Заостренные костяшки металлической перчатки напоминают мне об одном инциденте. Левая половина лица, едва вспоминаю недавние события, тотчас начинает болеть. Челюсть, кажется, заклинило. Зубы горят огнем, будто намедни скушал немного магического напалма. Скула отчаянно ноет. Если бы могла – завопила бы страшным голосом. Или застонала бы, как это делает хозяин.
– Какого фамильного демона ты приперся сюда? – угрожающим тоном спрашиваю ночного гостя. – Неужели думаешь, что можно украсть что-нибудь ценное в доме обнищавшего дворянина.
Доспехи поворачиваются, поскрипывая суставами и соединениями. Золотая корона попадает в косые лучи Серебряной Амальгамы, парящей за окнами. Блестят внушительных размеров алмазы и рубины. Ба, да передо мной самый настоящий король.
– Не думал, что тебя можно отключить ударом вполсилы, – укоризненно говорит пришелец.
Голос до боли знаком. Кажется, мы недавно встречались с этим оборотнем. Или передо мной обычный смертный? Внезапно меня осеняет.
– Не часто встретишь царственную особу в наших краях, – сообщаю гостю и приподнимаюсь на кровати. Каждое движение дается с трудом. В голове шумит, конечности постреливают обжигающей болью, мир кружится перед глазами в темпе красного танго. Последствия побега из-под стражи. С последующими за ним спортивными эстафетами в честь Всемежена, стрессами, пьянками, невольном соучастии в убийстве и, наконец, ударе в челюсть. – Чем обязан, глубокоуважаемый?
– Я тебя действительно слишком сильно ударил, – в голосе пришельца ощущается плохо скрытое разочарование и притворное сочувствие. – Уж извини, сынок.
Передо мной самый настоящий король.
– Ого, – фальшиво радуюсь нежданной встрече. – Неужели сам Эквитей Второй, владыка Преогара и близлежащих земель от Темного Края и до Пустой горы, почтил своим присутствием эту скромную обитель?
– Не паясничай, – отвечает король. – Вижу, что ты не слишком рад меня видеть.
– Учитывая, каким образом ты поздоровался со мной, имею полное право вышвырнуть тебя из замка с помощью пинков и подзатыльников.
Я все еще злюсь из-за удара по роже. Больно схватить по челюсти массивной латной перчаткой.
– Могу еще раз поздороваться, – обещает Эквитей. – Возможно, станешь более гостеприимным.
Приходится миролюбиво поднять руки и усесться на постели. Рассматриваю своего давнего, не более недели назад познакомились, товарища.
Владыка Преогара по-прежнему одет в парадный доспех. Даже несмотря на угловатые формы наплечников кирасы и горностаевую мантию, застегнутую золотой фибулой, он выглядит очень стройным. Широкие плечи и массивная грудь компенсируются стройной талией. Руки и ноги могут похвастаться мощными мускулами. Можно даже не обращать внимания на небольшой бочонок пуза, свесившегося поверх широкого кушака. Гордо задранный подбородок, волевой взгляд из-под боевого шлема, светлые волосы и борода, подернутые паволокой благородной седины. В общем, настоящий король-завоеватель из первобытного мира.
Интересно, как он сюда попал? Задаюсь этим вопросом, прихлебываю из графина. И, конечно же, озвучиваю мысли.
– Жду объяснений, – говорю монарху. – Сначала расскажи, каким образом пробрался в мои погреба.
Это намекаю на сосуд с вином в его широкой ладони. Затем продолжаю:
– А потом, так уж и быть, можешь поведать о способе, которым перенесся из своего допотопного мирка в Валибур.
Шуршит постель, кровать угрожающе поскрипывает – давненько фамильная спальня не видела двух персон под своими сводами. Эквитей садится рядом со мной, не выпуская бутылку из рук.
– Все очень просто, – поясняет он. – Когда тебя так нагло выдрали из-под венца…
Я сначала улыбаюсь. Вот кого хочешь – спроси, будет он радоваться, если его похитят со свадьбы? Собственной свадьбы, отмечу! Любой мужчина тотчас пустится в пляс и будет добрую неделю праздновать "освобождение" из-под семейной стражи.
Когда король продолжает рассказ, мое настроение падает и разбивается насмерть, ударившись о паркет.
– Харишша не просто горевала и плакала, – вздыхает монарх. – Она буквально рыдала, бедняжка…
На самом деле мне очень плохо от таких слов. Но я нахожу в себе мужество и превращаюсь в безразличного кретина.
– Еще бы не плакать, – соглашаюсь деревянным тоном, – такого хорошего мужа потеряла. Таких и днем с файерболом не найти, не то что…
– Заткнулся бы ты, от добра подальше, – хмурится Эквитей. – И шуточки свои идиотские брось. Моя дочь невероятно опечалилась, едва тебя умыкнули.
Действительно, этот человек приходится отцом моей жены. То бишь самым настоящим тестем. Родственник с него не такой уж и плохой. Но король бывает излишне суров и самоуверен.
– В общем, пока над столицей реяли рыдания и спущенные флаги в честь траура, – рассказывает тесть, – я занимался приготовлениями.
Занятно узнать, какими делами занимался мой новоиспеченный папа? Небось, колы вострил, ожидая моего возвращения? Суров народ в тамошних краях. Если кто твою дочку бросил, то когда поймают подлеца – шестнадцать шкур и жировую прослойку с него сдерут. Глухое средневековье, что тут поделать?
– Ведьма, то есть твоя непосредственная теща, подбросила мне маленькую идею. Как оказалось, очень действенную. Она достала где-то свой мозгомпу…
– Мозгомпьютер, – поправляю рассказчика. – Это такой магический портативный компьютер, работающий на базе синтезированных с помощью колдовства синапсов…
– Конечно-конечно, – с отсутствующим видом соглашается король. – В общем, колдунья что-то там сделала и приказала мне собрать все свои вещи.
– Очень занятно, – бормочу и с сожалением кошусь на опустевший графин. – Она решила послать тебя на поиски сбежавшего зятя.
Эквитей согласно кивает и делает последний глоток из своей бутылки.
– Хорошее вино, – причмокивает он. – Небось, лет двадцать выдержки.
– Двести, – скромно и с сожалением сообщаю ему. – Такая бутылка стоит примерно как вся твоя столица.
Ему бы покраснеть, но где вы видели стесняющегося монарха? Король, как ни в чем не бывало, игнорирует мои призывы к совести.
– Мог и не приезжать, – говорю. – Я бы все равно вернулся бы к Харишше. Вот только дела бы здесь решил…
– Врешь ведь, – укоризненно вздыхает Эквитей. – Я знаю, что ты любишь мою дочь, но…
– Свободу люблю превыше всего, – приходится признать эту непреложную истину.
– Вот я и подумал, что надо бы отдать должок…
– Какой такой должок? – изумляюсь совершенно искренне. – Неужели ты мне можешь быть чего-то должен?!
– Два мешка драгоценных камней, – монарх кивает в угол спальни.
С видом старого ишака я тупо пялюсь в указанном направлении. Рядом с фарфоровым умывальником стоят две огромнейшие торбы. По-другому не назвать. В одном из мешков образовалась прореха. Оттуда на пол выкатились несколько красивых рубинов немалой величины. Совершенно не ограненные. Настоящий рай даже для такого нищего аристократа, как я. Самый жадный ювелир отвалит за один такой камешек…
– … Ведьма пробормотала заклятье, и передо мной появилась кошмарного вида медуза, – замогильным голосом рассказывает король. Видно, что он перепугался Перемещателя. Впрочем, Эквитей не из тех, кто убегает от опасности. – Я подошел к нему, и он меня проглотил. Неприятное ощущение…
Да уж, нельзя не согласиться. Перед трансляцией в другую вселенную сначала на вас наваливается немалый вес. Некоторые оперативники шутят, что это необъяснимое явление – "судьба целого мира". А она, как известно, невероятно тяжела. Кроме того, оказавшись в ротовом мешке медузы, ощущаешь некоторые неудобства. К примеру, тебе кажется, будто лишился тела. Очень неприятно осознавать, что находишься в черной бесконечности, где нет ни света, ни понятия времени. Даже пальцем не пошевелить – словно умер. А потом тебя резко выплевывают где-нибудь в океане, воздухе, или посреди ледников. Очень нездоровая вещь – путешествие с помощью Перемещателей.
– Таким образом я оказался на окраине этого города.
– Невозможно, – отрицаю. – Ты должен был попасть прямиком в Операторий. Только туда слетаются медузы.
– Ведьма говорила, что меня вообще может пронести мимо твоего мира. Но также сказала, что в пирамиду я точно не попаду, поскольку там стоят какие-то компенсаторы противомагического воздействия. Так что мне удалось прилететь прямиком на городскую улицу.
– Почему?
Эквитей пожимает плечами.
– Вот когда вернемся – сам у тещи спросишь.
– Понятно, – размышляю вслух. – У тебя колдовской иммунитет. Ты ведь убиваешь магию, правильно? – Не дожидаюсь, пока он кивнет, поскольку и сам знаю ответ. – Ты знаешь, что за убийство медузы у нас полагается смертная казнь? Перемещатель мертв?
