошу вас освободить место перед трибуной. Пора молодым людям пройти распределение!
По мановению ректорской руки народ отхлынул назад метров на двадцать, оставляя приличных размеров пятак, на котором тут же появился постамент с огромным талмудом, запомнившимся мне по собственному поступлению.
— Что ж, прошу по одному, и да благословит вас Магнус!
Сначало робко, но затем всё уверенней девушки, а затем и юноши потянулись к книге, чтобы поочерёдно возложить на неё ладони. Проходила буквально пара секунд — и вспыхнувшие разноцветные шарики показывали предрасположенность студента.
— Огонь и земля, — прокомментировал Кхан самую смелую кандидатку. — Неудивительно, что вы первая, характер даёт о себе знать. Я бы посоветовал огонь.
Девушка благодарно кивнула и, уже не задумываясь, двинулась в сторону развевающегося «огненного» флага, проходя за спину ректора, туда, где расположились все заведующие кафедр.
— Снова огонь! Да какой яркий! Будущий мастер, не меньше!
Пошедшая второй девица гордо вскинула подбородок, вслушиваясь в лёгкий вздох зависти, прокатившийся по площади. Словам архимага не верить причин не было, а значит, ещё одну студентку ждало весьма неплохое будущее.
Затем распределение прошли ещё три представительницы слабого пола, за ними — вереница собравших волю в кулак парней, в основном попавших на стихийные кафедры. Целителей было поменьше, но тоже немало, а вот демонологов, менталистов и магов крови вообще не больше десятка на каждом направлении. Процедура явно была налажена и вполне отработана, сбой случился только один раз, когда почти последним к артефакту вышел высокий мрачный паренёк в пропылённых, словно после дальней дороги, неброских одеждах.
Долгих пару минут магическая книга не отзывалась на касание молчащего подростка, пока вдруг над ней не всплыл шар настолько чёрный, что казался просто дырой в пространстве, а не материальным объектом.
Кхан закашлялся от неожиданности, после чего надтреснутым голосом произнёс:
— Проклятья. Уровня мастера, а может, и больше…
— Больше… — словно эхом прокатилось по толпе последнее слово ректора.
Выше мастера в одном направлении магии мог быть только аватар, и это знали все.
Я мигом вспомнил всё, что рассказывали мне девчонки, решившие, что аватар проклятий — это я. Что ж, по-видимому, сейчас я видел настоящего аватара моего типа магии.
Словно в подтверждение этих мыслей, сорвавшись со своего места тёмным облаком, перед парнем материализовалась Элеонора. Она замерла, пристально вглядываясь в ответившего ей таким же прямым взглядом юношу, а затем, улыбнувшись, чуть кивнула, приглашая за собой.
«Похоже, нашла того, с кем будет экспериментировать», — подумал я.
Внезапно мне всё стало совершенно безразлично: и поступление первокурсников, и проблемы с домовыми, и задания инквизиции. Словно всё это сейчас потеряло вдруг смысл.
Не задумываясь, каким-то естественным движением крутанув рукой в воздухе, я создал портал перехода и, шагнув в него, оказался в приятном полумраке собственного чердака. Чуть рванул ворот, ставший внезапно каким-то чересчур узким, а затем, не выдержав неожиданно давящих стен, шагнул в новый портал, который создал так же легко, как и первый, и впервые за всё время моего нахождения в этом мире оказался вне пределов городских стен.
