— Он в кольчуге, — сказала госпожа Торт. В обеих руках она держала ведра с гравием. — А в ушах у него мыло.
— О. Все понятно.
— Если хочешь, могу сказать, чтобы он проваливал, — повторила свое предложение госпожа Торт. — Это несложно, мне часто приходилось выгонять отсюда всяких типов. А то еще с кольями припрутся. Чтобы в моем доме устраивали беспорядок, бродили по коридорам с факелами и прочей ерундой? Я такого не допущу!
— По-моему, я знаю, кто это, — успокоила ее Ангва. — Я сама все улажу.
Она заправила рубашку в бриджи.
— Когда будешь уходить, захлопни дверь, — крикнула госпожа Торт вслед Ангве. — А я пойду поменяю землю в гробу господина Подмигинса, боли в спине совсем измучили беднягу.
— Но, госпожа Торт, мне показалось, что у тебя в ведрах гравий…
— Ортопедия — великое дело, понимаешь?
Моркоу почтительно стоял у порога, зажав под мышкой шлем и с выражением полного смущения на лице.
— Ну? — почти приветливо осведомилась Ангва.
— Э… Доброе утро. Я подумал, видишь ли, ты же совсем не знаешь город. А я мог бы, если ты, конечно, хочешь и не возражаешь, кроме того, сегодня мне не надо на службу… показать тебе…
На мгновение Ангве померещилось, будто бы она заразилась от госпожи Торт даром предвидения. В ее воображении стали возникать картины возможного будущего.
— Я еще не завтракала, — сказала она.
— На Цепной улице в гномьей кулинарии «Буравчик» готовят отличный завтрак, и там еще такие фирменные пирожные, «буравчики» называются…
— Уже обедать пора.
— Для Ночной Стражи сейчас еще время завтрака.
— Я практически вегетарианка.
— Там подают соевую крысу.
Она наконец сдалась.
— Ну хорошо, хорошо, только возьму плащ.
— Ха, ха, — услышала она полный цинизма голос.
Она опустила взгляд. Гаспод сидел чуть позади Моркоу и пытался одновременно чесаться и смотреть сердито.
— Убирайся.
— Извини? — не понял Моркоу.
— Не ты, а этот пес.
Моркоу обернулся.
— Он? Он тебе надоедает? Он же такой славный!
— Гав, гав, печенье.
Моркоу машинально похлопал по карманам.
— Видишь? — ухмыльнулся Гаспод. — Юноша — сама простота, правда?
— А в гномью кулинарию собак пускают? — спросила Ангва.
— Нет, — ответил Моркоу.
— Только на крюке, — сказал Гаспод.
— Правда? Звучит неплохо, — кивнула Ангва. — Пошли.
— Вегетарианка, — пробормотал Гаспод, ковыляя следом. — Подумать только!
— Заткнись!
— Извини? — нахмурился Моркоу.
— Просто думаю вслух.
* * *
Подушка была какой-то очень холодной и твердой. Ваймс осторожно ощупал ее. Подушка оказалось холодной и твердой потому, что была вовсе не подушкой, а столом. Щека приклеилась к столешнице. О том, что именно ее держит, он предпочел не думать.
Он даже доспехи не позаботился скинуть. Неудивительно, ведь сейчас он едва-едва сумел разлепить один глаз.
Он что-то писал в своем блокноте. Пытался во всем разобраться. А потом заснул.
Который сейчас час? Не время предаваться воспоминаниям.
Ваймс честно попытался разобраться в написанном:
«Украдино из Гильдии Наемных Убийц: ружие —> Крюкомолот убит.
Запах феерверков. Кусок свинца. Алхемические симвалы. 2-е тело в рике. Клоун. Где ево красный нос? Ружие».
Он долго смотрел на свои каракули.
«Я иду по следу, — подумал он. — И не обязательно знать, куда он ведет. Нужно просто идти. Преступление — его везде найдешь, надо только хорошенько поискать. Наемные убийцы как-то в этом замешаны.
Идти по любому следу. Проверять каждую деталь. Повсюду совать свой нос.
Как жрать-то охота…»
Он с трудом поднялся на ноги и рассмотрел себя в треснутом зеркале, висевшем над раковиной.
События предыдущего дня с трудом пробивались сквозь забитый фильтр памяти. Центральное место занимало лицо лорда Витинари. При одной мысли о патриции Ваймс разозлился. Этот тип велел ему забыть о краже, потому что…
Ваймс уставился на свое отражение…
…Что-то ужалило его в ухо и разбило зеркало.
Теперь Ваймс таращился на дыру в штукатурке, обрамленную остатками рамы. Осколки со звоном посыпались на пол.
Довольно долго Ваймс стоял неподвижно.
А потом ноги, очевидно сделав вывод, что курирующий их разум в данный момент отсутствует, бросили остальную часть капитанского тела на пол.
Что-то снова звякнуло, и стоявшая на столе бутылка виски Джимкина Пивомеса разлетелась вдребезги. Он что-то не помнил, как покупал ее…
Ваймс на четвереньках подкрался к окну и, прижавшись спиной к стене, осторожно выпрямился.
В голове с молниеносной быстротой замелькали изображения. Мертвый гном. Дырка в стене…
Мысль зародилась где-то в районе поясницы и постепенно добралась до головы. Стены, сделанные из покрытой штукатуркой дранки, были довольно старыми, их без труда можно проткнуть пальцем. Что же касается куска свинца…
Он рухнул на пол, и почти одновременно в стене рядом с окном появилась дырка. Взлетела в воздух пыль от штукатурки.
Его арбалет стоял у стены. Ваймс не любил арбалеты, никогда не умел из них стрелять — но у него был другой выход? Делов-то — целишься и нажимаешь на курок. Он подтянул к себе арбалет, перекатился на спину, уперся ступней в скобу и давил, пока тетива со щелчком не встала на место.
Затем он поднялся на одно колено и вложил в желоб стрелу.
Катапульта, не иначе. И размерами этак с тролля. Кто-то забрался на крышу оперного театра или еще куда повыше…
Нужно вызвать огонь на себя, на себя… Он взял свой шлем и надел его на стрелу. Теперь подобраться к окну и…
Подумав еще немного, он прополз в угол комнаты, где стояла длинная палка с крючком на конце. Когда-то, давным-давно, ею открывали верхние рамы окон, которые сейчас проще было выбить, чем открыть.
Он повесил шлем на конец палки, вжался спиной в угол и с трудом поднял палку так, чтобы край шлема показался над подоконником…
Чпок.
Во все стороны полетели щепки. Дыра появилась именно в том месте, где должен был лежать человек, поднимающий над подоконником шлем на короткой палке.
Ваймс улыбнулся. Кто-то пытался его убить, и сейчас он чувствовал себя более живым, чем в последние несколько дней.
Судя по последнему выстрелу, убийца менее сообразителен, чем он. Это единственный плюс, на который вы можете надеяться при встрече со своим предполагаемый убийцей. Впрочем, было еще кое-что, этому учили Ваймса в Страже, когда он туда только-только поступил, но на раздумья времени не было, надо было действовать…
Ваймс отбросил палку, схватил арбалет, пробежал мимо окна, выпустив стрелу — как будто она долетит! — в неясную фигуру, маячившую на крыше оперного театра, и рванул на себя дверь. Кубарем вылетая из комнаты, он услышал, как что-то с хрустом ударило в косяк.
А потом — вниз, по черной лестнице, на улицу, на крышу сортира, в Костяшечный переулок, вверх по черной лестнице Зорго-Ретрофренолога[16], в операционную и к окну!
Зорго и его пациент с любопытством уставились на капитана Ночной Стражи.
На крыше оперы никого не было. Ваймс отошел от окна и обернулся. На него таращились две пары изумленных глаз.
— Доброе утро, капитан Ваймс, — поздоровался ретрофренолог, который так и застыл с поднятым молотком.
Ваймс слегка маниакально улыбнулся.
— Я просто подумал… — сказал он. — Увидел очень интересную редкую бабочку на крыше напротив…
Тролль и пациент вежливо смотрели мимо него.
— А когда прибежал сюда, ее там уже не оказалось.
Он направился к двери.
— Простите за беспокойство, — извинился он и вышел.
Пациент Зорго проводил стражника заинтересованным взглядом.
— А разве у него не было с собой арбалета? — спросил он. — Довольно странно охотиться на интересных редких бабочек с арбалетом.
Зорго поправил наложенную на лысую голову пациента координатную сетку.
— Не знаю, — пожал плечами он. — Но я слышал, что в последних ураганах виноваты именно бабочки. — Тролль снова поднял деревянный молоток. — Ну, чем займемся сегодня? Поработаем над решительностью?
— Да. Нет. Может быть.
— Хорошо. — Зорго прицелился. — Будет, — произнес он абсолютно искренним голосом, — совсем не больно.
Это была не совсем обычная закусочная. Скорее, это заведение было центром гномьей общины и местом встреч. Гомон голосов разом смолк, когда в закусочную, согнувшись в три погибели, пробралась Ангва, но возобновился с большей громкостью и меньшей долей смеха, когда следом вошел Моркоу. Капрал весело помахал другим посетителям.
Потом аккуратно отодвинул два стула. Сидеть, не упираясь головой в потолок, можно было только на полу.
