Дуглас Адамс - Детективное агентство Дирка Джентли

Он поднес близко к лицу, словно разглядывая его, очередной кусок холодной пиццы, перед тем как отправить в рот.

Ричард не без любопытства заметил, что Дирк подвергал себя немалому испытанию. Необходимость говорить и одновременно жадно поглощать пиццу задавала немалую работу лицевым мускулам. Но при том, что все на его лице ходило ходуном, уши Дирка оставались неподвижными, словно абсолютно ни в чем не участвовали.

Ричарду внезапно пришла в голову мысль. Если Ламарк прав и объяснение поведения современного индивидуума следует искать в его далеких предках, всегда есть надежда на внутреннее стремление организма к усовершенствованию.

Он продолжал:

– Да, но не только события на квантовом уровне подчинены вероятностным законам. Сами вероятности не проявляются в событиях до тех пор, пока те не подверглись измерению. Или, если использовать недавно произнесенную тобой фразу, правда в несколько странном контексте, в процессе измерения распределение вероятности коллапсирует, как бы схлопывается. До этого момента все существует лишь как вероятность. Ничто не является определенным. До измерения.

Дирк кивнул.

– Ты объяснил более или менее верно, – сказал он и откусил очередной кусок пиццы. – А как насчет кошки?

Ричард решил, что есть лишь один способ не видеть, как Дирк приканчивает пиццу, за которую платить придется ему, – это немедля присоединиться к нему. Что он тут же и сделал. Оторвав край лепешки, он свернул его трубочкой и откусил. Пицца оказалась вкусной. Он откусил еще раз.

Дирк замер от неожиданности и с опаской посмотрел на него.

– Итак, – промолвил Ричард, – идея опыта Шредингера с кошкой состоит в том, чтобы попытаться представить себе, как вероятностные эффекты на квантовом уровне будут выглядеть на уровне макрообъектов, или, скажем проще, в обычной повседневной жизни.

– Да, скажем так, – подтвердил Дирк, уже с отчаянием глядя на убывающую пиццу.

А Ричард, взяв еще кусок, беспечно продолжал:

– Представь себе, что мы берем кошку и помещаем ее в ящик, герметически закрытый. Туда же кладем небольшое количество радиоактивного вещества и ампулу с ядовитым газом. Все рассчитано так, что через определенный временной интервал возникнет вероятность, пятьдесят на пятьдесят, что при распаде атома и излучении электрона произойдет освобождение газа из ампулы и кошка погибнет. Если этого не произойдет, кошка останется жива. Шансы те же – пятьдесят на пятьдесят. С такой же вероятностью происходит или не происходит распад атома.

Суть, как я понимаю, в следующем: поскольку распад единственного атома – событие на квантовом уровне, которое не имеет определенного исхода до момента наблюдения, надо открыть ящик и проверить, жива кошка или мертва. Последствия могут быть самыми непредсказуемыми.

До того, как мы откроем ящик, кошка существует в неопределенном состоянии. Вероятность того, что она жива, и вероятность того, что она мертва, – это две разные волновые формы, наложенные одна на другую в пространстве ящика. Шредингер выдвинул подобную идею для иллюстрации того, что он считает абсурдным в квантовой теории.

Дирк встал и, мягко ступая, подошел к окну, не столько, чтобы полюбоваться на крыши старых складов, кем-то превращенных в богатые апартаменты, сколько, чтобы не видеть, как исчезает без его участия последний кусок пиццы.

– Все верно! – воскликнул он. – Браво!

– Но какое отношение это имеет к твоему детективному агентству?

– А-а, понимаешь ли, кое-кто из исследователей, как-то проводя этот эксперимент, открыл ящик и вообще не обнаружил в нем кошку, ни живую, ни мертвую. Ее просто там не было. Тогда они соответственно обратились ко мне. С помощью дедукции мне удалось определить, что ничего из ряда вон выходящего, в сущности, не произошло. Просто кошке надоело, что ее все время суют в темный ящик и подвергают окуриванию газом. Улучив подходящий момент, она убежала, выпрыгнув в окно. Мне стоило лишь поставить под окном блюдце с молоком и несколько раз позвать ее ласковым голосом: «Беренис, Беренис!..» – так звали кошку, – как она тут же появилась…

– Подожди, – перебил его Ричард.

– …тут же появилась и была снова посажена в ящик. Сущий пустяк, но случай наделал столько шума в определенных кругах, одно привело к другому, как это обычно бывает. Это позволило мне преуспеть в новой карьере, как ты сам видишь…

– Подожди, одну минуту, – продолжал настаивать Ричард и в сердцах шлепнул ладонью по столу.

– В чем дело? – с невинным видом спросил Дирк.

– О чем ты говоришь?

– У тебя возникла проблема, не так ли?

– Я даже не знаю, с чего начать, – запротестовал Ричард. – Ну, ладно. Ты сказал, что некие люди провели эксперимент. Это же чепуха. Кошка Шредингера – это неосуществимый эксперимент, он всего лишь иллюстрация к научным спорам о самой идее. Но это не то, что можно осуществить.

Дирк смотрел на него со странным вниманием.

– Ты так считаешь? – наконец сказал он. – А почему бы нет?

– Здесь, в сущности, нет ничего, что следовало бы подвергнуть испытанию. Смысл в том, чтобы представить себе то, что произойдет, до того, как ты сделаешь свои наблюдения. Ты не знаешь, что происходит в ящике, не заглянув в него, но в то мгновение, как ты заглянешь, произойдет разрушение волнового пакета – и вероятности исчезнут. Это самообман. Все это совершенно бессмысленно.

– Что ж, с точки зрения твоей аргументации ты, разумеется, совершенно прав, – ответил Дирк, возвращаясь на свой стул. Вытащив сигарету, он несколько раз постучал ею по крышке стола, затем, перегнувшись через стол, ткнул в Ричарда мундштуком. – Но представь себе, что для проведения эксперимента ты прибегнешь к помощи медиума, ясновидца, который способен узнать о состоянии кошки, не открывая ящика, – кого-то, кто испытывает к кошкам некое суеверное влечение. Что тогда? Разве это не позволит нам глубже проникнуть в проблемы квантовой физики?

– Неужели кто-то собирался это сделать?

– Они это сделали.

– Но, Дирк, это же полнейший абсурд.

Дирк оскорбленно вскинул брови.

– Хорошо, хорошо, – успокоил его Ричард, подняв ладони кверху. – Давай все по порядку. Даже если я соглашусь, чего я никогда не сделаю, что возможность привлечь ясновидца существует, это все равно не изменит того факта, что такой эксперимент невозможен. Как я уже сказал, главное – это то, что происходит в ящике до того, как ты сможешь это увидеть. Не важно как – собственными глазами или, как ты утверждаешь, внутренним зрением. Если ясновидение сработает, это всего лишь еще один способ заглянуть внутрь ящика, а если не сработает, тогда это уже не имеет значения.

– Смотря как относиться к ясновидению…

– Да? А как ты относишься к нему? Интересно бы послушать, зная твою историю.

Дирк снова постучал по столу сигаретой и, прищурившись, посмотрел на Ричарда.

Наступила долгая и многозначительная пауза, нарушаемая лишь криками по-французски. На третьем этаже все еще спорили.

– Я придерживаюсь моего прежнего убеждения, – наконец произнес Дирк.

– Какого именно?

– Я не ясновидец.

– Неужели? – съязвил Ричард. – А как же дело с экзаменационными билетами?

Дирк помрачнел при неприятном напоминании.

– Простое совпадение, – сказал он тихо, но жестко. – Странное и зловещее совпадение, и все же только совпадение и ничего больше. Из-за которого пришлось немалое время провести за решеткой. Совпадения порой бывают страшными и опасными.

Дирк снова окинул Ричарда оценивающим взглядом.

– Я давно за тобой наблюдаю, – сказал он. – Для человека в твоем положении ты чересчур беспечен.

Это замечание Дирка показалось Ричарду очень странным, и он на минуту задумался, что это значит. Потом понял и не обрадовался.

– Господи, неужели он добрался и до тебя тоже?

Теперь это озадачило Дирка.

– Кто?

– Гордон. Нет, этого не может быть! Гордон Уэй. У него есть такая привычка: подговаривать людей, чтобы нажимали на меня и заставляли делать то, что он называет важной работой. Мне показалось… а впрочем, это не важно. А что ты имел в виду?

– А, значит у Гордона Уэя есть такая привычка?

– Да. И она мне не нравится. А что?

Дирк посмотрел на Ричарда долгим и строгим взглядом, легонько постукивая карандашом по столу.

Затем он откинулся на стуле.

– Сегодня на рассвете было найдено тело Гордона Уэя. Он был убит выстрелом в грудь и задушен. Дом его подожгли. Полиция считает, что он был убит не у себя дома. В его теле были найдены пули, но гильзы от них оказались на шоссе у «мерседеса-500», в трех милях от его дома. Это говорит о том, что после убийства тело перенесли в дом. Более того, врач считает, что мистер Уэй был задушен после того, как его застрелили. Это свидетельствует, что убийца был не в себе.

По странной случайности прошлой ночью полиция задержала некоего джентльмена, который признался, что его мучает комплекс вины, потому что он только что сбил машиной своего хозяина.