– Но если проклятье не снимется? Может это все ложь о любви непорочной смертной? Вдруг этого будет недостаточно, чтобы вернуться в Офирус? Не лучше ли было бы вам занять престол Баатора самого нижнего плана и править Адом?
– Мир порока и разврата силой меня не питает, а вот она, – взглянул на мирно спящую девицу. – Одной её хватит. Достаточно влюбить в себя и развратить эту неиспорченную… невинную…
Вернуть силу и разрушить проклятье сможет только она, полюбив и отдав свою девственность мне. Как однажды Таира вернула силу Ваалу. Чертова человечка… Интересно, как она там?
Глава 29
В сознании бушует ураган, что не дает мне разлепить глаза, но я отчетливо слышу голос…. И даже не один. Странные, неразборчивые слова. Я не понимаю их. Все какой-то скомканный звук, теряющийся эхом в темноте. Сплошной сумбур, сводящий постепенно разум с ума.
– Принцесса очень долго спит, господин.
– Она смертная и спит столько, сколько спала в своем мире. Там ведь время идет иначе.
Различаю знакомый голос. Знакомый запах. Рядом стоял Агросс. Только он, как мне казалось, пахнет дикой земляникой и шалфеем. Страннно, но мне нравится. И, пока непонятные звуки собирались в знакомые слова, в голове всплыли отнюдь не целомудренные картинки недавно произошедшего. Я всем телом ощутила, что стала красной от стыда, и решила не открывать глаза, пока не останусь одна.
– Моя маленькая, – шепотом произнес Бог и провел по щеке тёплыми пальцами. В горле тут же пересохло, и я судорожно сглотнула последний остаток слюны. – Негодница, – шепчет мне прямо в ухо. – Ты ведь не спишь.
– Сплю, а вы мешаете, – ответила, не разлепляя глаз, но через секунду ощутила горячий поцелуй на губах. Теряя здравый смысл, я вдохнула в себя видимо последние остатки воздуха. Это касание было такое нежное и ласковое, заставляющее прижаться теснее к Богу и обнять его крепче. Губы прижались плотнее к горячим и порочным губам Темного, а руки зарылись в густых волосах, словно делают это постоянно… Словно это нормально вот так лежать не со своим мужчиной в одной постели и придаваться ласкам.
Кажется, почувствовав мое смятение, поцелуй только усилился, стал более требовательным и напористым . Язык жадно ворвался в мой рот, а новые, сильные и резкие поцелуи ломали мои личные границы. Внизу живота закипает кровь, заставляет мышцы ныть, принуждает тело отдаваться ему…этому порочному, проклятому искусителю. Мне становится мало поцелуя. И со стыдом, я признаюсь самой себе, что готова отдать большее, чем поцелуй, не беря ничего взамен. Мне хочется утонуть в нем полностью, прочувствовать все до миллиметра. Я вспоминаю, чем все закончилось там, на скамье в саду мертвых роз, и резко разлепляю глаза, когда чувствую, как горячая рука поднимается выше, уже касаясь внутренней стороны моего бедра. Что-то останавливает меня, заставляет прекратить таять перед этим грехом воплоти. Но соблазн так велик. И мне безумно хочется упасть в Бездну порока. И все же я нахожу силы, чтобы отстранить его на миллиметр, уперев ладони в его грудь, которая ходит ходуном от переизбытка возбуждения. Я чувствую, как это самое возбуждение упирается в меня как штырь, и этого становится достаточно, чтобы прийти в себя и вернуть свой расплывчатый разум в нормальное состояние.
– Не бойся, я не переступлю черту и не сделаю того, что ты не хочешь, – шепчет так ласково и пленительно. Бархатно, и мучительно сладко, он смотрит, не так как всегда. Даже в его огненных глазах была сейчас нежность и теплота, вместо сносящей, порочной и обжигающей страсти.
– Но откуда вам знать, чего я хочу? – отвозу взгляд, боясь поддаться ему.
– Я Бог… хоть и Проклятый. И очень чувствую, что мы с тобой желаем одного и того же.
– Да? Буду до безумия рада ощутить в себе свою долгожданную и желанную силу.
Агросс выдохнул, отстраняясь от меня, и взъерошив волосы, повернулся ко мне спиной.
Мне сразу стало холодно и как-то неуютно, хоть и находилась я в его постели рядом с ним. Но перестав ощущать его прикосновения, касание его горячего тела, я тут же ощутила дискомфорт.
– Долгожданная и желанная это ты, Мирэль, принцесса Запада, – поднявшись с кровати, он открыл темный портал, но перед тем, как шагнуть в него, выдохнул устало:
– Давай взрослей быстрее.
Остаток дня я провела практически в гордом одиночестве. Металась по пустым коридорам в надежде хоть как-то разболтать служанок. Но те лишь шарахались от меня как от прокаженной. А вскоре началось самое интересное… как мне сперва показалось. Бог интенсивно начал заниматься со мной практикой, которая ни к чему не приводила. Зато он сильно изменил свое отношение ко мне. Что этому послужило? Я не понимала. Но он резко стал суров, холоден и хмур. Словно подменили!
Не было никаких попыток поцеловать меня, обнять или хотя бы притронуться. И я поймала себя на том, что мне это не нравится! Не нравится, что он начал так упорно меня не замечать. Ведь я ни с кем никогда не чувствовала себя так, как с ним. И мне хотелось этого тепла, но при любой моей попытки с ним сблизиться, он все резко и жестоко пресекал. Меня безумно раздражало, что он занимается со мной тем, чем занимались мои преподаватели. Ведь толку было ноль, впрочем, Бог сам в этом убеждался, злился и… как будто начал меня даже ненавидеть.
Но за что? Ах, да. Силы все не было. И мысль о том, что её и вовсе не будет, видимо не покидала нас обоих. Но с каких пор меня перестало это волновать? А его наоборот, волнует только эго.
Он больше не смотрит на меня так жадно, как это было недавно. Он…больше не хочет меня?
Удар по девичьей гордости! Я с чего-то решила, что нравлюсь ему. Или ему важна была только моя девственность?
Сегодня купальня была другой. Свет кристаллов полностью сменился на множество горящих свечей. И их теплое сияние отражалось на мраморных стенах, и переливалось в причудливые знаки, погружая помещение в нечто таинственное. В помещении царила влажность, а кожа охотно впитывала в себя теплый воздух. Одурманенная ароматом цветов, я безумно жаждала поскорее погрузиться в теплую воду и согреться. Но увидев в бассейне множество алых лепестков, желание сошло на нет. Вспомнилось недавно произошедшее, и мыться тут же перехотелось. Хоть я и купалась не раз в невероятном количестве этих лепестков – после произошедшего в саду мертвых роз, внутренняя трусиха сдерживала мои порывы и заставляла действовать обдуманно.
– Уберите все цветы из бассейна, – сказала служанкам, но те лишь искоса посмотрели на меня. Ну да, они ведь не понимают мой язык.
Что ж… Мыться или не мыться? В чем тут подвох?
Я взяла небольшую корзинку, в которой было понаставлено множество баночек с маслами, и аккуратно переложила их, чтобы не дай Боги какая-нибудь не упала и не разбилась. От прошлой то вони отделалась не сразу… Не знаю, что в этих банках. И проверять не хочется.
Пустой корзиной я начала вычерпывать лепестки и скидывать их на пол. Кажется, до служанок дошло, и они принялись помогать мне, пока одна из них не подняла меня с пола и не потащила прочь из купальни.
– Куда вы меня ведете? – та лишь ответила непонятными для меня словами. Но вскоре открыла передо мной дверь, за которой была купальня Агросса.
Здесь было все то же самое, только бассейн с чистой и прозрачной водой. И не единого лепесточка. Вспомнив последнее посещение этого места, я тут же залилась красной краской, и тело вздрогнуло от приятных воспоминаний. Где носило Бога не ясно, но, я решила, не отказывать себе в удовольствии помыться, пока его нет.
Девушка попыталась помочь мне снять платье, но всеми жестами которые только можно придумать я пыталась дать ей понять, что не нуждаюсь в ее помощи. Пришлось вытолкнуть девицу из купальни. Обратно она не зашла. Значит смекнула.
Скинув платье, подошла к краю, где были ступени. Неторопливо шла по скользкому камню, моля Бога воды не испытывать меня на прочность. Без Агросса я точно провалю это испытание. Усевшись на ступень, я погрузилаьс по самый подбородок и чуточку расслабилась давая мыслям унести меня прочь, но раз за разом вспоминая то, как мы провели тут время, и то, что мне приснилось, я постоянно всздрагивала и смотрела на дверь боясь или же желая, чтобы вошел плод моих недетских фантазий, скинул свою одежду, обнажая тело, и вошел в воду. А потом прижал бы меня к себе, бестыдно блуждая руками в самых укромных местах моего тела.
