— Хорошо, Чарли, — сказал он, обернувшись к Бродинбергу.
— Мы подождем.
Терминатор вел судно в направлении, в котором удалился парусник, сканируя горизонт в ультрафиолетовом спектре. Для определения местоположения цели он мог бы воспользоваться информацией с околоземных спутников, но киборг не хотел попусту терять время. С атомным двигателем яхта парила над волнами не хуже Летучего Голландца, и Терминатор был уверен, что скоро настигнет исчезнувший корабль.
Но, рассчитав, исходя из скорости и направления ветра, вероятную скорость движения преследуемого судна, Терминатор не учел того, что формулы высшей математики, равно как и законы ньютоновской физики на корабль-призрак не распространялись. Против Летучего Голландца была бессильна даже всемирная теория относительности Эйнштейна. И потому Терминатор увидел на своем дисплее долгожданную мерцающую точку только на следующее утро.
Когда капитан Летучего Голландца заметил, что его опять преследуют, яхта Терминатора находилась от него на расстоянии около двух километров. Но на этот раз голландец совсем не разозлился. Он только усмехнулся, восхитившись упорством и настойчивостью женщины, решившей преследовать по всему океану то, чего в реальности не существует.
Капитан корабля-призрака отдал дань ее мужеству и решил не подстраивать ей больше ловушек. Просто, когда до цели было уже, как говорится, рукой подать, Терминатор вдруг обнаружил, что расстояние между судами внезапно перестало сокращаться, оставаясь равным одной и той же величине, а именно 666-ти метрам.
И как ни пытался Терминатор манипулировать скоростью своей яхты, как ни вертел штурвалом, корректируя до оптимального траекторию сближения судов, это трехзначное число, подобно комбинации из трех пальцев, неизменно мигало на его дисплее во главе всех прочих параметров.
Не смотря ни на что Терминатор продолжал гонку, но вскоре двигатель яхты начал захлебываться от сумасшедших оборотов. Двигательная установка могла в любой момент воспламениться. Киборгу пришлось несколько снизить скорость. И будто в насмешку, парусный корабль тоже замедлил свой ход, с точностью до миллиметра выдерживая прежнюю дистанцию между судами.
— Задница, — сказал Терминатор, и в его устах это, в сущности безобидное ругательство прозвучало страшной клятвой неотвратимости возмездия.
Тем временем капитан Летучего Голландца, посмеиваясь, курил свою трубку и беззаботно беседовал с Фредди Крюгером.
Убедившись, что мелькающая за кормой яхта не в состоянии их догнать, Фредди пришел в самое прекрасное расположение духа.
— Я хочу, чтобы вы высадили меня во Франции, — сказал он. — Пора завоевывать Европу.
— А вы честолюбивы, — заметил голландец. — Куда собираетесь направиться прежде всего?
— В Париж! — не раздумывая, ответил Крюгер.
— Понимаю. С вашими талантами там есть, где развернуться.
— Да. Поброжу по знаменитым кладбищам, загляну в Парижскую Оперу…
Крюгер не подозревал, что их разговор с голландцем до последнего слова улавливается Терминатором, который терпеливо накапливал и анализировал все звуки, раздававшиеся на корабле. Они поступали к нему в компьютер через сверхмощную приемную антенну, направленную в сторону преследуемого корабля.
Прошло много дней.
Летучий Голландец в сопровождении яхты Терминатора миновал Экватор, обогнул африканский материк и Пиренейский полуостров и вошел в Бискайский залив.
Приближались берега Франции.
Вечерело.
Фредди Крюгер стоял, облокотившись о борт корабля, и вглядывался вдаль, где приветливо мигали огни материка. Капитан Летучего Голландца был за штурвалом.
Вдруг Крюгер изменился в лице и коротко вскрикнул.
— Что с вами? — спросил голландец.
Фредди держался за виски, силясь понять, что происходит.
— Кажется, кто-то вызывает меня в свой сон… — пробормотал он сквозь зубы.
Его начало трясти. Он завертелся на месте. С каждым мгновением скорость вращения нарастала. И вот уже там, где он только что стоял, закружил столб черной пыли.
Капитан Летучего Голландца с интересом наблюдал, как образовавшийся на палубе смерч перекинулся за борт корабля и огромным веретеном стремительно полетел в сторону побережья.
Книга 5
Торжествующий Дон Жуан
Глава 1
Крюгер в Парижской Опере
В Парижской Опере был аншлаг. Давали «Фауста» Шарля Гуно.
В партии Маргариты выступала восхитительная и неотразимая Кристина Доэ. Злые языки утверждали, что в ее любовниках числится сам Призрак Оперы. Однако никто не мог привести тому доказательств, да и существование самого призрака оставалось еще под большим вопросом; музыкальные критики склонялось к мысли, что слухи о пресловутом призраке распространяются исключительно с целью рекламы и не без ведома директора Оперы.
Второе действие было в самом разгаре. Затаив дыхание, взволнованная публика следила за мучениями Зибеля — приятеля Маргариты, который был в нее тайно влюблен. Он рвал в саду цветы, чтобы преподнести их любимой девушке, но по воле Мефистофеля они увядали в его руках. Зибель, партию которого по весьма странной прихоти композитора неизменно исполняла женщина — меццо-сопрано — плакал, ругался, понося всех святых, и вскоре в саду на сцене не осталось ни одного несорванного цветка. Увидев, что рвать больше нечего, Зибель наконец угомонился, вытер слезы и скрылся за занавесом.
Виконт де Шампиньон пожалуй был единственным из зрителей, кого совершенно не трогали терзания несчастного влюбленного, впрочем, как и все остальное, происходившее на сцене. Уже с середины первого действия он недвусмысленно клевал носом, а к началу второго его прямо-таки тянуло положить голову на плечо своему соседу справа.
Де Шампиньон забрел на оперу не столько потому, что был большим поклонником шедевра Гуно, — просто ему хотелось поглазеть на великолепную Кристину Доэ, а при случае — чем черт не шутит! — и прошмыгнуть к ней в уборную. Но после вчерашнего банкета в замке маркиза де Помпидура у виконта так шумело в голове и слепило в глазах, что вскоре он совершенно забыл о пикантной цели своего появления в Опере.
Все эти двоящиеся в глазах мефистофели, фаусты, зибели, валентины, маргариты кружились перед ним назойливой орущей толпой, сливаясь в неразличимую пеструю массу, и порождали у виконта только одно желание — зарыться с головою в подушку.
После сцены с Зибелем виконт де Шампиньон решительно поднялся со своего места и стал пробираться к выходу. При этом он ежесекундно падал на колени дамам своего ряда, выбивая у них из рук бинокли, и, когда его с негодованием отталкивали, наваливался на противоположный ряд и портил прически впереди сидящим. За виконтом тянулся шлейф возмущенного шепота и скрип кресел.
Позорное бегство де Шампиньона очень обрадовало сидевшую позади него представительную, увешанную бриллиантами даму. Теперь она могла следить за сценой спокойно, без того, чтобы постоянно елозить в кресле, стараясь хоть что-нибудь разглядеть за качавшейся из стороны в сторону спиной виконта.
Но знатную даму ждало новое разочарование. Стоило ей на секунду прикрыть глаза, чтобы промокнуть их надушенным узорным платочком, как, раскрыв их вновь, она с изумлением увидела перед собой спину человека в шляпе и плаще, который неизвестно каким образом успел очутится на пустующем месте. От человека исходил невыносимый запах свежевыпотрошенной рыбы.
Из плоской груди потомственной театралки вырвался вздох негодования. Кто посмел пропустить в этот божественный храм искусства какого-то немытого рыбака, который будто только что вернулся с промысла, не соизволив даже переодеться!
Скорчив недовольную мину, она постучала сложенным веером по плечу неизвестного и, наклонившись вперед, зло прошептала:
— Снимите шляпу, мсье.
— Но, мадам, разве мы на похоронах? — рассеянно произнес Фредди Крюгер, оборачиваясь к ней всем телом и проводя кончиками лезвий по виску. — Или здесь устроили поминки?
Бросив взгляд на его изуродованное лицо, дама завизжала от ужаса и омерзения, да так громко, что с нее градом посыпались бриллианты. Ее долговязые дочери, сидевшие по обе стороны возле своей мамаши, забились в истерике.
В партере поднялась паника. Все повскакивали со своих мест.
На сцене в недоумении замерли Мефистофель и Фауст.
Со всех сторон по залу понеслись возгласы, достойные лучших пьес театра абсурда.
— Что случилось?
— Какой-то дамочке привиделась мышь?
— Перестаньте острить, Жан! Не бывает дыма без огня…
— Огонь?! Господа, вы чувствуете какой-то странный запах?
— Неужели, пожар?
— Где? Я ничего не вижу…
— Пожар! Мы горим! Луи, скорее к выходу!
— Пожар! Пожар!!
— Скорее на воздух!
