– Горыныч, мать твою, сделай же что-нибудь!!! – заорал кинолог, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь вокруг себя и сквозь узенькие щелочки не видя ничего, кроме мелькающих крыльев, до боли в скулах напоминавших подобные отростки у Лориэля.
– А-мн… хруу-м… чмяк, – донеслось откуда-то сбоку.
– Убью, керогаз бракованный! – рявкнул Рабинович, словно мельница размахивая руками.
– Хч-хум… То есть, простите. Увлекся. Такой деликатес. – Горыныч наконец перестал жрать, и Рабиновича окутал непередаваемый аромат его желудочных газов.
Москиты посыпались вниз, с явственными шлепками ударяясь обо что-то твердое. Дышать стало легче. Не приятнее! Но легче.
Звон в ушах, вызванный полетами москитов, не пропал, но куда-то отдалился. Сеня с трудом смог пошире открыть затекшие глаза и осмотрелся.
Они были посреди болота, из которого тут и там торчали страшно уродливые полусгнившие деревца. Над болотом висел туман, не дававший возможности увидеть ни края топи, ни неба над ней, а в этом тумане мелькали тени каких-то тварей. Хотя, может быть, это были лишь стаи москитов, подбиравшиеся к своим собратьям, куполом накрывшим путешественников.
К счастью, в этот раз Лориэль перенес всех почти в той же конфигурации, в которой они находились в мире Брахмы. То есть все как сидели на спине Дакши, так и остались там. Исключение составлял лишь Мурзик, как обычно, оказавшийся на груди Жомова. И в первый раз вместо того, чтобы испытать укол ревности к вероломному псу, Рабинович облегченно вздохнул. Ибо, окажись и Мурзик там, где находился к моменту переноса – справа от слона, сейчас он мог бы причислить себя к лику безвинно утопших в болоте, так как Дакша завяз в тине по самое брюхо. И это еще можно было считать удачей.
– Спасибо большое, Ахтармерз, – словно откликнувшись на мысли о себе, прогнусавил слон. – Эти кровопийцы тоннами забились мне в уши и хобот и, наверное, выпили бы из меня всю кровь, хотя и не представляю, куда в них столько лезет.
– Лориэль! Прыщ крылатый! А ну-ка, иди сюда! – завопил Сеня, не дав Горынычу ответить на благодарность галантного слона. – Ты куда нас занес?
– Как куда? – театрально удивился эльф, появляясь на приличном расстоянии от разгневанного кинолога. – Туда, куда и просили. В мир, где живет Рудра.
– А получше места отыскать не мог? – рявкнул кинолог.
– А что вы предпочитаете? – с интонациями ресторанного официанта поинтересовался маленький паршивец. – Безводную пустыню? Арктический холод? Жерло вулкана? Или, может быть, закажете бездонное море без клочка суши? Лично я рекомендую скалистые горы. И вид приятный, и, как сорвешься в пропасть, так долго летишь, что успеваешь забыть о том, что ты не птица.
– Хватит паясничать! Вытаскивай нас отсюда, – оборвал его Рабинович.
– Увы, такой услуги в моем прейскуранте нет, – широко улыбнулся крылатый садист и вдруг заорал: – Ты идиот? Как я вас вытащу, если на сегодня последнюю энергию на прыжок израсходовал? Вы, козлы, еще спасибо сказать должны! Тут, вдоль границы болота, единственная зона, хоть сколько-нибудь пригодная для жизни. Выбирайтесь из трясины и плюхайте туда. Там и будем лагерь разбивать…
– Извините меня, пожалуйста, но я с места сдвинуться не могу, – встрял в перепалку слон. – Завяз, так сказать, хотя и не понимаю, зачем так говорить. Все равно меня никто не слушает.
– Еще одна радость, – простонал Сеня. – Лориэль, где тут ближайший край болота?
– А я откуда знаю? – язвительно поинтересовался эльф. – Я, как и вы, первый раз тут на экскурсии. Причем, замечу, не по своей воле.
– Не знаешь? Так слетай и разведай! – Рабинович начал приходить в ярость.
– Мне лететь на разведку? – Казалось, маленького перепончатокрылого Сусанина сейчас хватит инфаркт.
– А ты еще на что-то годен? – сквозь зубы прошипел кинолог. Эльф секунду сверлил его испепеляющим взглядом, а потом развернулся и исчез в тумане.
– А вы чего молчите? – гневно обратился Рабинович к сослуживцам и застыл.
Оба российских милиционера преспокойненько спали на спине Дакши, как в собственной постели. И лишь Мурзик слез с груди омоновца и сидел чуть поодаль, глядя на хозяина с таким выражением на морде, с каким учительница смотрит на нашкодившего первоклассника, клятвенно обещавшего больше не хулиганить, но нарушившего честное слово.
– Мурзик, отстань, а? Без тебя тошно, – уведомил любимого пса кинолог и заорал: – Рота, подъем!
Жомов проснулся сразу, а вот на Андрюшу Попова приказ о побудке произвел ничуть не большее впечатление, чем те истеричные вопли, которые издавал Рабинович, ругаясь с эльфом. Криминалист просыпаться не хотел. Добрейшей души человек, Ваня Жомов даже предложил макнуть его в болото, чтобы разбудить, но Рабинович на такой рискованный эксперимент не пошел. Во-первых, кто знает, какую заразу в здешних топях мог бы подхватить Попов, дабы потом всех ею и наградить. Ну а во-вторых, вонять же от него будет так, что запах из пасти Горыныча французскими духами покажется. В общем, пришлось Андрея будить при помощи обычных оплеух и встряхивания, и после недолгих трудов друзья преуспели в своем начинании.
– Что, уже приехали? – протирая глаза, поинтересовался криминалист. – А мне такой сон хороший снился, будто я аквариум чищу. Вот только тины там много и грязь на стеклах, словно я к нему полгода не подходил. К чему бы это, не знаете?
– Сейчас я тебе гадалку позову. Она все и сразу объяснит, – прорычал Рабинович.
– Гадалку? Зачем? – Попов, видимо, еще не до конца проснулся. – Кстати, где мы? И кто меня покусал?
– Мурзик! В нем вурдалак проснулся от полной луны, – взвыл кинолог. – Андрюша, посмотри по сторонам. Мы в болоте. Кусали тебя москиты. И сожрали бы с потрохами, если бы я вовремя не проснулся и не заставил этого трехглавого живоглота нас от комарья избавить. Ну а чтобы до конца поднять тебе настроение, добавлю – мы тут застряли! И неизвестно, как вообще сможем выбраться из трясины.
– Да? – захлопал глазами Андрей. – Умеешь ты приносить радостные вести.
Рабинович схватился за голову и попытался изобразить театральный обморок, отчего едва не скатился со спины Дакши в трясину. Спасибо Мурзику, который вовремя успел вцепиться в китель хозяина зубами и задержать до тех пор, пока Ваня не пришел на помощь. Настроения Сене это падение не улучшило, и он, обругав матом всех на свете, повернулся к друзьям спиной.
Пока вся честная компания ждала возвращения Лориэля, настырные москиты предприняли еще две безуспешные атаки на людей. Горыныч вовремя успевал обрабатывать спутников своим желудочным сероводородом, а для подкрепления ресурсов врубался в комариную стаю и проедал в ней большие бреши, которые, впрочем, тут же закрывались новыми полчищами кровопийц. Наконец, когда менты уже начали думать, как справлять поминки по эльфу и готовиться к своим похоронам, Лориэль вернулся.
– Что так долго? – потребовал отчета кинолог.
– Не нравится? Мог бы тогда и сам слетать, – отрезал эльф. – Край болота вон там, метрах в двухстах, – Лориэль махнул ручонкой в сторону, противоположную той, куда он улетал. – Судя по всему, пройти можно, если удастся вытащить слона из этой трясины.
– И как мы, по-твоему, это сделаем? – ехидно поинтересовался Сеня.
– А как хотите, – предложил Лориэль.
Рабиновичу осталось только скрипнуть зубами, осознав, что в этом деле от эльфа помощи он не дождется. Зато от других советов последовало больше, чем требовалось. То, что среди них не было ни одного разумного, в расчет принимать не следует. Главное, что все хотели помочь и проявили инициативу. Ну а то, что начальник инициативу подчиненных в нужное русло направить не смог, так это не их вина, а его беда.
– Все, хватит! – заорал Рабинович после того, как Ваня предложил подвести под Дакшу бревна, а возможность Горыныча изменять размер использовать в качестве домкрата. – Ахтармерз, ты нас всех в воздух поднять сможешь?
– Теоретически это возможно. Практически я это делать отказываюсь, – заявил трехглавый пожиратель насекомых. – Я еще маленький, и мне такие нагрузки противопоказаны.
– Ну, тогда мы все останемся здесь, – отрезал кинолог. – Мужики, все. Отбой. Уже стемнело, спать пора. Торопиться нам некуда, поэтому давайте попрощаемся. К утру эта трехглавая самовлюбленная ящерица обожрется комарами и свалится в трясину, а они нас спокойно сожрут. Спать, конечно, можно и не ложиться, но мне кажется, что умирать во сне приятней…
– Подождите! Не надо впадать в крайности, – перепугался трехглавый третьеклассник. – Сейчас я попробую.
Горыныч принялся увеличиваться в размерах, пожирая все больше и больше москитов. Минут десять он кружил на Дакшей, а затем, видимо, набрав максимальный для себя размер, ринулся вниз. Менты только головы успели пригнуть, а у Сени хватило рефлексов, чтобы схватить Мурзика за шкирку, как Горыныч вцепился в бока слона. Дакша взревел, но никто на него внимания не обратил. Ахтармерз поднапрягся, и несколько долгих секунд казалось, что у него ничего не выйдет, но затем хлюпнула болотная жижа, и Дакша начал взлет.
