Они прижались к холодной стене и вслушались изо всех сил. Холод, темнота и топот невидимых ног действовали им на нервы. Форд дрожал, отчасти от холода, а отчасти — воспоминая рассказы, которые его любимая мамочка рассказывала ему, когда он был всего лишь бетельгейзским малышом, не достающим и до колена арктурскому мегакузнечику. Это были рассказы о погибших кораблях, забытых посудинах, неприкаянно скитающихся по глухим закоулкам дальнего космоса, кишащих демонами или призраками сгинувших экипажей, рассказы о неосторожных путешественниках, которые обнаруживали эти корабли и входили в них, рассказы о… Но тут Форд вспомнил обитую коричневым джутовым полотном стену в первом коридоре и приободрился. Он был готов поспорить на какие угодно деньги, что если бы духи и демоны выбирали интерьер для своих обиталищ, то точно не выбрали бы коричневый джут. Он схватил Артура за руку.
— Идем обратно, — решительно сказал он, и они направились туда, откуда ушли.
Но секунду спустя они метнулись как напуганные ящерицы в ближайший боковой коридор, потому что прямо по их курсу внезапно возникли владельцы топающих ног.
Спрятавшись за углом, они в изумлении наблюдали, как две дюжины жирных мужчин и женщин в тренировочных костюмах прогромыхали мимо них, пыхтя и сопя так, что любой кардиолог тихо заверещал бы от ужаса.
Форд Префект глядел им вслед, широко раскрыв глаза.
— Они бегают трусцой! — прошипел он, когда эхо их шагов затерялось среди коридоров.
— Они бегают трусцой? — прошептал Артур Дент.
— Бегают трусцой, — сказал Форд Префект, пожав плечами.
Коридор, в котором они прятались, был не такой, как остальные. Он был очень коротким и кончался широкой стальной дверью. Форд осмотрел дверь, нашел замковый механизм, и открыл ее.
Первой вещью, бросившейся им в глаза, оказался гроб.
Следующие четыре тысячи девятьсот девяносто девять вещей, которые бросились им в глаза, тоже были гробами.
Это был гигантский полутемный склеп с низким потолком. В его дальнем конце, до которого было около трехсот ярдов, находился сводчатый проход в помещение, бывшее, по-видимому, аналогичной камерой с аналогичным содержимым.
Форд Префект негромко присвистнул и шагнул в склеп.
— Потрясающе, — сказал он.
— Что такого замечательного в покойниках? — спросил Артур, заходя вслед за ним и озираясь.
— Не знаю, — ответил Форд. — Давай выясним.
При ближайшем рассмотрении гробы оказались больше похожи на саркофаги. Они были по пояс высотой и сделаны из чего-то похожего на белый мрамор. Явно именно из этого: чего-то похожего на белый мрамор. Крышки были полупрозрачными и сквозь них смутно виднелись черты их почивших, вероятно с миром, обитателей. Это были гуманоиды, совершенно очевидно оставившие тревоги и заботы мира, в котором когда-то жили. Ничего больше разобрать было невозможно.
По полу между саркофагами медленно клубился тяжелый и маслянистый белый газ. Артур подумал сначала, что он нужен для антуража, но вскоре почувствовал, что у него мерзнут ступни. Саркофаги тоже были очень холодными.
Неожиданно Форд присел на корточки у одного из них. Он вытянул из своей сумки край полотенца и начал энергично что-то оттирать.
— Смотри, здесь табличка, — пояснил он Артуру, — вся заиндевела.
Он стер иней и рассмотрел выгравированные знаки. Артуру они показались похожими на следы паука, который выпил слишком много того, что пьют пауки на вечерниках, но Форд сразу же узнал ранний вариант галактической универсальной азбуки.
— Тут написано «Ковчежный флот Голгафринча, корабль „Б“, трюм номер семь, дезинфектор телефонов второго разряда» и порядковый номер.
— Дезинфектор телефонов? — удивился Артур. — Мертвый дезинфектор телефонов?
— Высшей категории.
— Что же он здесь делает?
Форд посмотрел на тело под полупрозрачной крышкой.
— Да в общем-то, ничего, — ответил он и на лице его как-то вдруг возникла ухмылка, видя которую, люди начинали думать, что он слишком устал от чего-то и ему не мешало бы отдохнуть.
Он подскочил к другому саркофагу. После секунды интенсивной работы полотенцем он сообщил:
— А тут мертвый парикмахер. Прикольно!
Следующий саркофаг оказался последним пристанищем делопроизводителя рекламного бюро, а в стоявшем дальше был продавец подержанных машин третьего разряда.
Внимание Форда привлек смотровой люк в полу. Он присел на корточки и принялся открывать его, взметая облака замораживающего газа, которые почти полностью его окутали.
Артуру пришла в голову мысль.
— Если это просто гробы, — сказал он, — зачем их держат в холоде?
— И зачем их вообще здесь держат, — добавил Форд и рывком открыл люк, в который тут же начал стекать газ. — Для чего, собственно, кому-то понадобилось таскать по космосу пять тысяч трупов?
— Десять тысяч, — поправил Артур, указывая на арку, через которую смутно виднелся еще один зал.
Форд сунул голову в люк в полу и, выглянув обратно, сказал:
— Пятнадцать тысяч, там еще одна партия.
— Пятнадцать миллионов, — сказал чей-то голос.
— Нет, ну это много, — сказал Форд. — Просто супермного.
— Медленно развернулись, — прорычал голос, — и подняли руки вверх! И никаких других движений, а не то я разнесу вас на мелкие кусочки!
— Ой! — произнес Форд, медленно разворачиваясь, поднимая руки вверх и не делая никаких других движений.
— Как? — удивился Артур Дент. — Разве нас не рады здесь видеть?
В двери, через которую они вошли, силуэтом стоял человек, который нисколько не был рад их видеть. Его нерадость передавалась отчасти грубостью его рычания, а отчасти злобой, с которой он направлял на них длинный серебристый килобац. Конструктору этого оружия явно велели не церемониться. «Больше злости, — сказали ему. — Сделай так, чтобы было совершенно ясно, что у этой пушки есть тот конец и не тот. Сделай так, чтобы люди, находящиеся не с того конца, отчетливо понимали, что дела их идут скверно. Если для этого нужно понатыкать сюда всяких шипов, зубьев и черных блямб, то понатыкай. Эта пушка нужна не для того, чтобы повесить ее над камином или воткнуть в корзину для зонтиков, а для того, чтобы выйти с ней на улицу и всех загнобить».
Форд и Артур уныло посмотрели на оружие.
Человек с килобацем приблизился и обошел их кругом. Когда он вышел на свет, они увидели, что он одет в черно-золотую униформу, пуговицы на которой были так ярко начищены, что будь он на дороге, встречные водители матерились бы на их блеск.
Он махнул рукой в сторону двери и сказал:
— На выход.
Людям, способным применить такую огневую мощь, не обязательно применять еще и глаголы. Форд и Артур вышли из склепа, сопровождаемые не тем концом килобаца и пуговицами.
Выйдя в коридор, они столкнулись с двадцатью четырьмя бегунами трусцой, уже принявшими душ и переодевшимися, которые прошли мимо них в склеп. Артур в смятении посмотрел им вслед.
— Вперед! — взвизгнул человек в униформе.
Артур зашагал вперед.
Форд пожал плечами и зашагал за ним.
В склепе бегуны подошли к двадцати четырем пустым саркофагам, стоявшим вдоль стены, открыли их, легли внутрь и погрузились в сон без сновидений.
— Господин капитан…
— Да, Номер Один?
— Тут вот какой-то докладец от Номера Два.
— О, боже.
На мостике корабля капитан посмотрел с некоторым раздражением на бесконечные просторы космоса. Полулежа под большим прозрачным куполом, он видел впереди и сверху над собой бескрайнюю звездную панораму, сквозь которую двигался корабль — панораму, звезды в которой изрядно поредели за время полета. Когда он оборачивался и смотрел назад, то там, за хвостом двухмильной громады корабля, он видел гораздо более плотную массу оставленных позади огоньков, протянувшихся почти сплошной полосой. Так выглядел центр Галактики, откуда они летели уже не первый год со скоростью, припомнить которую он сейчас не мог, но знал, что скорость огромная. Что-то этакое, то ли приближающееся к скорости чего-то, то ли в три раза превышающее скорость кого-то. В любом случае, цифра впечатляла. Он всмотрелся в звездное пространство позади корабля, пытаясь что-то разглядеть. Он делал это каждые несколько минут, и никогда не находил того, что искал. Но он не позволял себе беспокоиться из-за этого. Ученые уверяли, что все будет прекрасно, если только никто не будет паниковать, все будут заодно, и каждый будет делать то, что должен.
Он не паниковал. Что касалось его, все шло великолепно. Он потер плечо большой намыленной губкой и вдруг вспомнил, что был чем-то немного раздражен. Что же это было? Негромкое покашливание напомнило ему, что рядом стоит первый помощник.
